Солодухин: Не надо путать "Проблемы" с обычной советской прессой
Журнал уже много лет не существует, но проблемы мира и справедливого социального устройства остаются. Поэтому не грех вспомнить об этой странице недавнего прошлого.
Кандидат философских наук, действительный государственный советник Российской Федерации первого класса Юрий Николаевич Солодухин восемь лет отдал работе в "Проблемах мира и социализма". Мы встретились с ним в Праге, как раз недалеко от того места, где находилась редакция этого журнала.
Откуда ноги растут
Как появилась идея создать такое издание и кого можно считать ее автором?
Юрий Солодухин: Решение о создании журнала было принято единогласно на международном совещании коммунистических и рабочих партии в 1957 году в Москве. Это было первое большое собрание коммунистов мира после роспуска Коминтерна в 1943 году. Идея создать журнал прозвучала сразу в нескольких выступлениях, в том числе из уст представителей КПСС, компартии Китая, французов и итальянцев.
Журнал был основан как теоретический и информационный. Потребность в таком издании ощущалась давно. Дело в том, что после роспуска Коминтерна не было какой-то организации, которая хоть как-то помогала бы поддерживать контакты между братскими партиями. В 1947 году такая структура появилась, это было так называемое Информационное бюро коммунистических и рабочих партий. Оно располагалось в Бухаресте, выпускало газету "За прочный мир, за народную демократию!". Очень скоро, после конфликта Советского Союза с Югославией, Сталиным и Тито, Коминформбюро и его газета сосредоточились на полемике с коммунистами Югославии, а все другие функции отошли на задний план.
Со смертью Сталина издание газеты было прекращено. Возникла пауза. Журнал начал работать в 1958 году. В том, что редакцию разместили в Праге, сыграли свою роль два фактора. Первый: ЧССР отличалась тогда самым высоким уровнем жизни среди всех социалистических стран. Второй: удобное геополитическое положение, центр Европы, хорошее авиа- и железнодорожное сообщение. Прага всем было близкой.
Как осуществлялось финансирование журнала? Кто входил в состав его редакции?
Юрий Солодухин: С самого начала договорились о том, что все затраты возьмут на себя правящие коммунистические и рабочие партии. Взнос КПСС составлял пятьдесят процентов от всего бюджета. Еще половину поделили между партиями Болгарии, Чехословакии, Венгрии, ГДР. Одно время в финансировании участвовал и Китай, но потом представитель КПК был отозван и деньги Пекин давать перестал.
Штатными сотрудниками редакции являлись граждане Советского Союза и Чехословакии. Это аппарат. Но было еще два руководящих органа - редакционная коллегия и редакционный совет. В редколлегию входили постоянно находившиеся в Праге представители КПСС, всех других правящих братских партий, а также крупнейших компартий мира - итальянской и французской. Редакционный совет состоял из представителей тех коммунистических и рабочих партий, которые заявили о том, что они непосредственно участвуют в работе журнала. Их число на практике варьировалось примерно от тридцати до сорока. На редакционном совете обсуждались все важнейшие материалы готовящегося номера, утверждалось его содержание.
Пост шеф-редактора неизменно занимал представитель от КПСС. Первым стал академик-экономист А.М. Румянцев, который "рулил" журналом семь лет. Затем его сменил К.И. Зародов - он находился в этой должности почти пятнадцать лет. Текущей деятельностью редакции руководили два ответственных секретаря - один от КПСС, другой от компартии Чехословакии.
Интересно, а как и кем отбирались кадры для работы в "Проблемах"? Все-таки по тем временам это была синекура: заграница, Прага, хорошие зарплаты...
Юрий Солодухин: Курировал журнал международный отдел ЦК КПСС, там был специальный сектор, который занимался в основном организационными вопросами. А кадры подбирало руководство отдела. Как это происходило, для меня так и осталось загадкой. Думаю, в основном по рекомендациям - меня, например, рекомендовал на должность редактора-консультанта один из сотрудников ЦК.
Штат редакции вместе с переводчиками и техперсоналом составлял человек шестьдесят, не больше.
В лучшие свои годы "Проблемы" издавались на двадцати восьми языках, распространялись в более чем ста странах общим тиражом около 600 тысяч экземпляров.
За что боролись?
Будущий помощник генсека, а тогда ответственный секретарь журнала Георгий Шахназаров, якобы как-то признался, что попытки поднять уровень издания, повысить его качество оставались бесплодными, были обречены. То есть, иными словами, любое творчество там априори считалось невозможным?
