Поделиться
Первоначально появившиеся в СМИ слова И. Подпорина о том, что он учинил акт возмездия из-за того, что И. Репин, по мнению подвыпившего воронежца, фальсифицирует историю, так как покоритель Казани не убивал своего наследника, скорее всего, оказались выдумкой. У И. Подпорина в отличие от неких "православных активистов", в 2013 году требовавших от министерства культуры убрать это полотно из основной экспозиции Третьяковской галереи, так как оно клевещет "не только на царя, но и на русский народ и русское государство", не было столь высоких побуждений.
Он, судя по всему, не ведал, что картина классика, законченная в 1885 году, почти десять лет, до 1894 года была запрещена к показу при жизни императора Александра III и не была известна широкой публике. Уверен, что только сейчас он смог узнать все это из СМИ... Игорь Подпорин не только, что называется, влип в историю, но и останется в ней навсегда. Как остался 29-летний иконописец старовер Абрам Балашов, в 1913 году с криками "Хватит крови..." нанесший серьезные повреждения лицам царя и царевича. К счастью, это случилось при жизни Ильи Репина, и сам автор занимался восстановлением полотна. Нынешние повреждения не столь катастрофичны для картины, уверен, с ними справятся реставраторы Третьяковской галереи.
Вынужден напоминать читателям об общеизвестных фактах - без них просто невозможно сделать сколько-нибудь верные выводы обо всем случившемся.
После того, что произошло в Третьяковской галерее 25 мая 2018 года, многие издания опубликовали хронологию вандализма в отношении произведений искусства. А подобные акты совершались в крупнейших музеях мира, которые, как и Третьяковская галерея, уделяют серьезнейшее внимание защите и сохранности бесценных экспонатов. В минувшем столетии чаще всего доставалось "Моне Лизе" Леонардо да Винчи и произведениям Рембрандта... Как правило, преступниками оказывались душевнобольные люди - акты вандализма фиксировались в историях болезни, а не только в судебных приговорах. Но, похоже, И. Подпорин, в отличие от А. Балашова, вполне здоров. И это заставляет взглянуть на его преступление не только с уголовной, но и с социально-психологической точки зрения. Ибо оно связано, на мой взгляд, с некими процессами не столько в общественном сознании, сколько в коллективном бессознательном. Они протекают подспудно, до поры до времени не выявляя себя в повседневной жизни. Они становятся заметными в пору резких выбросов агрессии, которая может обрушиться на любой объект или субъект, на индивидуальность или социальный институт. И - на произведение искусства, все чаще отождествляемое с реальностью.
И. Подпорин утверждает, что после выпитых им ста граммов водки на него "накатило". Прежде в таких случаях шли бить жену, тещу или соседа. Уж если так приспичило освободиться от клокочущей ненависти, то почему наш пьяный воронежец не напал на одного (или одну) из музейных смотрителей? Вопрос совсем не праздный. И ответ на него состоит, наверное, хотя бы отчасти, в том, что в сегодняшнем обществе произведения искусства потеряли сакральную неприкосновенность. Если можно обливать экскрементами фотографии, рушить скульптуры или с криками выбегать на сцену во время спектакля, то почему нельзя врезать металлической стойкой по картине И. Репина? Я не путаю божий дар с яичницей. Отдаю себе отчет, что современное искусство может вызывать сколь угодно бурные реакции зрителей.
Но ведь и классическое искусство способно провоцировать на самые нелепые заявления - предлагали же сравнительно недавно некоторые бдительные граждане освободить школьные программы от ряда произведений великой русской литературы ХIХ столетия, чтобы не будоражить умы юношества. Могут сказать, что между этими просвещенными и заботливыми умами и И. Подпориным - дистанция огромного размера. Но все же не настолько большая, чтобы волна нетерпимости к чужому эстетическому вкусу, к чужому образу мыслей, к чужой вере не сблизила их в одном водовороте событий.
Понятно, что трагический инцидент в Третьяковской галерее заставит службы безопасности во всех музеях страны еще раз проверить готовность защитить произведения искусства, в том числе и от таких одиночных вандалов, как И. Подпорин. Но важнее - и труднее! - создать общественную атмосферу, в которой нетерпимость оставалась бы в рамках интеллектуальных дискуссий.
Нужно обладать определенной фантазией, чтобы идти выпивать в музей. Не стану лукавить, порой и мне хочется выпить в самое неподходящее время и в самых неподходящих местах. Как правило, не просто подавляешь подобные желания, но и стараешься избавиться от них с помощью самоотречения и самоиронии. Ведь все мы хохотали над одной из популярных миниатюр советской эпохи "Фигура в музее", сочиненной Михаилом Жванецким и воплощенной Аркадием Райкиным, что, вошла в мир знаменитым присловьем героя: "В греческом зале, в греческом зале..." Сегодня ее можно вспомнить как безобидную шутку, а можно как прозрение.