Венецианский фестиваль: штормы и штили

Но первые же дни Мостры обрушили на горячие головы оптимистов ушаты воды из лагуны. Почти все коллеги ошеломлены открывшим фестиваль космическим триллером Дамьена Шазелла "Человек на Луне", найдя в нем все штампы унылого байопика.

Наметившуюся цепь разочарований продолжил не менее пылко ожидавшийся фильм "Звезда родилась" - ремейк многократно отработанного сюжета с Леди Гага в ее первой в жизни кинороли официантки, которая с помощью звезды-наркомана выбивается в селебритис. Так как этот сюжет - фактически вариант американской Золушки - всем знаком наизусть и во всех поворотах предсказуем, он может служить только шампуром для демонстрации любящей публике очередного яркого таланта. Леди Гага вступила в состязание со своими предшественницами Джуди Гарлэнд и Барброй Стрейзанд - и проиграла по всем статьям: и актерский талант не того калибра, и написанные для фильма песни не унесешь в благодарной памяти. Даже "химия", возникающая между нею и героем Брэдли Купера, способна слегка "утеплить" пару эпизодов, но не спасти от глубокой заморозки сценарий, склепанный из штампов, и весь фильм, отнявший у нас полтора часа без сколько-нибудь веских оснований.

Более чем неровным оказался новый фильм братьев Коэн "Баллада Бастера Скраггса" - один из главных козырей веб-гиганта Netflix. Это альманах из шести разнохарактерных новелл о Диком Западе: сначала почти мюзикл с пальбой, потом комедия о незадачливом грабителе банков, кошмарик о золотоискателе, актуально звучащая драма о вытесняющей искусство попсе, баллада о разрушившем любовь песике, путевые байки в дилижансе…

Съевшие на этом материале не одну собаку братья погружают нас не столько в эпоху салунов, индейцев, широкополых шляп и кольтов, сколько во вселенную типовых "вестерноватых" образов, приемов и штампов, поданных с обычными для них изобретательностью, иронией и лихостью. Все это скреплено захватывающими дух пейзажами Большого Каньона, на грани гениальности снятыми оператором Брюно Дельбоннелем, и перелистыванием пыльного фолианта со старинными цветными гравюрами. Братья Коэн признаются, что держали в уме итальянский спагетти-вестерн 60-х, но многообещающее начало порождает большие ожидания, а в целом фильм напоминает пузырь, постепенно испускающий дух: иронии все меньше, монотонной тягомотины все больше.

Но главным сюжетом этой Мостры все-таки стала война полов. Женщины наступают по всем фронтам: штабелями разоблачают похотливых самцов и активно борются за равенство во всем, включая число отобранных в конкурс фильмов. Деморализованный под их натиском председатель жюри Гильермо дель Торо на первой же пресс-конференции предложил учредить полный паритет уже в будущем году: 50 женских фильмов на 50 мужских, - и теперь есть все основания предположить, что Золотой лев уготован единственной женщине в конкурсе еще до просмотра ее картины. В этих штормовых завихрениях никто не рискнул поддержать директора Мостры Альберто Барберу с его здравой идеей судить фильмы не по половым признакам, а по качеству. И, судя по всему, Венецианская биеннале вслед за Каннами готова подписать меморандум насчет паритета.

Будем считать этот неказистый, но шумный "бабий бунт" одним из вызовов слетевшего с катушек времени. А вот вызов реальный, с ним уже не поспоришь: пришли поколения "цифровой эпохи" с их навыками, вкусами и требованиями. Об этом вызове был конкурсный фильм французского режиссера Оливье Ассайаса Doubles vies - "Двойные жизни". Писатель Леонард, его издатель Ален и их супруги, которым они изменяют, беспрерывно обсуждают новую ситуацию в литературе, когда автора больше знают по твитам, чем по изданным романам. Когда люди разучились читать пухлые тома, где нет кнопок find и delete. Когда издательское дело в прежних формах становится почти бессмысленным: люди ждут, чтобы книга вышла в аудиоформате, и чтобы ее начитала звезда. Плоть картины - то, что у нас называют "разговоры на кухне", иногда - читательские конференции, немноголюдные, но агрессивные. Выход нового романа Леонарда все воспринимают как описание его собственной бедовой жизни, и ему нужно постоянно оправдываться. "Я тебе изменяю" - признается Леонард жене. "Я знаю, - отвечает она. - Ты написал об этом книгу!"…

Иногда кажется, что это и не кино вовсе, а минималистский телефильм. Но и здесь ответ на вызов времени: в интеллектуальном вакууме, ставшем привычной для кино средой, должен же однажды явиться наглец, который сделает сюжетом фильма движение мысли. И актеры у Ассайаса должны играть не "экшн", а развитие все той же мысли, ее тупики и колебания, ход ее напряженных поисков. Наблюдая работу отличных французских артистов, вдруг понимаешь: российское кино, стремясь стать вполне жизнеподобным, отучило своих актеров играть такие тонкости, как реакция на услышанное, его осознание, трудный поиск ответа, стало плоским. Фильм Оссайаса по остроумию диалогов близок к комедии, но не той, где натужно смешат, а той, где смеются парадоксам современной жизни, самой среды обитания. Герои перебрасываются популярными именами и названиями, в написанном Леонардом романе ищут ассоциаций то с "Белой лентой" Ханеке, то с "Гарри Поттером", а героиня Жюльетт Бинош невозмутимо внимает идее позвать знаменитую Жюльетт Бинош записать аудиокнигу.

…Юбилейный фестиваль набирает обороты. Впереди фильм Виктора Косаковского "Акварела".