В МХТ им. Чехова Константин Богомолов поставил "Три сестры"

Московский Художественный театр показал премьеру "Трех сестер". Оттенок сенсационности событию придает имя постановщика: Константин Богомолов, славящийся своими эпатажными работами.

Чеховская постановка Богомолова выглядит по его меркам почти диетически. Текст Чехова на сцене звучит полностью, почти без купюр и вставок. На сцене - каркас дома, собранный из светящихся неоновых трубок (художник Лариса Ломакина). Всполохи разных цветов освещают интерьер - расставленные по периметру диваны и стулья типового дизайна. Действие разворачивается где-то и когда-то, место и время не имеют значения. В дальнейшем выясняется, что значения не имеют ни герои, ни их истории и судьбы.

Идеи апологии пустоты и культа безразличия воспевали веками - от нигилистов и декадентов до "ничевоков". Ничего нового

Герои сидят - выстроенные в шеренгу, неподвижно, почти не общаясь друг с другом. Малейшие изменения чутко ловят две камеры, стоящие у кулис. Лента видеопроекций состоит из меняющихся крупных планов. Лица актеров, их мимика, молчаливые реакции - единственное, что движется на экранах.

То, что происходит на самой сцене, больше всего напоминает компьютерную анимацию: статичные фигуры монотонно, без интонаций и пауз произносят реплики с пулеметной скоростью. Поразительно, как в таком плоском режиссерском решении актеры сумели, четко выдерживая сухой монохромный рисунок роли, передать внутренние переживания своих героев. Будь то сами сестры - Ольга (Александра Ребенок), Маша (Александра Виноградова), Ирина (Софья Эрнст) - или Андрей (Кирилл Трубецкой) и Наташа (Светлана Устинова) - все они внешне не выказывают эмоций.

Однако в какой-то момент у каждого из-под безликой маски прорывается вся гамма чувств - и любовь, и боль, и тоска по утраченным иллюзиям. Видимо, крепкая "мхатовская" выучка артистов берет верх, и особенно это заметно в работах Александра Семчева (Чебутыкин) и Дмитрия Куличкова (Вершинин), которые оживляют своих персонажей чуть ли не вопреки режиссерским задачам.

Прокручивая кино из дома, населенного призраками, постановщик подразумевает идею: в этом мире всем все равно, нет разницы между живым и неживым, между вчера и сегодня, между любовью и ненавистью, да и между мужчиной и женщиной.

В царстве смерти стирается все, там остается лишь шепот и пустота. Там все может сосуществовать: и современные эстрадные шлягеры в 1880-е годы, и Дарья Мороз в роли барона Тузенбаха (кстати, очень точно играющая с начала до конца тему посмертной маски).

Какой же смысл в перевертышах? А зачем? Все безразлично - "одним бароном больше, одним меньше", "все было, было"...