Яхтсмен Игорь Зарецкий продолжает участие в самой опасной кругосветке

В дневниках моего коллеги, яркого журналиста и писателя Ярослава Голованова, я прочел такие строки: "Есть три состояния людей: живые, мертвые и находящиеся в море". Еще можно добавить состояние человека, который долгое время находится в море один. Ему не на кого рассчитывать в случае опасности. Не с кем поделиться бедой или радостью. На нем одном лежит обязанность идти верным курсом, управляться с парусами, готовить себе еду, чинить поломки, держать удар волн.

В команде, согласитесь, все это делать проще и привычнее.

Игорь Зарецкий - единственный российский участник кругосветной гонки без захода в порты под названием "Золотой глобус", и он же - единственный человек на яхте "Эсмеральда", которая сейчас, обогнув южную оконечность Африки, идет курсом на восток, к берегам Австралии. Если все будет благополучно, то Зарецкий может стать первым русским мореплавателем, который совершит автономное кругосветное плавание. Причем на людоедских условиях Golden Globe Race, то есть на лодке старой постройки, без современных средств связи и навигации, а также еще с целым рядом ограничений, предусмотренных правилами GGR. И - в одиночку.

В июле 18 лодок стартовали из гавани французского городка Ле-Сабль-д Олон с тем, чтобы, обогнув земной шар, финишировать здесь же. Перед началом этой уникальной ни на что не похожей регаты я допытывался у ее участников и великих яхтсменов прошлого, которые приехали сюда, чтобы проводить шкиперов: "Как вы думаете, сколько человек доберется до финиша"? Ответ чаще всего был таким: "Не более половины".

Теперь, когда позади сто дней, можно сказать, что мои собеседники были слишком оптимистичны. Потому что сейчас в океане за "Золотой глобус" сражаются только восемь яхтсменов - остальные по разным причинам сдались, капитулировали, выбыли из гонки. И это тогда, когда семеро из восьми не прошли еще и половину дистанции. Возможно, по проценту выбывших участников это соревнование не имеет себе равных в современном большом спорте. Но то ли еще будет...

А поговорить?

В середине августа и посреди Атлантического океана Игорь, отвечая на вопрос радиста о том, какова ситуация на борту, порадовался солнцу, небольшому волнению и закончил так: "Курорт, можно сказать".

- А на соседней койке никто еще не появился, не начал с вами разговаривать? - допытывался у него радист.

- Сейчас гляну, - отшутился Зарецкий. - Вроде кто-то лежит. А разговоры, похоже, впереди.

Зарецкий может стать первым русским мореплавателем, который совершит автономную кругосветку

По поводу разговоров - это не шутки. Когда ты много дней один, то невольно хочется перекинуться с кем-то хоть словом. И слуховые галлюцинации - они в такой ситуации объяснимы. Вот спустя месяц после того сеанса связи Игорь сообщил: "Никакой живности, кроме альбатросов, не наблюдаю. А голоса иногда слышу: как хор где-то поет или как дети рядом разговаривают. Но это нормально". А буквально на днях, общаясь с тем же радистом Михаилом, заметил: "Иногда слышу звуки: будто птицы чирикают".

Легендарный французский шкипер 73-летний Жан-Люк Ван Ден Хед перед стартом признался мне, что в океане разговаривает с плюшевым медвежонком, который много лет назад подарили ему внуки.

Каждый спасается от одиночества своим способом. А кого-то именно оно, одиночество, уже заставило выбросить белый флаг. Например, один из первых покинувший гонку житель Британских островов Эртан Бескардес объяснил свое решение так: "Я обожаю соло на лодке, но чувствовал себя очень одиноким без общения с семьей". Другой неудачник француз Антуан Кусо пожаловался: "Вы никогда до конца не сможете осознать, даже читая книги великих яхтсменов, что это такое - находиться в полном одиночестве. Они много писали о море и окружающей среде, но ничего не рассказали о том, что происходит внутри тебя".

А что происходит? На сайте GGR, где размещается подробная информация о гонке, мы видим, как меняется психологическое состояние участников: если раньше они всецело были заняты парусами и неохотно откликались на просьбы радиооператоров пообщаться, то теперь, спустя сто дней, уже никого не надо уговаривать, с удовольствием отвечают на вопросы, рассказывают о своих переживаниях, ощущениях, радостях и проблемах.

