Поделиться
Сергей Владимирович, какова сейчас численность тигров?
Сергей Арамилев: Полномасштабный учет численности тигра в дикой природе был в 2015 году, популяция тогда насчитывала 523-540 особей. После чего каждый год проводились учетные работы на 20-25 процентах ареала тигра, так называемый мониторинг. На этих площадках был установлен рост численности тигра, это позволило утверждать, что сейчас состояние популяции стабильное, численность колеблется между 550 и 580 особями.
Полномасштабный учет запланирован на 2020 год. Правда, пока нет уверенности, что он состоится. Это связано с погодными и организационными условиями. Мы надеемся, что зимой 2020-2021 года учет все-таки будет проведен, что позволит в 2022 году - в Год тигра по восточному календарю - ко второму Тигриному саммиту, где страны ареала тигра представят итоги своей деятельности по сохранению этого уникального животного, и России представить современные данные.
Как продвигается дело реинтродукции?
Сергей Арамилев: Программы реинтродукции начинаются для тех видов, которые находятся на грани вымирания или исчезли в дикой природе. Амурский тигр еще до такого рубежа не дошел, но уже есть участки ареала, где он исчез благодаря человеку.
Тигры становятся взрослыми на третьем году жизни, выводок распадается в конце второго года. Получается, что самка должна почти два года ходить с детенышем. При этом существует заблуждение, что все это время она учит его охотиться. На самом деле она обеспечивает его питанием, чтобы он смог вырасти до тех размеров, которые бы позволили ему самому охотиться на крупных копытных животных.
Бывает так, что в природе самка погибает, редко по естественным причинам, чаще в силу браконьерского выстрела, и тогда тигрята остаются одни. Зачастую они попадают к людям. Долгое время считалось, что этих тигрят невозможно вернуть обратно. В начале 2000-х стали ставить эксперименты, и оказалось, что можно их возвращать в дикую природу. Тогда и родилась идея восстановления тигра в пределах исторического ареала. Для эксперимента была выбрана Еврейская автономная область и соседняя с ней Амурская. В 2012 году здесь начали выпускать тигров в дикую природу. В результате численность тигра в ЕАО выросла с одной особи до 12-14, здесь уже емкость угодий почти уже оптимальна.
Двух тигров, которые сейчас содержатся в реабилитационном в центре, весной 2019 года будем выпускать тоже в ЕАО и Приамурье, чтобы укрепить группировку. При условии, что они успешно пройдут все тесты.
Как готовите их к выпуску?
Сергей Арамилев: Правильный тигр должен бояться человека и избегать любой его хозяйственной деятельности. По большому счету за все это время выжили те животные, которые на генетическом уровне боялись людей. Те, которые не боялись, становились жертвами. Наша основная задача - сделать так, чтобы тигр никаким образом не привык к человеку и не связывал его с пищей.
Все животные живут по пути наименьшего сопротивления. Если хищник - не важно, тигр, медведь или волк - поймет, что человек является источником пищи, то когда вы будете пытаться выпустить его в дикую природу, он никуда не пойдет. Он всегда будет искать человека в надежде на то, что тот его накормит. Поэтому чем меньше человека в жизни тигра, тем лучше.
Тигров кормят только мясом диких животных, чтобы он не привыкал к запаху других животных. Если кормить тигра мясом свиней или коров, то оказавшись на воле, он будет искать домашних животных, а это конфликт с населением. Еда должна появляться в вольерах у тигров неожиданно, они не должны связывать ее возникновение с появлением человека рядом с вольером.
К большим вольерам, в которых содержатся тигры, пристроены маленькие вольеры. Туда запускают оленя, который там живет 2-3 недели, и когда уже тигр забывает, откуда он взялся, открывается перегородка, олень заходит в охотничий вольер, и тигр начинает охоту. Разумеется, люди не должны стоять у вольера и наблюдать за тигром. Существует система дистанционного наблюдения с помощью видеокамер. Перед выпуском тигров на волю с ними проводится тест. Когда человек приближается к вольеру, тигр должен уходить в дальний угол и прятаться. Это говорит о том, что он боится человека. Если тигр не умеет охотиться на крупных копытных животных, он не выживет в дикой природе.
