Дебютант Павел Москвин о том, как снять кино на одну зарплату

Желание связать жизнь с кинематографом появилось с самого детства?

Павел Москвин: В детстве я хотел стать палеонтологом. Как и многие дети, я был вдохновлен "Парком юрского периода" Спилберга. А позже понял, что я тоже хочу рассказывать истории, которые нравились бы зрителям. Говорят, что в искусство идут не от большого счастья, но от большого горя. Я с этим утверждением согласен, кому интересно счастье на экране? Мне - нет.

Как долго вы работали над "Пустотой" - от рождения идеи до финальных штрихов?

Павел Москвин: Идея для фильма пришла в 2012 году, когда я учился на последних курсах Казанского института культуры и думал над темой своей дипломной работы. Однако тогда я сделал выбор в пользу истории про любовь, а к наброскам "Пустоты" я, уже окрепший в киноискусстве, вернулся через пару лет. И ужаснулся от того, насколько недоработанным и чернушным был сценарий фильма. Но отказываться от него не хотелось - я ввел новые линии в историю, в том числе сделал акцент на одной из основных - религиозной, и решил снимать. Можно сказать, что работа над "Пустотой" шла с 2014 года: тогда начался так называемый предпродакшн - мы готовили камеры, объективы, дописывали и переписывали сценарий. Съемки начались спустя год подготовки, но шли они очень медленно, потому что мы снимали по выходным и во время моего отпуска. Я работал, откладывал деньги с зарплаты на это кино. Именно из-за финансовых трудностей процесс на некоторое время замирал.

Название фильма родилось сразу же?

Павел Москвин: Я долго ломал голову над английским аналогом названия ленты. Переводчики, которые готовили английские субтитры, предложили сначала вариант "Emptiness", но не попали в точку - это, все же о пустоте физической, бессодержательной. Затем попробовали "The void", но там я сразу попросил убрать артикль, так как он все же определенный, а в нашем случае важно подчеркнуть метания героя. В фильме пустота не только внутри него, но и вокруг: она как будто еще один действующий - и, кстати, очень красноречивый - персонаж. Я давно мечтал снять фильм в духе Кафки, где миром героя правит абсурд. Получилось, что в этом фильме грани абсурда диктует именно пустота.

Насколько большую роль в картине играют аллюзии?

Павел Москвин: Кроме Кафки я обращался и к "Божественной комедии" Данте и его представлениям о рае и аде. Пожалуй, католики и мусульмане глубже прочувствуют картину: герой выходит из ада - возвращается с войны, попадает на гражданку - в чистилище. В православии чистилища не существует, но мы тоже имеем о нем представление. Знаем, что перед тем, как попасть в рай, душа человека проходит очищение от грехов. В целом, фильм получился не реалистичный, а, скорее, аллегорический...

Как пришла идея сконцентрироваться не только на классическом для искусства конфликте отцов и детей, но и религиозном противостоянии, выходящим на передний план? Вы религиозный человек?

Павел Москвин: Эта идея близка мне потому, что в Татарстане, откуда я родом, сосуществуют две конфессии - мусульмане и православные. Я не религиозный, но верующий человек. Можно сказать, что я поклонник космизма, который сочетает в себе теологию, биологию, физику… Поэтому мне так близок Артур Кларк с романом "2001: Космическая одиссея". Неслучайно мое решение обратиться именно к метафизическим формам и показать что-то неощущаемое, поиграть со своей фантазией на тему рая. В фильме в целом содержится множество аллюзий на различные произведения, картины… Например, оператор Руслан Косенко очень любит Тарковского, и на некоторые ракурсы, приемы его вдохновляли именно работы Андрея Арсеньевича. Однако в большинстве случаев это не умышленные заимствования, а интуитивные.

Александр Яценко сразу согласился принять участие в вашем проекте?

Павел Москвин: Сперва на роль отца главного героя я мечтал пригласить Константина Хабенского.  Однако сейчас считаю, что не прогадал, сделав выбор в пользу Александра Яценко, которого я обожаю еще с фильма "Свободное плавание" 2006 года. Я рискнул написать ему в социальных сетях и предложить поучаствовать в моем фильме, отправил текст партии, трейлер, покадровый пересказ сюжета. Он дал ответ примерно через две недели, а потом мы три месяца пытались пересечься, так как у Александра был очень плотный график из-за съемок в сериале "Ненастье", а я в то время работал над фильмом в Казани и не мог оперативно выехать в Москву.

Но, как мы видим на экране, встретиться все же удалось.

Павел Москвин: Бок о бок работали мы, конечно, мало - за один день записали партию отца, но это было жутко интересно. Александр особенно увлекся первым монологом, предлагал идеи и задавал неожиданные для меня вопросы, например: "А мы с сыном прогуливаемся или стоим?". Но когда мы приступили к работе над второй партией, Александр не понимал, что от него требуется, - пожелание сыну, подобие проповеди или напутствия? Мне кажется, эта "роль" зацепила его, потому что в герое он разглядел себя, вспомнил своего сына и задумался о том, что в будущем хотел бы ему передать. И монолог сам стал рождаться.

Какая ваша самая большая мечта, связанная с кинематографом?

Павел Москвин:  Мой любимый режиссер - Элем Климов. К сожалению, он не так широко известен, как некоторые его коллеги, хотя в киноискусство он многое привнес. У меня есть мечта к 2033 году, к столетию со дня его рождения, снять полнометражный биографический фильм и рассказать его историю на большом экране.