В ходе другого трафика тот же радист продолжал пытать Игоря:

- Вы какую-то информацию из внешнего мира получаете помимо наших метеопрогнозов?

- Больше никакой. Это технически почти невозможно. Так что я ничего не знаю - ни про выборы, ни про борьбу с коррупцией. К тому же у меня в последнее время и генератор что-то барахлил, надо экономить электроэнергию.

Генератор на "Эсмеральде" работает по принципу гидроэлектростанции: от движения яхты вращается опущенный в воду пропеллер. Кроме того, есть солнечные батареи, а если все это выйдет из строя, то можно запустить дизель и от него зарядить аккумуляторы, правда, запас солярки на борту тоже жестко ограничен регламентом, поэтому мотор включается редко.

Батареи зарядить можно. Но вот как зарядить энергией и оптимизмом человека, пребывающего в океане в полном одиночестве и на протяжении многих месяцев?

В эфире волны - короткие

Связь с внешним миром у Зарецкого так же, как и у других участников GGR, только через радиолюбителей на коротких волнах. Есть, правда, разрешенный регламентом еженедельный звонок по аварийному спутниковому телефону в комитет гонки, но о многом ли поговоришь с Доном МакИнтайром (он это все придумал и возглавил комитет) за пять отведенных минут? Игорь обычно ограничивается скупым рассказом о том, как настраивал паруса и такелаж.

Тут надо сказать большое спасибо нашим российским радиолюбителям, находящимся в разных странах и на разных континентах: они по эстафете бережно передают "Эсмеральду" по мере ее продвижения на юг, а теперь на восток. Долгое время связь с Зарецким держал Михаил Заскалет - сначала он работал из Подмосковья, затем с острова Кипр. Следом подключился Андрей Панкин из Риги. Когда яхта огибала Африку, эстафету приняли два живущих в Кейптауне Олега - Неручев и Сахаров. Оба они - известные полярники, возглавляли наши обсерватории в Антарктиде, не понаслышке знают цену подобным приключениям. Когда же "Эсмеральда" окажется вблизи австралийских берегов, то там Игоря обещает подхватить другой русский "абориген", имеющий радиолюбительский позывной. Да и штатные радисты наших антарктических полярных станций тоже прослушивают эфир на частотах "Эсмеральды", чтобы при необходимости прийти на помощь.

Игорь Зарецкий: В свой день рождения лучше бы на палубу не выбирался, смотреть страшно. Стоит визг с воем

Я назвал только несколько фамилий добровольных помощников Зарецкого, на самом же деле их гораздо больше, и, конечно, теперь они тоже вполне могут считаться хоть и косвенными, но важными участниками кругосветной гонки.

За сто дней регаты было только три случая срыва радиосвязи - из-за плохого прохождения волн, это, кстати, само по себе достижение, достойное Книги рекордов Гиннесса. Благодаря радиолюбителям Игорь ежедневно получает подробный метеопрогноз, весточки из дома. И мы тоже сквозь шумы и помехи можем задать ему свои вопросы о житье-бытье на лодке в "ревущих сороковых". Некоторые вопросы-ответы за эти сто дней я суммировал ниже и теперь знакомлю с ними читателей "РГ".

"Вышел на палубу - смотреть страшно"

Как переносится сильная качка? Понятно, что вы - морской волк, и все же...

Игорь Зарецкий: Если бы я был подвержен морской болезни, то сошел бы с ума уже через несколько дней. Одно плохо: от больших волн в каюте всегда бардак. Только наведешь порядок, а тут опять шторм и погром...

А как бытовые вопросы решаются? Чем чаще всего приходится заниматься?

Игорь Зарецкий: Чем в основном занимаются яхтсмены? Разбирают бухты с веревками, а потом опять собирают в бухты эти веревки. Так и я - большую часть дня занимаюсь этим. Ну и всякие мелкие ремонты. Почти каждый день что-то ломается, рвется, требует замены.

С пресной водой у меня все нормально. В цистернах еще около шестисот литров. Обычно я наполняю три бутыли, примерно пять с половиной литров, и этого мне хватает на три-четыре дня. Пробовал собирать дождевую водичку, но хороших ливней пока не было, и литра не набрал.