Когда считается, что тигр полностью обучился охоте?
Сергей Арамилев: Охотничий инстинкт заложен у всех хищников. Но бывают болезни, либо травмы, которые мешают им проявить его в полной мере. Наблюдение охоты тигра на жертву позволяет понять, насколько здорово животное. Если мы понимаем, что зверь умеет охотиться на крупных копытных животных и боится человека, то он готов к выпуску.
Мы отбираем у тигров пробы на анализы, чтобы понимать, что они не занесут инфекцию в дикую природу. После этого тигров выпускают. Как правило, это происходит весной, в это время года у копытных животных приплод, много маленьких оленей, на которых проще охотиться. Просыпаются от зимнего сна енотовидные собаки и барсуки, которые составляют существенную долю рациона тигра, поэтому весной ему проще адаптироваться. Впереди лето, а в теплое время года найти пропитание проще.
Амурскому тигру очень сложно, эта тропическая кошка привыкла жить в джунглях. В 14 странах, где водятся тигры, везде субтропики и тропики, кроме России и северной части Китая. Десятки тысяч лет назад ледник отрезал отход субтропическим животным, поэтому юг Дальнего Востока уникален с точки зрения природы. Ледник оставил здесь субтропических и тропических животных - тигра, гималайского медведя, пятнистого оленя, харзу и других, которые соседствуют с представителями северной фауны - бурым медведем, волком, изюбрем, лосем и так далее. Наши тигры, по сути, живут в экстремальных условиях, они выживают.
Для примера, у бенгальского тигра участок обитания составляет сто квадратных километров. У амурского - тысяча, то есть ему нужно обойти территорию, в десять раз большую, чтобы найти себе пропитание. У них вечнозеленая растительность, олени питаются круглый год. У нас есть зима, которая не только хищников, но и копытных заставляет по другому относиться к действительности.
Хватает ли тиграм кормовой базы на Дальнем Востоке?
Сергей Арамилев: Есть участки ареала, где все отлично, а есть, где все плохо. По отношению к животным сложно определить границы той или другой зоны. К примеру, участок самца - тысяча квадратных километров. И на эту тысячу могут быть пол-участка с отрицательным балансом, где биологическая пустыня, а пол-участка, где много копытных животных. Это зависит от хозяйствующего субъекта. В заповеднике, национальном парке либо сильном охотничьем хозяйстве всегда высокая численность копытных животных, и наоборот. К примеру, северная часть Приморья и Хабаровского края мало освоена людьми, там нет сильных охотхозяйств, что в совокупности с недостаточным государственным контролем приводит к тому, что снижается численность копытных.
Почему она падает?
Сергей Арамилев: По трем причинам. Первая - незаконный отстрел. Люди берут больше копытных из дикой природы, чем появляется. Есть социальные браконьеры, которые живут в населенных пунктах, где нет работы. Эти люди вынуждены ходить в лес, чтобы добывать животных для пропитания себя и своей семьи. Они убивают столько, сколько могут съесть, урон от них не так высок. Самая большая проблема с людьми, которые убивают копытных на продажу. Потому что это бизнес, это самая сложная категория браконьеров, которых нужно в первую очередь искоренять. И та служба охраны животного мира, которая в ареале тигров формируется, нацелена на то, чтобы сначала убрать именно эту категорию браконьеров, а потом уже разбираться со всем остальным.
Вторая причина, она самая масштабная, - уничтожение ценных лесов, а это кормовая емкость угодий. Если на Дальнем Востоке леса не могут продуцировать больше биомассы, снижается численность копытных. А леса у нас восстанавливаются очень медленно.
Третья причина - климатические условия. На юге Дальнего Востока раз в 7-10 лет выпадает аномально высокий уровень снежного покрова. Если следом оттепель, все это превращается в наст, начинается гибель копытных животных от истощения. Они не могут добраться до корма, который лежит на земле, им мешает снег и наст добраться до него.
Хватает ли сегодня кадров для работы с тиграми и противостояния браконьерам?
