Исполняется 100 лет со дня рождения тренера Анатолия Тарасова

В Москве возле Ледового дворца спорта ЦСКА открыли памятник Анатолию Владимировичу. Повод более чем серьезный - 100 лет со дня рождения великого тренера. На Тверском бульваре проходит фотовыставка с уникальными фото из семейного архива Тарасовых, а легенды нашего хоккея, в числе которых Александр Якушев, Павел Буре, Игорь Ларионов, Валерий Каменский, провели в подмосковных Лужках турнир памяти наставника.

В истории нашего хоккея нет человека более великого и уважаемого. Сухие цифры: совместно с Аркадием Чернышевым Тарасов установил непревзойденный рекорд: в течение девяти лет подряд (1963-1971) сборная СССР по хоккею под их руководством становилась чемпионом во всех международных турнирах.

И идея Суперсерии с канадскими профи 1972 года тоже его, тарасовская. Она пришла в голову замечательному тренеру еще в начале 60-х. Жаль, что в Канаду на Суперсерию Тарасов не поехал, поскольку его посчитали "неблагонадежным". Впрочем, все прекрасно понимали, кто заложил костяк великой сборной, и не зря в Зале хоккейной славы в Торонто, куда Тарасов попал еще в 70-е, на стенде, посвященном гениальному тренеру, написано: "Мир должен быть благодарен России за то, что она подарила ему Тарасова..."

Что скрывать, методы воспитания победителей были у Тарасова временами жесткими. Впрочем, по словам самого тренера, иначе было просто нельзя.

"Я думаю, что, наверное, правильно меня считали... наверное, диктатором. Может быть, это слово и подходит. Как считали, так и считали. Я в этом убежден, и это проверено жизнью в тяжелейших хоккейных боях - я не позволял наступать себе на пятки, на мозоли. Мне казалось, что я знаю, что я делаю. Если бы я подавлял чем-то своих игроков, то не была бы воспитана целая плеяда выдающихся хоккеистов. Да, я был суров. Придумывал не только трехразовые, но и четырехразовые тренировки. Это очень тяжело. Но я это делал не из сумасбродства. Знал, что мы иначе их, этих канадцев, не догоним. И одновременно я истязал не только их, а и себя. Когда мне говорят "грубый тренер", я хочу спросить этих товарищей: он справедливый или нет? Если он ругает тебя, он это делает для своего "я", для своего величия, или он это делает для тебя?" - так писал Анатолий Владимирович в своей автобиографии.

Великие игроки - о великом тренере

Владислав Третьяк, трехкратный олимпийский чемпион, президент ФХР:

- Вспоминаю, как он умел мотивировать. Это было в 71-м году. В решающем матче уступали мы шведам после первого периода - 1:2. Тарасов зашел в раздевалку и запел песню "Черный ворон" сначала тихо, потом громче. И это помогло. Мы вышли, разорвали шведов и стали чемпионами мира. Тарасов был великий психолог, и для него была сначала команда, все вместе, а потом уже личность.

Вячеслав Фетисов, двукратный олимпийский чемпион:

- Для меня учителем, отцом в хоккее является Тарасов. Он вложил в меня больше, чем кто-либо. Два раза в год Анатолий Владимирович проводил собрания для молодых хоккеистов и их родителей. А он приводил с собой звезд, которые выигрывали Олимпиады, чемпионаты мира, чтобы все чувствовали преемственность поколений. И говорил понятные вещи. Скажем, спрашивает у мальчика: "Что такой печальный?" Тот отвечает: "Проиграли в финале "Спартаку". Тарасов интересуется: "Родители в зале есть?"

Выходит мама, и тот ей вопросы начинает задавать:

- Моет полы?

- Нет.

- Мусор выносит?

- Нет.

- Ну и как же тут можно выиграть у "Спартака"...

Он был не только величайший отечественный тренер, но и философ, педагог.

Александр Якушев, двукратный олимпийский чемпион:

- Не только мне, но и всем хоккеистам, которые с ним работали, было и очень интересно, но и совсем-совсем непросто. Он говорит - надо делать. И смотрит так, что понимаешь - невозможно не выполнить приказ.

Александр Пашков, олимпийский чемпион:

- "Не верю в талант, верю в труд" - это было кредо тренера Тарасова, которое он блестяще реализовал на деле. Сотни игроков держал он в своих руках, и не счесть примеров, когда из малоизвестного "полуфабриката" вырастала личность, занимавшая место в элите. Видел я его и в неформальной обстановке. Что запомнилось в нем? Всегда и везде он был человеком идеи. Жил игрой и заставлял это делать окружавших его людей.