С питанием тоже нет проблем. Если не сильно дует, то и борщ делаю, и пюре картофельное. Есть газовая плита, есть еще запасная - она может работать и на газе, и на солярке.

Веду ли дневник? Честно говоря, в условиях постоянной качки записывать бывает сложно. А на диктофон кое-какие мысли и наблюдения наговариваю. Когда сидишь в кокпите, особенно ночью, там ворох мыслей. Наверное, если нормальному человеку их озвучить - он удивится.

Интересно, какие воспоминания, мысли и мечты посещают человека, который уже столько дней один в открытом море?

Игорь Зарецкий: Что только не вспоминается. Бывает, и ахинея, и сны снятся о людях, о которых и думать забыл, а они приходят. Мысли о морском величии нации. Оно, величие, или на военно-морском кулаке основывается, или на том, что у людей море в душе. Во многих странах я видел, как бабуси и дедуси в шторм ходят под парусом. По мне, так это и есть величие.

А мечты?

Игорь Зарецкий: (Засмеялся) Один ответ: полежать на диване и кота погладить. Недельки бы две. А так... Я пока не загадываю ничего особенного. К финишу бы прийти и всех увидеть. И прийти чисто, без всяких помарок.

Вот космонавтов спрашивают: бывает ли у них свободное время, чтобы почитать, музыку послушать? А у вас как с этим?

Игорь Зарецкий: Читать неудобно: качает все время. Музыка - да. Но это в основном ночью, когда ляжешь в койку, ну и послушаешь магнитофон немного: Визбор, Городницкий, Пак... Режим уже выработался. Сплю урывками, понемногу. В три часа ночи выбираюсь на кокпит.

Как отметили свой день рождения?

Игорь Зарецкий: Открыл баночку икры, налил немного виски. Так вот и отметил. Погода позволила. Зато ночью началось... Выбрался на палубу - лучше бы не выбирался, смотреть страшно. Стоит визг с воем.

Теперь вот думаю, как дальше? Наработался так, что пальцы на руках еле шевелятся. Два дня ложку с усилием мог держать. И ухватиться за что-то было сложно, плечом упирался.

Было хоть раз по-настоящему страшно?

Игорь Зарецкий: Пока не было. Тревожно - да. Особенно как раз сразу после дня рождения, когда постоянное дутье началось и пошли проблемы с парусами.

Насколько по 10-балльной шкале вы оцениваете свое состояние?

Игорь Зарецкий: Состояние нормальное. Но усталость накопилась. Она носит больше психологический, а не физический характер. Надо бы передохнуть, расслабиться. Вот вчера волны были метров по шесть. Как взлетишь на гребень, так до Америки все видно.

А как лодка все это выдерживает?

Игорь Зарецкий: Лодка в ладу с Южным океаном. Она словно для него и сделана. Я когда несколько лет назад впервые увидел ее, то сразу влюбился. Да, она, возможно, тяжеловата, но зато это надежный крейсер - в любую погоду тебя вывезет. Все дырки и щели, откуда вода пробивалась, я загерметизировал. Сейчас нормально. Правда, когда гребень хороший бывает, то пробивает через люк и струйки воды летят внутрь. Надо будет занавеску соорудить, чтобы на койку не попадало.

Много ли кораблей видели за сто дней?

Игорь Зарецкий: Только два, и оба - издалека. С одним, правда, по радио связался и даже уточнил свои координаты.

Как выглядите после более чем трехмесячного отсутствия: бреетесь или отпустили бороду? Стрижете ли волосы или ходите как Робинзон?

Игорь Зарецкий: После Канарских островов побрил голову, и сразу стало очень легко. Раз в неделю бреюсь. Похудел или поправился? Да, вроде во всю старую одежду влезаю спокойно. А весов у меня тут нет.

Неужели ни разу не пожалели о том, что решились на такое?

Игорь Зарецкий: За все это время у меня не было мысли, что зря ввязался в это дело. Мол, сидел бы лучше дома... Да, бывают моменты грусти и тоски, но они не связаны с участием в гонке, они связаны с какими-то неурядицами, с невозможностью что-то сделать. Или когда я чего-то не понимаю: как сделать? Что касается гонки, то я ведь к этому шел, можно сказать, всю жизнь.

