Поделиться
Тех, кто спектаклей Тальхаймера не смотрел (а в Воронеж их прежде не привозили), зато помнит - хотя бы по телеверсии - веселый и музыкальный "Кавказский меловой круг" в постановке Роберта Стуруа, ждал абсолютный "разрыв шаблона". Немецкий режиссер не делает попыток развлечь зрителя или хотя бы смягчить ему удар о Брехта - драматурга, чьей главной, возможно, темой был категорический протест против насилия. Насилие здесь, наоборот, подчеркнуто.
Как и положено в "эпическом театре" Брехта, артисты не стремятся к полному перевоплощению (хотя система Станиславского также не обошла их стороной). Они рисуют своих героев нарочито грубыми мазками, а "хор" еще и рассказывает, что у этих героев на уме.
Сюжет известен. Простодушная судомойка Груше во время войны в феодальной Грузии спасла, сама того не желая, ребенка из знатной семьи, и лишилась из-за него надежды на счастливую семейную жизнь. После долгих мытарств у нее чуть было не отобрали и малыша: кровная мать решила восстановиться в правах. Но судья принял соломоново решение, предложив женщинам перетянуть ребенка, как канат, не выходя за пределы мелового круга. Груше не смогла причинить мальчику боль и вышла победительницей.
В спектакле "Берлинер Ансамбля" нет приблизительности: если по сюжету кого-то убивают - будьте покойны, крови натечет целая лужа. Если кто-то приходит в ужас или отчаяние - вопль услышат далеко за пределами зрительного зала. И выйдет убедительно. Потому что революция, война, нищета, предательство (пусть даже мнимое, как "неверность" главной героини по отношению к жениху) и все такое прочее - не вздохи на скамейке.
Бертольт Брехт считал нужным напомнить об этом уже в 1945-м, когда была закончена первая редакция "Кавказского мелового круга". Сегодня образы прежних войн подернуты романтическим флером, новости о современных конфликтах стоят в одном ряду с прогнозом погоды. Тальхаймер ищет ту степень экспрессии, которая эту инерцию восприятия в публике сломает.
Он отказывается от декораций, вручив актерам только куклу-ребенка и ведро бутафорской крови, ставит в угол музыканта с электрогитарой, чтобы тот поддерживал ритм спектакля… Вот, собственно, и все ухищрения. Большая часть текста произносится прямо в зал. И зал два часа кряду сидит не шелохнувшись.
В роли Груше блистает великолепная молодая актриса Штефани Райншпергер, очень известная в Австрии и Германии. Ее не волнуют ни синяки, ни сорванный голос, ни риск показаться уродливой. Чтобы передать смятение, боль и отчаяние своей героини, Штефани использует десяток видов крика. Но громче всего звучит ее финальное молчание.
Оливер Риз, интендант театра "Берлинер Ансамбль":
- В Германии сильный режиссерский театр. Свобода, к которой там в последнее время прибегают постановщики, очень велика. Во многих театрах тексты оригинальных произведений смешивают с чужими. Но принцип Михаэля Тальхаймера другой: он концентрируется на исходном материале и пытается уловить его ядро, суть. В "Кавказском меловом круге" он только убрал устаревший, на его взгляд, пролог и превратил фигуры певцов в конферансье. А сам текст остался неизменным. У каждого из актеров тут по несколько ролей, это тоже соответствует идеям Брехта, который предлагал не привязывать персонажей спектакля к конкретным исполнителям.
Мне кажется, что в последние 20 лет "Берлинер Ансамбль" недостаточно хорошо продолжал традиции Брехта. Ставили в основном не современных авторов, а классиков. Хотя при самом Брехте и его преемнике Хайнере Мюллере это был политический театр. И я глубоко убежден, что в такие непростые времена, как сейчас, ставить нужно именно острый материал.