Сергей Арамилев: Не хватает. Служба охотничьего надзора всегда была малочисленной. На весь Приморский край служба, которая обеспечивает по сути охрану тигра на 80 процентов его ареала, насчитывает всего 90 сотрудников. В любом нац. парке в штате то же самое количество.
Профессия инспектора охотнадзора достаточно сложная. Это ненормированный рабочий день, работа в отдалении от других людей и коммуникаций, часто им противостоят вооруженные браконьеры, иногда в нетрезвом состоянии.
Службу сильно подкосили 90-е, когда такие профессии как биолог или охотовед потеряли популярность. Сейчас существует большой провал, и мы одной из своих главных задач видим поднять престиж этой профессии. В первую очередь за счет увеличения заработной платы, материально-технического обеспечения. Все хотят получать нормальную зарплату и жить в достойных условиях. При этом вузов, которые готовят таких специалистов, не так много.
А как дела с материальной базой? За браконьером без снегохода зимой не угнаться.
Сергей Арамилев: Нам за пять лет удалось исправить положение. Сейчас инспекторы охотнадзора и заповедников оснащены не хуже, чем браконьеры. У них появились автомобили, топливо, форма, которая отличает от других. Они уже не могут пожаловаться на отсутствие технических средств. Конечно, у любого оборудования есть ресурс, нельзя один раз купить и забыть. Пробег машин, которые мы приобрели пять лет, уже перевалил за четыреста тысяч, их уже пора списывать и покупать новые.
Стараемся, чтобы и заповедники, и охотнадзор по уровню оснащения не уступали браконьерам. Сейчас XXI век, у браконьеров высокопроходимые автомобили, тепловизоры, квадрокоптеры, радиостанции и т.д. Службе охотничьего надзора нужно подстраиваться под них. Современные технологии, с одной стороны, облегчают жизнь, с другой - затрудняют, потому что сейчас каждый может приобрести гаджеты, которые позволяют ему оставаться безнаказанным, поэтому инспекторам нужно соответствовать.
Удается привлекать коренные малочисленные народы (КМН) к этой работе?
Сергей Арамилев: Коренные малочисленные народы в ареале тигра, к сожалению, долгое время теряли свою идентичность. Поэтому создание национального парка "Бикин", первой особо охраняемой природной территории (ООПТ), где для них определена зона для традиционной охоты, позволит им начать восстанавливать свою культуру. Это большая победа государства и общественных организаций, что удалось такую огромную территорию - 1,1 миллиона гектаров леса - вывести из хозяйственного оборота. При этом удэгейцы и приравненные к ним в правах люди официально трудоустроены, могут возить туристов на свои исконные участки, учат детей родному языку. Мы надеемся, что в будущем нацпарк поможет сохранить не только тигров, но и культуру, позволит удэгейцам заново обрести себя. Жить они стали лучше, потому что до создания нацпарка река Бикин была открыта для всех, как для хороших людей, так и для плохих.
Раньше удэгейцы были нужны туристам и браконьерам, потому что только они могли на лодке обойти все заломы, знали, где нужно проехать, а где пройти. В современном мире, имея спутниковые навигаторы, люди один раз, воспользовавшись знаниями удэгейца, второй раз его с собой не берут. Он им уже не нужен. Была угроза, что удэгейцы потеряют свою реку, растворятся как народ. Многие выступали против создания нацпарка. В первую очередь, лесопромышленники, которые понимали, что огромный участок нетронутого леса уходит из оборота.
Но нам всем вместе удалось побороть сопротивление, и теперь нацпарк "Бикин" - это хорошая история для увеличения численности тигров и развития культуры исконных людей, которые там живут. Удэгейцы хорошо знают тайгу, поэтому их активно привлекают к учету тигра. Они расставляют фотоловушки по всей территории парка в правильных местах, что позволяет нам лучше знать, что происходит с тиграми и другими животными. Люди отмечают, что и рыбы, и копытных стало больше, потому что сейчас попасть на территорию парка сторонним людям, не проживающем в этой местности, можно только по спецпропускам. Сейчас удэгейцам и приравненным к ним проще, их туристы имеют специальные документы, они знают, что их не обманут, знают, что любой турист будет брать с собой проводника.
