В Воронеже забилось "Вафельное сердце"
"Вафельное сердце" норвежки Марии Парр, которую называют "новой Астрид Линдгрен", оживили с помощью планшета, скотча и коробки из-под аспирина. "Андерсен. В поисках сказки" потребовал целого вороха ложек, батареи склянок, старой простыни и живого "тролля" с аккордеоном. Нехитрый реквизит и удачные импровизации актеров позволили публике увидеть знакомые сюжеты под интересным углом.
Ганс Христиан мог сочинить волшебную историю о любой вещи, будь то огниво или коробок спичек. Мир Андерсена в постановке Светланы Черниковой (к слову, уроженки Воронежа) складывается из такого количества занятных штуковин, что у зрителя могли бы разбежаться глаза - не будь единственная актриса, Елена Дементьева, настоящим "человеком-оркестром".
Она стремительно потрошит комод, превращая чашки, кофейники и завалявшийся в ящике леденец в королевскую семью, груду перин и маленькую горошину; ищет в зале принцесс и назначает своего аккомпаниатора "троллем 80-го уровня"; наряжается карабасом-барабасом и цепляет куклу Кубаря на ногу, а Барышни-мячика - на руку; становится экраном для проекций… И, конечно, не забывает про поэтичный текст Андерсена, который звучит то в оригинале, то в беглом пересказе с забавными комментариями на злобу дня.
Сторителлинг, театр кукол и теней, видеомеппинг, современная хореография - команда постановщиков будто норовит продемонстрировать все богатство техник и технологий, доступных театру и самой Дементьевой. "Выставка достижений", однако, не выглядит ни эклектичной, ни избыточной.
Режиссер не предлагает новых неожиданных трактовок собственно текстам (в спектакле соединены сказки "Принцесса на горошине", "Жених и невеста" и "Волшебный холм"). Но за счет оригинальной подачи их становится просто лучше "слышно". Ведь от однообразных повторений может поблекнуть даже Андерсен.
"Вафельное сердце" Ивана Пачина, взявшего за основу рассказы Марии Парр о деревенском мальчишке Трилли и его лучшей подруге Лене, сделана в похожей манере, но в более лаконичной форме. Это "идет" тексту норвежской писательницы, подчеркнуто обыденному.
Мама кормит детей вечно-полезной капустой, хмурый папа реализует мамины грандиозные идеи, "бабушка-тетя" вяжет в подарок колючие свитера и печет вкусные вафли для Трилли, даже когда он не помогает ей чистить снег, непоседливая Лена ворчит на увальня-приятеля и мечтает об отце… Вообще ничего сказочного в этих историях. Если, конечно, не считать того, что Лена - любительница походить по канату и повисеть над обрывом на одной руке - до сих пор жива.
Вот и представление сделано как бы без затей. Стул, тумбочка, силуэт горы из скотча, фотографии на прищепках и на планшете, игрушечная машинка ездит по коленке Трилли (Егор Строков). Тот, не отличаясь особым красноречием, описывает мелочи своей девятилетней жизни и все подбирается к главному - расставанию с "бабушкой-тетей" (умерла - теперь, видно, вяжет свитера для ангелов) и Леной (переехала с мамой в город).
Пускать скупую слезу в кульминационный момент зрителя не заставляют. Но он все равно за этого Трилли волнуется. И когда в финале, немного размытом, появляется намек на чудесное появление Лены - только что уехавшей с острова, можно сказать, навсегда (в детстве любое "надолго" - все равно что навсегда), - публика охотно домысливает истории хеппи-энд.