Юрий Солодухин: Могу совершенно определенно сказать, что духовная, идейная атмосфера у нас была, конечно, свободнее, чем на родине. Более широкие рамки дискуссий. Почему? Потому что все главные публикации журнала сначала проходили обсуждение на редакционной коллегии, а потом выносились на редакционный совет. Судьба других материалов, например, текущей информации, рецензий на книги решалась в рабочем порядке.
Не все авторы и не всегда шли в кильватере КПСС. Нам, сотрудникам аппарата, нередко приходилось вести с такими острый диалог, находить компромисс.
Не забудьте о том, что уже с начала 60-х годов в коммунистическом движении стал набирать силу так называемый еврокоммунизм. Речь о взглядах ряда коммунистических партий стран Европы на происходящие в мире перемены, в том числе в социально-классовой структуре, политической конфигурации этих стран, об особом их пути к социализму. Представители еврокоммунизма дистанцировались от ленинизма, от ряда установок КПСС, критически оценивали опыт Советского Союза, особенно в экономике и сфере соблюдения прав и свобод человека. Фактически это был дрейф в сторону европейской социал-демократии, хотя важные различия между ними по ряду ключевых вопросов сохранялись и сохраняются поныне.
Журнал был, по-видимому, единственным органом, на страницах которого советские политически ангажированные граждане могли знакомиться с этой полемикой, что называется, из первых рук. Как я уже сказал, при обсуждении таких материалов на редакционном совете и копья ломались, и искры летели. Все высказывались откровенно и совершенно свободно. Работать нам, редакторам, было интересно.
Бывало и так, что мы хотели протащить свою точку зрения, вносили какие-то формулировки, чтобы смягчить или наоборот обострить ту или иную мысль, а представители других партий с нами не соглашались. Требовалось достичь компромисса. Этому помогала практика, когда в издании на русском языке, которое готовилось в Праге, с согласия авторов публиковалась компромиссная версия статьи. А в своем издании партия печатала статью в том виде, в каком она была написана изначально.
Юрий Николаевич, а вы знаете, в народе ходил слух, что под крышей "Проблем" свили свои гнезда резидентуры спецслужб, говорили также, что там готовили кадры боевиков-революционеров...
Юрий Солодухин: Полный вздор! Ну какие спецслужбы? Разве с этим бы согласились представители западных компартий?
А некоторым приклеивались ярлыки: ревизионисты, отступники, предатели... Как же в таком случае вы там все уживались?
Юрий Солодухин: Не надо путать "Проблемы мира и социализма" с обычной советской прессой того времени. Ни внутри журнала, ни на его страницах ярлыки не наклеивались. Не только по соображениям, как мы бы сказали сейчас, политкорректности. Просто в дискуссии это не довод. Скорее, наоборот, проявление слабости позиций: "Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав".
Менять этот дух Москва не пыталась, да, похоже, и не хотела. Проблем в коммунистическом движении хватало, споры становились все более острыми. Изгнание из журнала демократии лишь усугубило бы их.
Интересно... Вспомните примеры такого рода разногласий, споров, полемики.
Юрий Солодухин: Много дискуссий было с испанскими коммунистами. Испанцы потом даже перестали у нас выступать, почти свернули сотрудничество. Потому что их лидер Сантьяго Каррильо занял особенно крайнюю позицию в критике Москвы. После ухода диктатора Франко испанские коммунисты захотели стать правящей партией, присутствовать в политической жизни, поэтому они все дальше и дальше отходили от КПСС.
И с итальянцами много спорили о роли рабочего класса, месте интеллигенции, о парламентском пути. С французами - то же самое.
Как я понимаю, ваша первая командировка (1967-1971 гг.) совпала со вводом на территорию Чехословакии войск Варшавского договора и подавлением т.н. "пражской весны". Это сильно осложнило работу журнала? Ведь мы тогда получали оплеухи со всех сторон, в том числе и от наших друзей.
Юрий Солодухин: Я бы поправил: со стороны части друзей. Да, итальянские и французские коммунисты, Румынская компартия выступили с резкой критикой действий стран Варшавского договора. Некоторые партии заняли сдержанную позицию: СССР, его союзников публично не критиковали, но и не аплодировали. Представители ИКП и ФКП несколько месяцев в журнале не появлялись, материалы для него не присылали.