Мы понимаем, что состояние популяции тигра зависит от социально-экономических показателей населения. Если у людей в жизни все будет хорошо, то им не нужно будет незаконно рубить лес и убивать животных. Как только появляется альтернатива заработать легально, люди по большей части выбирают правильный путь. Понятно, что какой-то процент преступников останется в обществе. Для этого как раз нужны службы охотничьего надзора, охраны национальных парков, заповедников, МВД и ФСБ, которые эти вещи пресекают.
Как продвигается развитие экологического туризма?
Сергей Арамилев: Экологический туризм может развиваться только при создании инфраструктуры. Без нее это невозможно, человек не может идти по колено в грязи или мусоре к красивому месту. Это сводит на нет все возможности посещения наших нацпарков.
В Советском Союзе была развитая культура туризма, существовали маршруты, правила, что в лесу можно делать, что нельзя, костры разводили в специально отведенных местах и так далее. Всю эту инфраструктуру нужно восстанавливать. Понятно, что это требует средств, а бизнес за редким исключением хочет быстрой прибыли. Но в отношении экологического туризма это невозможно. К счастью, находятся компании, готовые вкладывать в это деньги.
Сложность развития экологического туризма на Дальнем Востоке в том, что мы, в отличие от других стран, смогли сохранить большие лесные пространства и уникальных животных. Во многих странах, взять США или Индию, кругом частная собственность, города, поля. Кроме как в нацпарк, никуда не поедешь. Только там ты увидишь природу. В России много диких уголков природы, но они совершенно не приспособлены для посещения: нужно заново прокладывать маршруты, организовывать места размещения.
Есть интерес у молодежи к этой работе?
Сергей Арамилев: Интерес есть, но использовать молодежь в качестве волонтеров в области охраны природы сложно. Взять хотя бы антибраконьерский рейд, это опасно - там и стрелять могут. На учет животных отправить студента тоже нельзя: он неквалифицирован и не отличает следы одних животных от других, да и заблудится может. Поручить научные исследования ему тоже невозможно. Единственный путь, который мы увидели, задействовать студентов в создании экологической инфраструктуры - на строительстве экотроп.
Пять лет назад мы создали студенческий экологический отряд "Тигр". В него отбираются только люди профильных специальностей: биологи, экологи, охотоведы, ветеринары, даже юристы, если они обучаются экологическому праву.
Не всегда люди выбирают правильную для себя специальность. Нам важно, чтобы первокурсники и второкурсники, попав в условия дикой природы, посмотрев, как живут заповедники, как работают люди, пообщавшись с ними, для себя осознали, правильную они выбрали профессию или нет. Мы можем, условно говоря, потерять по окончанию отряда 5-6 плохих биологов, но которые потом станут хорошими экономистами. С другой стороны, очень ценны те ребята, которые для себя определили, что это их профессия.
Понятно, что все, связанное с охраной природы, не приносит больших денег. Если хочешь много зарабатывать, нужно идти в бизнес. А в охране природы должны трудиться люди, которые испытывают удовлетворение от этой работы. В заповедниках есть подразделения, которые занимаются научной деятельностью, экологическим просвещением, борьбой с браконьерами. Это важный труд, но он сопряжен с массой неудобств: далеко от популярных населенных пунктов, не всегда там даже есть сетевое электричество. И нужно найти человека с высшим образованием, еще лучше с практическими навыками, и отправить его туда жить. В современном мире это сложно. К счастью, в обществе есть люди, готовые работать на благо природы. Их нужно просто искать.
Как выбираете студентов?
Сергей Арамилев: Отправляем запросы во все вузы, где есть профильные специальности. Желающих много, когда у нас накапливаются анкеты, проводим конкурсный отбор, потом собеседование.
У нас две смены по 45 дней каждая в летние каникулы. В год через отряд проходят 40-50 человек. Все ребята, которые прошли студенческий отряд, даже если они не стали потом работать по специальности, благосклонно относятся к животным и понимают место человека в природе. В современном мире, когда уровень сознательности и ответственности у людей серьезно упал, это очень важно.
