Большой театр и РНО сыграли "Кандида" Леонарда Бернстайна

Событие для музыкальной Москвы, где "Кандид" никогда не шел на сцене, - неординарное. Из российской истории бернстайновского "Кандида" можно назвать лишь екатеринбургский эксклюзив - спектакль в 1992 году в Музкомедии. Однако в нынешний, юбилейный для Бернстайна год - 100-летия со дня его рождения - партитура "Кандида" была представлена трижды: летом в Мариинском театре на "Звездах белых ночей" в концертном варианте, в нынешней программе Большого фестиваля РНО в Концертном зале Чайковского и на Исторической сцене Большого театра в сценической версии Алексея Франдетти.

Дружный выбор самой партитуры для оммажа Бернстайну, автору нескольких мюзиклов и балетов (в числе которых настоящий мировой хит "Вестсайдская история"), в реалиях современности выглядит актуальным.

Написанная в 1956 году в формате саркастического памфлета, направленного против набиравшего тогда в Америке силу маккартизма, с его яростным гонением "призраков коммунизма" и политическими репрессиями, партитура "Кандида" отлично вписывается в политические реалии сегодняшних дней.

Едкий текст "вольнодумца" Вольтера, по повести которого написан "Кандид", придает все нужные смысловые обертоны, не нуждающиеся уже в эзоповом языке. Слишком очевидно все, о чем поют герои "Кандида" о "лучшем из миров": о бесконечных войнах, политической инквизиции, коррупции, сговоре властей, саркастической этике, где чистотой обладает только бриллиант, о многом другом, что актуально не только в вольтеровские или бернстайновские времена.

Между тем формат мюзикла или оперетты (Бернстайн не настаивал на жанровом каноне, что открыло "Кандиду" путь и на Бродвей, и в оперетту, и даже на оперную сцену) подразумевает легкий жанр, род развлечения, который может как обострить, так притупить лезвие сатиры.

Все зависит от интерпретации, тем более что Бернстайн ввел в партитуру роль Рассказчика, которому "все карты в руки" от первого лица.

Удивительно, но оба "Кандида", исполненные в Москве, оказались осторожно далеки от политической сатиры, от жестких акцентов сегодняшнего дня, представив варианты развлекательного шоу, с юмором, шутками и главное - с моралите, без которого не обходились во времена Вольтера: каждому в этом мире надо "делать дело", "возделывать свой сад". Именно этот тезис и стал ключевым в обоих представлениях "Кандида", славно разрешив абсурдистские перипетии героев, умиравших, воскресавших, обманывавшихся и впадавших в грехи по ходу действия много раз.

У Российского национального оркестра бернстайновский "Кандид" прозвучал с музыкальным драйвом, изящно объединив мюзикльную породу партитуры с ее симфонической объемностью, где эффектно звучали и пышные крещендо оркестра, и мягкие струнные волны, и пульс резко ломающихся ритмов, калейдоскоп танцев - гавот, вальс, фламенко, танго, и детали чисто музыкальной бернстайновской игры, с его аллюзиями на Малера, Верди, Бизе, Стравинского, джаз, духовные хоры.

У американского дирижера Джозефа Р. Олефировича все это музыкальное богатство звучало в стремительном, "по-бродвейски" зажигательном темпе, не давая опомниться публике, энергично осваивавшей перипетии происходящего на сцене.

А на сцене зала Чайковского действительно развернулось комическое действо с веселыми трюками, вроде нетрезвого танго Старухи в исполнении бродвейской певицы Ким Крисвелл или лацци с диадемой Кунигунды, которую она напяливала на голову дирижера. Партию Кунигунды исполняла американское сопрано Дженнифер О Лафлин - с тонким чувством стиля, блестящей техникой и образцовым звучанием самой знаменитой арии "Glitter and Be Gay". В партии Кандида выступил британский тенор Стивен Шонди - изящно использовавший все возможности своего не яркого, но гибкого и выразительного голоса. В партии философов Панглосса и Мартена выступил датский баритон Мортен Франк Ларсен.

"Кандид" в Большом театре отличался от представления РНО не только своим развернутым сценическим форматом, но и российским составом исполнителей: Кандида пел Илья Селиванов, солист Академии молодых певцов Мариинского театра, Кунигунду - солистка Пермского театра Надежда Павлова, набор ролей - Рассказчика, Панглосса, Мартена и Какамбо исполнил Петр Маркин, звезда московских мюзиклов.

Оркестром дирижировал Туган Сохиев, представивший крупный симфонический формат партитуры и яркие динамические решения, создававшие не только отличный баланс с певцами, но и с красочным зрелищем в постановке Алексея Франдетти.

Картинки на сцене менялись в соответствии со стремительным движением действия, где герои перемещаются из Европы в Америку, в Рай, в джунгли, в огонь аутодафе. Бернстайн строит действие "Кандида" по лекалам мюзикльного шоу, требующего солидного технического оснащения и мощных дизайнерских решений. И Большой театр явно подстраховался, заявляя в афише, что представляет "Кандид" в театрализованной концертной версии.

На практике оказалось, что эта версия потянула на полноценный театральный формат с современными технологиями, ярким сценографическим решением, активно использующим анимацию и видео-арт (Тимофей Рябушинский), с "карнавалом" костюмов - перьями, масками, париками (художником постановки выступила Виктория Севрюкова) и с попыткой Франдетти поработать с артистами в абсолютно новом для них ключе, придать импровизационный драйв абсурдистской канве действия.

В партитуре Бернстайна торжествует здравый смысл - противостоя безумию этого мира

В этом направлении работа еще не завершена. Но партитура Бернастайна приоткрывается у Франдетти одним из углов своих замысловатых поворотов. Здесь торжествует здравый смысл - противостоя безумию мира.

"Построим дом, нарубим дров и будем возделывать свой сад", - поют дружным ансамблем герои в финале спектакля. И в этом вечная суть позитива: "все хорошо, прекрасная маркиза".