Как видим, единодушия не было. Вместе с тем ни одна из партий, сотрудничавших с журналом, о прекращении этого сотрудничества не заявила, из состава редколлегии и редсовета не вышла. Я бы сказал так: возникла некоторая напряженность, которая продолжалась примерно до 1970 года.
На аппарате те события тоже сказались?
Юрий Солодухин: Да, он претерпел некоторые изменения. Так, за то, что гласно не поддержал ввод войск, был отправлен на родину Владимир Лукин - в будущем известный политик, первый посол РФ в Вашингтоне, омбудсмен, ныне член Совета Федерации. По тем же причинам были отправлены в Москву переводчики Михаил Поляков, супруги Ирина Каневская и Кирилл Хенкин.
Это тот самый Хенкин, который, по слухам, сотрудничал с советской разведкой в годы войны, а потом работал на радио "Свобода"?
Юрий Солодухин: Он человек с очень интересной и загадочной биографией. Вскоре после его рождения родители стали эмигрантами. Жили во Франции. Во время гражданской войны в Испании в рядах интернациональной бригады воевал против франкистов. Вернулся с родителями в СССР в 1940 году. С началом Великой Отечественной войны был мобилизован в структуры внутренних войск НКВД. Тогда же он познакомился и подружился с легендарным разведчиком Рудольфом Абелем, о котором впоследствии написал книгу "Охотник вверх ногами".
Симпатии Хенкина и его жены с самого начала были на стороне тех, кто инициировал "пражскую весну". Они не скрывали этого, как и своего отрицательного отношения к вводу войск, называли его трагической ошибкой.
Как сказывалась на вас сама работа в такой интернациональной и высокоинтеллектуальной среде? Анатолий Черняев, помощник генсека, а затем президента СССР М.С. Горбачева, по этому поводу сказал так: сотрудники журнала превращались из коммунистов в гуманистов...
Юрий Солодухин: Сказано красиво. Но вряд ли это можно отнести ко всем, кто поработал в журнале. Не уверен, например, что могу в полной мере так сказать о себе. Но то, что с годами я эволюционировал в сторону социализма, понимаемого в духе аутентичного Карла Маркса, то есть как общества, обеспечивающего свободу и всестороннее развитие человека, - несомненно. И толчок этому дала работа в Праге. Конечно, это была уникальная школа. Я понял, что даже в рамках марксизма-ленинизма может существовать огромное многообразие точек зрения, подходов, богатство опыта. Что нет схем развития, общественного устройства, единственно верных для всех стран и народов. Что никто не обладает абсолютной истиной в последней инстанции. Что нужно внимательно следить за новыми реалиями, особенно в наше время бурного научно-технического прогресса. В этом моя точка зрения не расходится с мнением Черняева.
"Гнездо ревизионизма"
Итак, в ходе нашей беседы мы уже назвали трех видных политиков, вышедших "из шинели" журнала "Проблемы мира и социализма". Шахназаров, Черняев, Лукин...
Юрий Солодухин: Помощником Горбачева, а затем руководителем его секретариата впоследствии стал Георгий Остроумов. Помощником генсека Черненко работал Вадим Печенев. Заместителями заведующего международным отделом ЦК - Карен Брутенц и Вадим Загладин. Философ Иван Фролов занимал должности помощника генерального секретаря, затем - главного редактора "Правды". Ваш покорный слуга, не такой великий, но тем не менее был руководителем группы консультантов отдела пропаганды ЦК. На слуху и многие другие фамилии: известный социолог Борис Грушин, публицисты Юрий Карякин и Отто Лацис, философы Мераб Мамардашвили, Эдвард Араб-Оглы, историк Георгий Арбатов... Все они в разное время работали в Праге.
И все-таки, как бы вы ни пытались сгладить углы, а "в народе" журнал то ли в шутку, то ли всерьез называли "гнездом ревизионизма". Не знаю как насчет ревизионизма, но ведь дух вольнодумства наверняка не всем нравился на Старой площади?
Юрий Солодухин: Если имеются в виду взаимоотношения между отделом пропаганды и международным отделом ЦК, то тут вы недалеки от истины. Подходы у них были разные, потому что и аудитории были разными, и задачи у каждого отдела были свои, подчас не стыкующиеся.
Журнал, повторю, являлся трибуной, с которой высказывались различные точки зрения по самым актуальным мировоззренческим проблемам - без скандала, конфликта, рукоприкладства. Журнал пробуждал мысль, заставлял думать - ну, какой тут ревизионизм?