Раньше в детсадах и школах были зооуголки, каждый ребенок мог морскую свинку потискать и так далее. Сейчас от всего этого отказались, а зря. Мы получаем человека, который не понимает ни природу, ни свое место в ней, ни для чего нужны животные. Это экологические пробелы в воспитании, которые мы стремимся восполнить.
Сейчас Дальний Восток экономически развивается. Вы не видите в этом опасности для тигров?
Сергей Арамилев: Любое экономическое развитие региона - прямой конфликт с природой. Здесь есть два пути. Первый - выступать жестко против. Второй - искать компромисс. Мы понимаем, что позиция "против" неэффективна, потому что остановить экономическое развитие региона невозможно. Если мы не будем развивать Дальний Восток, его будут развивать другие страны.
Главное - избежать неправильного экономического развития. Например, в мире растет популярность кофе. Это вынуждает страны Юго-Восточной Азии вырубать свои леса под плантации кофе. Там не живет ни тигр, ни другие животные. Такая же ситуация с каучуком. Общество потребления наносит сильный урон природе.
Мы у себя пока этого не ощущаем. Но видя негативные примеры в других странах - Вьетнаме, Малайзии, Индонезии, Таиланде - мы можем правильно выстраивать свой путь. Идя на компромисс, развиваем экологический туризм для тех же туристов из Китая, Японии и Кореи, при планировании транспортных коридоров следим за тем, чтобы было учтено, где передвигаются животные. Сейчас существуют технологии, позволяющие прокладывать либо автомобильные тоннели, либо виадуки. Это все делается на стадии проектирования.
Выдача "дальневосточного гектара" влияет на среду обитания тигра?
Сергей Арамилев: Тут вопрос не в самой программе, а том как она будет исполняться и как будут контролироваться люди, получившие свой гектар далеко в лесу, в непосредственных местообитаниях тигра. Нахождение в лесу хаотично разбросанных людей - это всегда угроза возникновения пожаров, заноса инфекции сельхозживотными, конфликты с хищниками. С появлением человека в лесу возникают новые угрозы. Допустим, африканская чума свиней - заболевание, которое было далеко от Дальнего Востока, а сейчас подобралось достаточно близко. Оно по большей части не несет угрозу как само заболевание, но меры, которые применяются при борьбе с АЧС - например, уничтожение дикого кабана - для ареала амурского тигра будут губительны. Дикий кабан - ресурс как для местного населения, так и для тигра, он составляет 50 процентов его рациона. Поэтому на Дальнем Востоке с африканской чумой свиней нужно поступать по-другому, чем в европейской части России, где было принято решение о депопуляции, то есть полном уничтожении кабана.
Запуская такие программы как "дальневосточный гектар", нужно запастись инструментами контроля. Мы уже обращали на это внимание тех людей, которые ответственны за программу гектара, они тоже осознают эти риски. Сообща мы можем многие проблемы предотвратить.
Нужно не просто отмахиваться от экономического развития, а активно в нем участвовать. Природоохранные организации должны не выступать резко против, а говорить о рисках: давайте построим завод, но поменьше, давайте дорогу сделаем не здесь, а правее. Все можно решить вместе.
Насколько активно ваш центр участвует в этих переговорах?
Сергей Арамилев: Многие не понимают, для чего центр участвует в Восточном экономическом форуме. Вроде экономическое событие, при чем тут тигры? На самом деле здесь прямая зависимость. Именно на ВЭФ определяются векторы экономического развития региона. Туда приезжают компании, которые будут строить свой бизнес на Дальнем Востоке. И там, еще на стадии бизнес-идеи, можно с компаниями оговорить все риски. Там мы наладили контакт со многими нашими спонсорами, которые понимают свою ответственность и выделяют бюджет на развитие наших проектов на Дальнем Востоке.
Большую помощь центру оказывает вице-премьер Константин Чуйченко, который является председателем наблюдающего совета нашей организации. Он утверждает стратегию развития организации, определяет основные направления работы. Все участники нашего набсовета, в том числе Константин Анатольевич, помогают центру безвозмездно, в свободное от работы времени. Они, как никто другой, понимают, что на Дальнем Востоке все взаимосвязано. Когда говорим "тигры", понимаем "люди", когда говорим "люди", подразумеваем "тигры". Невозможно сохранить тигра без людей, как и людей без тигра.
