Что даст столичный проект "Открытая реанимация"

Внешне - все та же металлическая дверь, закрытая на ключ. На ней - надпись: "Посторонним вход запрещен". Для персонала - кнопка звонка. Еще недавно мало кто из родственников пациентов, попавших в отделение реанимации, имел представление, а что же происходит там, за этой дверью, где решается вопрос жизни и смерти их близкого человека? Снять завесу тайны призван запущенный в столице проект, который так и называется: "Открытая реанимация". Теперь родственники могут навещать своих близких в палатах интенсивной терапии круглосуточно. Что стоит за этим? В поисках ответа на этот вопрос корреспонденты "РГ" отправились в городскую клиническую больницу имени В.П. Демихова департамента здравоохранения Москвы.

Вопрос доверия

Обычная городская многопрофильная больница почти на тысячу коек, расположенная в промышленном Юго-Восточном округе. Семь отделений реанимации различной профильной направленности - кардиореанимация, нейрореанимация, два отделения реанимации и интенсивной терапии для новорожденных, два совмещенных: анестезиологии и реанимации - для их мам. Есть и отделение общей реанимации, самое большое. Сюда везут, можно сказать, всех остальных по так называемым жизненным показаниям, в крайне тяжелом или критическом состоянии, когда жизнь человека зависит от немедленного включения в борьбу команды реаниматологов, хирургов, травматологов, терапевтов и других.

- В 91-м году, когда я только начинал работу реаниматолога, реанимацию называли отделением строгого режима, - вспоминает заведующий отделением общей реанимации Леонид Охинько. - Что изменилось сейчас? Пойдемте со мной на встречу с родственниками пациентов - как раз время подходит. Поймете сами.

Встречи с врачами в каждой больнице депздрава и ввели для того, чтобы родственники не мучились неизвестностью. У дверей маленького зальчика уже сидят люди. Первыми входят невестка и внук пожилой москвички, поступившей накануне.

- Вы знаете, что произошло с бабушкой? - спрашивает Охинько.

- Нет. Живет она одна, в свои 90 бодрая, активная. Созваниваемся каждый день. В четверг уехали на дачу. Звоним - не отвечает, наутро - то же. Поехали и узнали, что бабушку увезла "скорая помощь". Что с ней?

- Ее крик услышали соседи. В квартиру смогли войти лишь с помощью МЧС, бабушка лежала на полу без сознания. Хронических болезней у нее оказалось много. Видимо, на фоне их обострения и развился психоз плюс обезвоживание организма. Прокапали. Пришла в себя. Быть может, завтра переведем в отделение терапии. Повидать хотите?

- А можно?

- Можно. Она в сознании.

Следующий посетитель - мужчина средних лет. Жена в реанимацию попала после осложнения операции. В глазах застыла тревога. Врач успокаивает: динамика положительная, опасности для жизни уже нет. Догоняем его, чтобы спросить, как лечение. "Спасибо докторам, они сделали все, что могли. У них адская работа. Молюсь, чтобы Бог помог и им, и моей жене", - слышим в ответ. А перед врачом тем временем сидит уже племянник таксиста после аварии. Доставили его с закрытой черепно-мозговой травмой, разрывами селезенки, печени. Сделали операцию.

- Вчера был на искусственной вентиляции легких, - докладывает Охинько. Сейчас дышит сам, пришел в сознание.

- К нему можно?

- Можно.

И такая беседа идет до последнего посетителя. Родственникам больше не нужно бегать полдня за врачом, который все время занят. Время для встреч - с 2 до 3 дня - выбрали не случайно: удобное и для докторов, которые уже осмотрели больных, сделали им назначения, и для посетителей - не надо ехать в час пик. Предварительной договоренности не нужно, как и пропусков, - каждое утро список пациентов реанимации кладут на проходную. Называешь фамилию и говоришь, что на беседу к врачу, вам объяснят, куда пройти. "У нас нет от родственников секретов, - говорит Леонид Охинько. - Глубоко убежден: успех лечения во многом зависит от доверия к врачу. А какое может быть доверие за закрытой дверью?" Об этом же скажет и замглавного врача больницы по анестезиологии и реаниматологии Николай Чаус: "Мы с родными пациентов - одна команда".

Одна команда

У порога отделения реанимации нам, как и всем посетителям, выдали бахилы, одноразовый халат, шапочку и маску. Но если у вас температура, насморк, лучше не ходить - лишняя инфекция пациентам ни к чему. Большинство это понимает. Но, бывает, приходят и под "градусом". Если слов не слышат, помогает служба безопасности.

Кровати в реанимации - многофункциональные, над каждой - монитор для контроля за состоянием больного. Давление, насыщенность крови кислородом и множество других важных показателей врач видит безо всяких анализов. "Искусственная почка, искусственные легкие и множество другой аппаратуры, необходимой для спасения жизни человека, которую прежде московские медики видели только за границей, у нас теперь есть у каждого пациента, в каждом отделении реанимации", - продолжает Николай Чаус.

Чаще всего лежат в реанимации двое-трое суток, затем лечение продолжается в профильном отделении. Но женщина у окна палаты лежит уже 24-е сутки. "На пешеходном переходе ее сбила машина, - поясняет дежурный врач. - Случай очень тяжелый, но, слава богу, поправляется". Рядом - 69-летний мужчина с бородой, дышит в трубочку. Как и у 90-летней москвички, обострение целого букета хронических болезней. Таких в отделении каждые сутки, по подсчетам Охинько, процентов 15. Другая сторона медали увеличившейся в столице продолжительности жизни почти до 78 лет. В основе, как правило, малоподвижный образ жизни, неправильное питание...

- За каждого больного мы боремся до конца, - говорит Николай Чаус. - Но, к сожалению, у медицины не безграничные возможности. Случается, когда и мы, врачи, и родственники, понимаем, что организм исчерпал свои возможности. Близкие больного это имеют право знать. Хотя бы для того, чтобы успеть поговорить с ним. Ведь наступает тот самый момент истины, когда люди могут сказать то, на что прежде не решались. И это еще одна важная грань открытой реанимации".

Прямая речь

Денис Проценко, главный врач больницы им. Юдина, главный анестезиолог-реаниматолог Москвы

- Необходимо понимать, что даже самый заботливый медицинский персонал не в силах заменить присутствие близкого человека - родной голос и тепло прикосновений. Вот почему мы придаем такое значение социальной значимости проекта "Открытая реанимация".

Кстати

Десяти лучшим отделениям реанимации и интенсивной терапии городских больниц выделены гранты Москвы на общую сумму 300 миллионов рублей. Каждое из них получит по 30 миллионов, которые будут направлены на материальное поощрение сотрудников. "Каждая из этих больниц обладает уникальными возможностями, благодаря чему Москве удалось добиться значительного снижения смертности от наиболее распространенных заболеваний среди детей и взрослых, повысить эффективность применения самых современных медицинских технологий на мировом уровне", - сказал руководитель департамента здравоохранения Москвы Алексей Хрипун.