Однако ведь именно многие из названных вами персон затем возглавили перестроечные процессы, которые в итоге и похоронили компартию.
Юрий Солодухин: Вы меня удивляете, Владимир Николаевич. Давайте вспомним, кто у нас был главным идеологом перестройки? Аграрий Михаил Горбачев, который никакого отношения к журналу не имел. Партаппаратчик Александр Яковлев, который в первую половину своей карьеры немало сил потратил на истребление всего, что было связано с 1968 годом в Чехословакии. Или какое отношение к журналу имел такой ближайший соратник М.С. Горбачева, как Вадим Медведев?
Нет, журнал не был поставщиком ревизионистов. Если, конечно, не считать ревизионистом каждого, кто вносил свежую струю в марксистско-ленинское учение, пытался вырвать его из оков застоя.
Что же касается перестройки, то сама жизнь потребовала перемен от каждого из нас. И, пожалуй, те, кто прошел через "Проблемы", глубже понимали ее необходимость, лучше были подготовлены к ней. Но, повторяю, за исключением разве что И.Т. Фролова, на уровень высшего руководства никто из них выдвинут не был, ее стратегию и политику определяли не они.
В перестройку ее инициаторы пустились, как теперь видно, в соответствии с известной формулой "Главное ввязаться в бой, а там видно будет". Концепция преобразований отсутствовала. Многое происходило спонтанно, сплошная импровизация. И сильно запоздали с переменами.
А у китайцев концепция была? Я имею в виду идеи Дэн Сяопина?
Юрий Солодухин: Я много размышлял над этим. И пришел к выводу, что коренное расхождение между двумя подходами заключается в следующем. Формула Горбачева и Яковлева: невозможны изменения в экономике без изменений в политических институтах. То есть надо начинать с разрушения руководящей роли партии, внедрять демократию, гласность, перестраивать управление. Формула китайцев: невозможно добиться успеха в экономике, не укрепив руководящую роль партии.
И они оказались правы?
Юрий Солодухин: На этом историческом отрезке - да. Судя по материалам недавнего съезда КПК, глубинных перемен в политике партии не предвидится. Ибо, как известно, лучшее - враг хорошего. Что будет дальше - посмотрим. Не нам давать советы китайцам.
Без вести пропавшие
Скажите, как складывались ваши отношения с совпосольством? Дипломаты не ревновали?
Юрий Солодухин: У нас с ними фактически взаимодействия не было. Мы имели свою партийную организацию, проживали не на посольской территории, а в городе. Безусловно, дипломаты завидовали тому, что мы жили более свободно, могли ездить на экскурсии в соцстраны, выезжать в служебные командировки практически по всему миру.
А в редакции какая царила атмосфера? Интриги? Склоки? Ведь такое часто случалось в наших загранколлективах той поры.
Юрий Солодухин: Опять я вас разочарую. Ничего похожего не помню. Атмосфера была хорошая, дружественная. Особенно это проявилось в августе-сентябре 1968 года, когда обстановка вокруг советских граждан после ввода войск накалилась. Все наши семьи эвакуировали в Москву: жен, детей. Только в октябре разрешили вернуться.
В какие-то дни военные перекрыли все мосты через Влтаву, а некоторые наши жилые квартиры находились на другом берегу. Так вот те, кто жил рядом с редакцией, тут же без разговоров уплотнились, мы временно переместились к ним, и на работе "временные трудности" никак не сказались.
За те тридцать два года, что просуществовал журнал, там наверняка накопился уникальный архив: статьи, выступления, стенограммы дискуссий. Что стало со всеми этими документами?
Юрий Солодухин: Нравится кому-то или нет, но международное коммунистическое и рабочее движение, национально-освободительные процессы, журнал "Проблемы мира и социализма" - все это было неотъемлемой частью жизни XX века. Вы правы: редакция за годы своего существования накопила бесценный багаж информации, знаний - политических, экономических, философских... Насколько я слышал, в 1990-м году, сразу после закрытия "Проблем", эти документы вывезли в Москву, сгрузили их в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ). С тех пор они находятся там, неразобранными. А ведь, изучая их, можно проследить, как развивалась мысль, как те или иные идеи влияли на ход истории.
Не бывает истории, которая навсегда уходит в прошлое. В том или ином виде она всегда присутствует в нашем времени. И напоминает о себе, иногда болезненно, когда мы забываем об ее уроках. Конечно, было бы разумно разобрать те архивные материалы, систематизировать их, придать им статус специального хранения и допустить туда исследователей.