В Восточной Европе выходит российский фильм "Подбросы"

Иван И. Твердовский - один из самых молодых и титулованных российских режиссеров и сценаристов. 29 лет, три полных метра, и такой богатый урожай призов: "Ника", награды "Кинотавра", МКФ в Карловых Варах, Салониках, Сиэтле, Киеве, Таллине за дебютный "Класс коррекции"; приз за режиссуру в Карловых Варах, гран-при в Коттбусе, Остине за повторившую успех "Зоологию". Неудивительно, что международный прокат третьего полнометражного фильма Ивана Твердовского "Подбросы" (производство компании "Новые люди" при поддержке Минкультуры России, копродукция России, Литвы, Ирландии и Франции) был расписан еще до официальной российской премьеры в Сочи, где Твердовский когда-то дебютировал еще с коротким метром.

Кино Иван Твердовский-младший снимает с большим достоинством. И редким на сегодня неигровым пониманием - к людям с нетипичной судьбой, к непредвиденным обстоятельствам, которые в его фильмах становятся нормой жизни. Во всех предыдущих картинах его главными героями были женщины. В "Подбросах" "концепция изменилась", и в центре сюжета оказался юноша - из интерната для брошенных детей. Он болен редкой болезнью, побочный эффект которой - человек меньше других чувствует боль. Неожиданно из интерната его забирает мать. Но в ее доме он чувствует себя хуже некуда, - оказывается, что отнюдь не взыгравшие родительские чувства заставляют молодую женщину вспомнить об оставленном когда-то в беби-боксе новорожденном сыне…

Заповедный интернат, "гоголевский" суд, через который проходят все персонажи, идеальный герой, готовый за всех терпеть пытки… И жестокий мир, который его не принимает… В "Классе коррекции" у Твердовского все было максимально реалистично. В "Зоологии" ключевую для сюжета аномалию режиссер прятал внутри абсолютно узнаваемой картины мира. В "Подбросах" у него самой катастрофической аномалией оказывается сам мир... Иван Твердовский рассказал, почему в его новом фильме брошенные дети сознательно учатся терпеть больше, чем обычные люди.

Про физические аномалии

- В фильме мы не исследовали буквальные ситуации из жизни, а доводили их до пограничной реальности. Жанр картины - притча и драма, безусловно. Все происходит в Москве. Но мы хотели создать совершенно неузнаваемый город. Как мы определяли степень условности происходящего? Границы мы ставили для себя широкие. Для меня это не обычный интернат, где растут подростки, а отдельный космический мир, который мы нафантазировали и пытались раскрасить…

Про пороги боли

Болезнь дает герою сильное преимущество, он чувствует боль по-другому. И интернат, из которого он попадает в обычную жизнь, - как волшебный мир: светлый, воздушный, в нем приятно находиться, в него хочется вернуться. Город, куда герой приезжает ночью к матери, сильно отличается от того, к чему он привык. Актер Денис Власенко (студент Института кинематографии мастерской Сергея Соловьева. - Прим. ред.) исполнял много трюков сам. Наши каскадеры им просто восхищались… Пришел к нам Денис на кастинг в самый первый день. Мы долго потом искали кого-то еще, потому что я сильно перепугался, что главный герой пришел под номером один и что так не бывает. Нельзя же брать первого, кто пришел. Но он был такой живой, лучезарный, с бешеным обаянием, что вся группа мне уже сказала: хватит искать, ну есть же уже герой.

Про нуар

Полфильма происходит ночью. Продюсер фильма Наталья Мокрицкая очень боялась, что картина будет темная, черная, а черные картины смотреть никто не любит - это неприятно. По ее мнению, оператор Денис Аларкон-Рамирес совершил изобразительный подвиг; мы вместе с Денисом придумали, что это нуар, и старались соблюдать правила. Это был мой лучший опыт работы с оператором-постановщиком.

Мученик ли наш герой? Там нет отсылов в религиозном плане. Но игра в интернате в перетягивание тела шлангом (подростки исследуют, кто сколько сможет выдержать) - это не пытки, а своеобразный тренинг. Это их внутренний ритуал, где ребята учатся терпеть больше, чтобы быть готовым к встрече с внешним миром.

Художественная цитата визуально, может быть, выглядит как некая аллюзия на гравюры с изображением святого Себастьяна… Мы это закладывали в момент финальной реализации, а на уровне сценария для меня было важно только, что это сцена тренинга, где герой должен уметь терпеть боль. История ведь - не рассказ о полицейских, которые "подбрасывают" водителями подростков, чтобы шантажом вымогать у людей деньги. У нас ситуация доведена до предела, потому что главный герой все свои восемнадцать лет жил в некоем волшебном мире, где ему было хорошо и уютно, но вдруг он вырос и столкнулся с реальными законами нашей действительности. Физической боли он не испытывает. Но разве душевная боль приносит человеку меньшие муки?