Спешит, не торопясь

Конечно, у читателя возникнет вопрос: на какой позиции сейчас Зарецкий в этом необыкновенном соревновании? Тут формально хвалиться нечем. Он идет предпоследним, седьмым, сзади только австралиец Марк Джон Синклер, да и тот, похоже, вот-вот может настичь "Эсмеральду".

Но все в этом мире относительно. Где великий француз Филипп Пеше, который долгое время был первым и, по общему мнению, имел самые лучшие шансы завоевать "Золотой глобус"? Он не смог устранить повреждения на своей яхте после урагана и сошел с дистанции в Кейптауне. Где замечательный индиец Абилаш Томи и не менее храбрый ирландец Грегор МакГакин - они шли в гонке соответственно третьим и четвертым? Их яхты - без сорванных штормом мачт, вдребезги искалеченные - сиротливо дрейфуют в океане, а сами шкиперы в ходе спасательных операций с привлечением военных кораблей, самолетов и вертолетов эвакуированы на Большую землю.

Повторю: из стартовавших восемнадцати лодок только восемь продолжают сейчас соперничать за "глобус". А ведь большая (с ударением на первом слоге) часть пути еще впереди. Включая тайфуны Тихого океана, гигантские, высотой в сорок метров, волны у мыса Горн, встречные ветра Атлантики.

Зарецкий намеренно избрал такую внешне невыгодную стратегию: я пока не стану спешить, лучше поберегу яхту, а там посмотрим... Он явно теряет преимущество, обходя стороной циклоны. И явно проигрывает в скорости, сокращая площадь парусов при сильном ветре. Но зато во всех его сообщениях комитету гонки неизменно присутствует фраза: Esmeraldaok.

В одном из последних разговоров с радиолюбителем Олегом Сахаровым (Кейптаун) он заметил:

- Лучше я мили потеряю, но лодку сохраню. У нас, яхтсменов, есть два основных правила: терпение и благоразумие.

- Это верно, - поддержал его почетный полярник Сахаров. - Безопасность - прежде всего. А про терпение еще Нансен говорил: это основная благодетель полярного путешественника.

- Значит, мы из одного муравейника, - наверное, улыбнулся на своей лодке Зарецкий.

Кроме ураганных ветров и гигантских волн шкиперов подстерегают и многие другие опасности. К примеру, голландец Марк Слэтс сообщил, что испытывает проблемы с пресной водой. В стремлении максимально облегчить свою лодку он взял на борт ограниченный запас воды, понадеявшись на обильные ливни в тропической зоне. А сезон, как на зло, выдался засушливым.

Лидирует в GGR уже давно и, похоже, прочно француз Жан-Люк Ван Ден Хед. Причем его преимущество так велико, что идущий вторым Марк Слэтс отстает почти на две тысячи миль. Чтобы было понятно, это примерно расстояние от Москвы до Омска.

Все гадают: как это французу удается идти с такой сумасшедшей скоростью? Возможно, секрет в том, что это уже шестая кругосветка Жан-Люка, он лучше других знает все подвохи и ухабы на дистанции длиной в тридцать тысяч миль. Если он сохранит такой темп, то сможет оказаться в родной Франции уже в начале февраля следующего года и тем самым более чем на сто дней побьет рекорд подобного плавания, установленный пятьдесят лет назад сэром Робином Нокс-Джонстоном.

Хотя, повторяю, прогнозы в этом деле строить не следует. Вот и сам Жан-Люк, который на днях сделал трехчасовую остановку вблизи острова Тасмания, чтобы передать Дону МакИнтайру видеоматериалы и накоротке пообщаться с прессой (все это происходило в открытом море, без захода в порт), сказал в ответ на комплименты:

- Сам я далеко не уверен в том, что буду первым. Впереди еще большой путь! Но теперь, когда пройдена половина дистанции, уже можно сказать, что я направляюсь домой, в Ле Сабль. До этого я шел из Ле Сабля.

Игорь Зарецкий в очередной депеше, адресованной комитету гонки, был по обыкновению краток: Esmeraldaok.