Галина Николаевна, три года назад вы в порыве отчаяния объявили, что из-за проблем со сбытом продукции колхоз собирается избавиться от крупного рогатого скота. С тех пор что-то изменилось к лучшему?
Галина Киселева: Пытались наладить контакты с торговыми сетями Биробиджана, предлагали выгодные цены, но отклика не нашли. Между тем сама видела, как в торговом центре говяжьи ребра продаются по баснословной цене. А в мясном павильоне на рынке в основном предлагают свинину. Думали, построят у нас в районе Кимкано-Сутарский ГОК, и мы сможем поставлять мясо горнякам. Ведь скот-то у нас в основном симментальский, это мясо-молочная порода. Есть свой убойный, оборудованный по всем правилам цех. Но не тут-то было - руководство предприятия находится в Москве и поставщиков находит в тех краях. Такие вот перипетии. Но нам удалось заключить договоры на поставку мяса в четыре детских сада Биробиджана, немного продаем у себя в районе.
В большинстве хозяйств ЕАО, даже в тех, которые находятся вблизи от рынков сбыта, давно отказались от животноводства. А вы возите свое молоко за четыреста с лишним километров только в одну сторону. Это, считаете, выгодно?
Галина Киселева: А вот и выгодно, хотя проблемы есть. Много лет мы возили молоко в Биробиджан на государственный молокозавод, а когда он обанкротился и закрылся, стали работать с частным. Но он установил до того запредельно низкие закупочные цены, что мы от его услуг отказались и нашли покупателя в Хабаровске. И представьте, даже при всех транспортных издержках оказались в выигрыше. Тем более что в этом году нам стали, наконец, платить положенные дотации за проданное молоко из федерального и областного бюджетов.
Вы сказали "наконец". Значит, до этого не платили?
Галина Киселева: Именно так - под тем предлогом, что у нас в дойном стаде много лейкозного скота. И нам пришлось через суд доказывать, что больных коров в хозяйстве не осталось. В суды мне приходится ездить как на работу. Три с половиной года ушло только на тяжбу с администрацией нашего Облученского района.
Из-за чего судились?
Галина Киселева: Из-за земли. Двадцать лет назад, когда хозяйство образовалось, нам передали ее в аренду с условием последующего обращения в собственность. И когда мы решили начать оформление, районная администрация изменила условия арендного договора, по которому мы должны были каждый год платить за аренду 774 гектаров пашни полмиллиона рублей. Это в десять раз больше, чем налог, который за те же гектары платит собственник. Мы добились: суд принял решение в нашу пользу, и теперь дело остается за оформлением земли в Росреестре.
Больной вопрос животноводства - кормовая база. Вас эта проблема не коснулась?
Галина Киселева: Очень даже коснулась. Именно кормовая база не позволяет нашему колхозу увеличивать количество скота. И посевные площади, и пастбища расширять некуда - нас окружают сопки, а дальше - граница с Китаем. Если начнем покупать корма, то животноводство наше станет убыточным. Поэтому обходимся собственными. Больше половины посевных площадей отводим под зерновые культуры и кукурузу, поддерживаем в порядке сенокосные угодья. По-моему, мы единственное хозяйство в области, где соблюдается севооборот, во всех остальных 80-90 процентов площадей занимает соя. У нас примерно половину. В колхозе есть своя мельница, где делаем из зерна размол, силос готовим по старой проверенной технологии, сено, сенаж. Покупаем только минеральные добавки.
Три года назад вы ездили в Израиль - изучать их опыт ведения животноводства. Что-то удалось перенять?
Галина Киселева: Это был семинар с громким названием "Мировой опыт эффективного молочного животноводства и ветеринарии на примере Израиля". Нас привозили в кибуцы, показывали современные системы доения, поения, кормления, компьютерного управления. Там не боятся экспериментировать и давно ушли от дедовских технологий. Не гоняют скот на пастбища, как у нас за четыре километра. Рацион сбалансирован по-научному до мелочей. Порода коров не мясо-молочная, а молочная, дают они по 60 литров молока в день. А мы пятнадцати радуемся. И лактация у них всего три года, на четвертый корову выбраковывают. Мы же держим коров в дойном стаде восемь, а то и десять лет. Не позволяют нам пока условия и перейти на стойловое содержание. Пытались завозить на фермы чистопородный молочный скот, но в наших суровых условиях он не приживался. Честно говоря, если бы нас поддерживали так, как крестьян в Израиле, мы бы горы своротили.
А есть кому их сворачивать?
Галина Киселева: Мы сохранили костяк работников бывшего Раддевского совхоза. Но дело в том, что этот костяк стареет, работают в колхозе люди предпенсионного и пенсионного возрастов. Молодежь из села уезжает, хотя красивей наших мест я не видела. Но одной красотой ведь не привлечешь. Дорога в село убитая, и мы никак не можем добиться, чтобы ее привели в порядок. Поэтому и автобусы к нам редко ходят. Есть проблемы с интернетом, телефонной связью. Мне очень тревожно за будущее сельского хозяйства, за свою малую родину. Когда-то мое родное село Сторожевое, где я появилась на свет, ликвидировали как неперспективное. Не хотелось бы такой судьбы для Радде.