Китай продолжает делать свою экономику все более открытой
С 18 по 22 декабря 1978 года там проходил третий пленум Центрального комитета Коммунистической партии Китая одиннадцатого созыва, на котором был дан старт политике реформ и открытости Дэн Сяопина.
Это не только помогло Китаю, бывшему в основном аграрной и бедной страной, превратиться во вторую по величине экономику в мире, но и изменило весь мир, сместив экономический "центр тяжести" на Восток.
Британский ученый и автор книги "Когда Китай правит миром" (When China Rules the World) Мартин Жак полагает, что XXI век начался именно в 1978 году. "Реформы Дэн Сяопина изменили не только всю китайскую экономику, но и взгляды Китая на мир и сам мир. Это был абсолютно революционный сдвиг и знаменательное событие, абсолютно невероятное, которое ознаменовало начало XXI века", - отметил он.
Политика реформ и открытости началась с реформы сельскохозяйственной отрасли. А в 1980-х годах были созданы особые экономические зоны в прибрежных районах Китая - они стали центрами обрабатывающей промышленности и той платформой, которая помогла стране стать главной мировой фабрикой. Политика по привлечению иностранных инвестиций была направлена на то, чтобы транснациональным компаниям со всего мира было выгодно создавать совместные предприятия в Китае.
С начала реализации политики реформ темпы роста китайской экономики выражались в основном двузначными показателями, увеличившись в 40 раз с 1980 по 2017 год (с 306,17 миллиарда до 12,25 триллиона долларов). Такая динамика позволила избавить от бедности около 800 миллионов человек. А за годы, прошедшие с мирового финансового кризиса 2008 года, Китай обеспечил четверть всего роста мировой экономики.
Впрочем, неверно было бы считать, что для Китая все кардинально поменялось в 1978 году, полагает директор Института Лау при Королевском колледже Лондона Керри Браун. По его мнению, страна постоянно развивалась в течение тридцати лет после образования Китайской Народной Республики в 1949 году. "С тех пор шла сложная модернизация, и все это было частью познавательного опыта. Если бы не было того, что случилось до 1978 года, то не было бы и возможности сделать то, что произошло потом", - говорит эксперт.
Один из важнейших вопросов заключается в том, мог ли сам Дэн Сяопин, выступив с инициативой новой политики, представить себе Китай таким, какой он есть сегодня. Виктор Гао, который был переводчиком Дэн Сяопина в 1980-х годах, а сейчас занимает должность председателя Китайского института энергетической безопасности (исследовательский центр в Пекине) считает, что мог. Он вспоминает, как Дэн Сяопин говорил тогдашнему премьер-министру Японии Масаёси Охире, что к 2025 году в Китае будет среднезажиточное общество - "сяокан". "Дэн Сяопин обычно так и смотрел в будущее. Он думал о том, каким будет мир через следующие десять лет, в конце XX века и в первой его четверти, а затем и в середине XXI века. Ни один западный политик-демократ не размышлял бы так о мире. Они таким не занимаются. Они только и думают, что о следующих выборах", - отметил Виктор Гао.
Китаевед и профессор Гарвардского университета Уильям Керби подчеркнул, что реформа приобрела динамику частично благодаря возвращению семейного бизнеса, особенно после 1990 года. "До 1920-х годов семейный бизнес был движущей силой экономики Китая, а также других стран Восточной Азии", - пояснил он. Керби - также автор книги "Может ли Китай лидировать? Достигая пределов власти и роста" (Can China Lead? Reaching the Limits of Power and Growth). Политика реформ и открытости, по его словам, не была лишена недостатков, особенно в том, что касалось растущего неравенства между богатыми прибрежными районами и более бедными районами внутри страны. "Реформа привела к необычайному развитию юга и востока, но некоторые другие менее развитые регионы остались позади", - добавил профессор.
Именно после того, как Дэн Сяопин совершил знаменитый тур по южным регионам Китая, политика реформ и открытости стала набирать обороты, обратил внимание ведущий специалист по истории Китая и директор Центра изучения Китая Оксфордского университета Рана Миттер. В ходе того визита китайский лидер посетил Шэньчжэньскую особую экономическую зону и сказал, что "разбогатеть - это великолепно". "Так было положено начало экономике, ориентированной на экспорт. Это совпало с окончанием холодной войны, и США стали скупать множество товаров, в то время как Китай их производил. В результате получилось то, что историк Нил Фергюсон назвал "Китамерика (Chinamerica)", - рассказал Миттер.
Часто обсуждается, привлекла ли политика реформ и открытости то внимание Запада, которого заслуживает. В начале этого года бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр сказал в интервью China Daily, что другим событиям конца XX века часто уделяют больше внимания. "Это действительно значимое событие. Если бы вы были западным студентом, вы бы много чего изучали о политике конца XX века. Вы бы изучали Советский Союз, падение Берлинской стены и конец апартеида, - сказал он. - Вы, скорее всего, не изучали бы так же подробно политику реформ и открытости Китая, хотя она говорила о том, что Китай вступает на новый путь взаимодействия с миром, открывая свою экономику. Результаты были ошеломляющими".
2018 год - год сорокалетнего юбилея политики реформ и открытости, и Китай, вступивший в ВТО в 2001 году, продолжает делать свою экономику все более открытой. "Люди хотят увидеть, какую роль сыграет Китай в качестве ключевого игрока на международной арене в ходе следующего этапа своего развития. На этот вопрос еще предстоит ответить, и то, как Китай будет его решать, во многом определит его репутацию, охват экономического влияния и власти", - добавляет Рана Миттер.
Профессор Керри Браун, написавший книгу "Китайский мир: чего хочет Китай" (China’s World: What Does China Want?), говорит, что важно помнить о ведущей роли Дэн Сяопина. "Что касается мирового лидерства, ни одно событие не приблизилось к политике реформ и открытости с точки зрения его воздействия на пятую часть человечества. Мир, в котором мы живем сегодня, во многом сформировался под влиянием событий 1978 года", - заключил он.