В Русском музее открылась выставка "Неожиданный Малевич"

Творчество Казимира Малевича, кажется, изучено уже вдоль и поперек. Даже самые далекие от искусства люди знают его "Черный квадрат" и придуманный им таинственный термин "супрематизм"... Однако новая выставка Русского музея являет нам и впрямь неожиданного Малевича. Неброская, на беглый взгляд, она представляет 117 рисунков лидера русского авангарда, ранее никогда не выставлявшихся. А также - черновики не публиковавшихся ранее теоретических статей Малевича.

Эти уникальные документы сохранились в частном архиве ученицы Малевича Анны Лепорской, а позже перешли к ее приемной дочери Нине Суетиной. Выполняя предсмертную волю Суетиной, ее душеприказчица Раиса Стримайтис передала в дар Русскому музею эти драгоценные архивные материалы. Это случилось совсем недавно - летом минувшего года. Но по словам заместителя директора Русского музея Евгении Петровой, кураторам не терпелось показать вновь обретенные сокровища публике.

"Да, у нас самая большая и самая полная коллекция работ Малевича среди всех, что есть в мире, - сказала она. - Но и в ней до недавнего времени наблюдались лакуны.

Одна из таких лакун - учебные штудии основателя супрематизма. Известно, что Малевич дважды не смог поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Но это вовсе не означает, что он не получил систематического художественного образования. Школа Рерберга, где он учился, давала прекрасные возможности в овладении натурным рисунком, и в экспозиции мы видим десятки таких работ Малевича. Причем обнаженная натура, а также графические портреты его близких: матери, жены, детей - выполнены очень уверенной рукой, часто - будто бы одним росчерком, без отрыва карандаша от бумаги".

Другой необычайно интересный раздел показывает нам Малевича-дизайнера. В эпоху безденежья он зарабатывал на жизнь, создавая этикетки к разного рода парфюмерной продукции. Эти виньетки эпохи серебряного века легко принять за работы мирискусников - тонкая вязь узоров, обилие завитушек в сложносочиненных, но крайне изящных орнаментах... Известно, что для фирмы "Брокар и К" Малевич разработал дизайн упаковки духов - она представляла собой глыбу льда с белым медведем. А здесь на многих рисунках есть подписи: "этикетка для мыла", "этикетка для свечей".

Но самый, пожалуй, интересный зал показывает "почеркушки" 1913 года. Вот, например, так называемая "Кубофутуристическая композиция N 27". Среди хитросплетения линий и штриховок можно угадать какое-то лицо в шляпе-цилиндре, балясины балкона. Но все эти предметные детали понемножку теряют свой узнаваемый облик, превращаясь из вещей в их идеи - столь излюбленные впоследствии художником круг, квадрат, треугольник. Он вписывает их друг в друга, крутит по разным осям... И даже неспециалисту становится очевиден путь творческих исканий Малевича: не от простого к сложному, а наоборот.

Понятно, что многие бережно сохраненные наброски сам художник отнюдь не воспринимал как ценность. Оттого многие листы в архиве зарисованы с обеих сторон: на обороте супрематической композиции можно увидеть, например, чей-то профиль. Эта особенность коллекции представляла, конечно, большую трудность для экспонирования. Но в Русском музее нашли выход: графические листы "упакованы" в стеклянные футляры, так что каждый лист можно рассмотреть с "лица" и с "изнанки".

Отдельный интерес - рукопись статьи Малевича "Клуб и революция" 1929 года. Любопытно наблюдать, как Малевич разделывается с оформлением агитационных площадок, находя к советской символике религиозные параллели: серп и молот - вариант креста, вымпел с портретом вождя - лишь чуточку видоизмененная хоругвь... И, конечно, рассмотрение бисерного, отчетливого почерка мастера много дает для понимания художника.