Что будет с популяцией дальневосточного леопарда в случае роста популяции тигра, ведь они в природе конкуренты?
Сергей Арамилев: Они прямые конкуренты. Но их противостояние зародилось задолго до появления человека на земле. Их внутрипопуляционные связи и место в экосистеме позволяют им существовать вместе. Определенный процент молодых леопардов погибает от тигра, но этот процент заложен самой природой, что не мешает тигру и леопарду существовать вместе. Так что прямой угрозы нет. Тем более, есть примеры других стран, например, Индии, где на одной и той же территории высокая численность леопарда и тигра. Это связано с тем, что у них немножко разный спектр кормов. Леопард больше охотится на мелких животных - косулю, зайца, мелких кабанов, а тигр охотится на крупных кабанов, изюбрей, пятнистых оленей, поэтому перекрывание экологической ниши не такое уж большое. Да и численность тигра и леопарда в России не такая высокая, чтобы это приводило вымиранию леопарда из-за тигра вследствие прямой конкуренции за объекты питания.
Насколько часто возникают конфликты между человеком и тигром?
Сергей Арамилев: Сейчас все конфликтные ситуации между человеком и тигром фиксируются и расследуются. Урон, который понесли люди от тигра возмещается, а самих тигров спасают от мести. Мы понимаем, что для человека важно, чтобы у него не было проблем с тигром. Если у него не будет проблем, то и он не будет трогать тигра. Самое важное, что до большей части населения удалось донести, что убивать тигров плохо.
Все случаи обнаружения частей тела тигра или его убийство ведут к возбуждению уголовного дела. Раскрываемость высокая, наказание есть, можно долго спорить о его справедливости, но сейчас готовятся новые поправки, которые его еще больше ужесточат.
Плохо, что у нас высокая альтернативность наказания - от исправительных работ до реального лишения свободы. К сожалению, так устроена судебная система, что если раньше человек судим не был, то он получает по минимуму. Кроме того из-за того, что данные преступления относятся к малозначительным, силовые структуры не могут применять оперативно-розыскные мероприятия в полной мере. Кроме того преступление не тяжкое, поэтому зачастую дознаватель и следователь к этому преступлению соответственно и относятся. Сейчас готовится законопроект, который переведет преступления против тигра в категорию средней тяжести. Максимальное наказание увеличится всего на один год - с 3 до 4 лет, но это маленькое изменение позволит кардинально поменять ситуацию.
Базовый документ для вас - "Стратегия сохранения амурского тигра в РФ". Она определяет все меры по сохранению тигра и его кормовой базы до 2022 года. Будет она обновляться?
Сергей Арамилев: В самой стратегии расплывчато прописаны сроки ее действия. В самой стратегии указания на то, до какого года она действует, нет. Но когда специалисты писали новую редакцию стратегии, которая была в 2010 году принята, то считалось, что она пишется до 2022 года. Планируется, что к 2022 году появится новая редакция стратегии. Она как раз будет основываться на данных учета 2020-21 гг. Будет правильно сначала посчитать тигров, а потом оценить, как была выполнена стратегия. И, исходя из этого внести в нее изменения.
Центр был создан в 2013 году. Какие главные достижения за пять лет ?
Сергей Арамилев: Мы понимаем, что рост популяции - вещь относительная. Сказать насколько процентов выросла численность тигра, благодаря нам, невозможно, да и не нужно. Есть порядок, есть природные процессы и есть действия которые мы совершаем. Поэтому мы считаем, что основное, что удалось нам сделать - это создать эффективную систему охраны объектов животного мира как на территории ООПТ, так и вне их, с важным элементов, позволяющий разрешать конфликтные ситуации между тигров и человеком, что приводит к гармоничному сосуществованию их на одной территории. Кроме того, в общественном сознании удалось закрепить позицию, что убивать тигра - это позорный поступок, требующий как нравственного, так и уголовного осуждения.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"