Чепуренко: Средний класс как массовое явление в России так и не возник
Обсудим тему с доктором экономических наук, руководителем департамента социологии факультета социальных наук НИУ ВШЭ Александром Чепуренко.
Кого обманывает этикетка?
Вы себя к среднему классу относите?
Александр Чепуренко: Да, я, наверное, могу отнести себя к среднему классу по целому ряду оснований. Первое - профессиональный статус. Я вслед за большинством социологов причисляю к среднему классу всех, кто занимается работой, требующей высокой профессиональной подготовки и преимущественно связанной с умственным трудом, и обладает для этого соответствующим человеческим капиталом, который конвертируется в другие ресурсы. Это - врачи, учителя, вузовские преподаватели, экономисты, юристы… Второй признак связан с материальной обеспеченностью. Он тоже важен, но, на мой взгляд, меньше, чем первый. Третье - это, конечно, самоощущение. И четвертый момент, возможно, более важный, чем три вышеназванных, - это каков источник ваших экономических ресурсов, позволяющих вам хорошо одеваться, вкусно есть, иметь приличный автомобиль, отдыхать за границей. Потому что у одних это - доходы от предпринимательской деятельности или от сложного умственного труда в "рыночных" профессиях, а у других, кого я к среднему классу не отношу, - от "бизнеса" на согласованиях и разрешениях или от оказания различного рода услуг тем, кто таким "бизнесом" занимается.
Вы самоощущение поставили на третье место, а мне кажется, для России это первый критерий. Спросите человека с зарплатой в 30 тысяч, считает ли он себя представителем среднего класса, и он ответит "да". Потому что в массовом сознании "средний класс" ассоциируется со "средней зарплатой".
Александр Чепуренко: Да, мы вроде бы средний класс, но мало что можем себе позволить из того, чем обеспечены представители среднего класса на Западе. Тому две причины. Первая: значительная часть нашего нынешнего населения - это позднесоветский средний класс: врачи, учителя, все те, кто сегодня в большинстве своем являются бюджетниками с невысоким уровнем дохода. Но по уровню образования, по престижу своей профессии они относят себя к среднему классу. Вторая причина - господствующие представления. Если все вокруг говорят о себе "я средний класс", мне тоже хочется быть таким. Если я имею высшее образование, занимаюсь преимущественно умственным трудом в сфере образования, культуры, науки, здравоохранения, то я хочу считать себя представителем среднего класса. Во втором - "как бы" средний класс.
А кому вы отказали бы в принадлежности к среднему классу?
Александр Чепуренко: Пожалуй, отказал бы чиновникам и менеджерам госкорпораций. Да, эти люди заняли определенные позиции в социальной структуре российского общества - они учились, получили определенную профессию. Но их статус обеспечен зачастую вовсе не профессионализмом, а встроенностью в государственную иерархию, что позволяет им "решать вопросы", а иногда и вершить судьбы. Если максимально заострить вопрос: в российском обществе сосуществуют две группы лиц, которые по многим формальным признакам (доход, уровень потребления, образ жизни) похожи друг на друга, но по источникам своего благосостояния и социальному статусу сильно различаются. И тех и других наши социологи часто зачисляют в средний класс, и тогда происходит то, о чем один бородатый классик говорил: "Этикетка системы взглядов отличается от этикетки других товаров, между прочим, тем, что она обманывает не только покупателя, но часто и продавца". В данном случае за внешним сходством ученые не видят глубокого различия между двумя социальными группами, одна из которых - порождение индустриального общества, тогда как другая досталась нам от предшествующих эпох. Анализ данных соцопросов показывает, что первая из этих групп постепенно сокращается, тогда как другая растет. В результате "численность популяции" вроде бы меняется несильно или даже возрастает, и мы с удовлетворением говорим "вот же, смотрите - в России постепенно растет и крепнет средний класс!", но это - только видимость.
Где и почему растет средний класс
Почему средний класс начал складываться именно в XX веке?
Александр Чепуренко: Потому что появился конвейер Форда, сделавший целый ряд прежде дорогих товаров, вроде автомобиля, сравнительно дешевыми и доступными широким группам населения. Потому что возникли финансовые технологии, которые позволяют и высококвалифицированному рабочему приобретать недвижимость в кредит под залог имущества и сбережений. Потому, наконец, что появился Голливуд с его сладкой сказкой о том, как живут "правильные" американцы - сформировался образ "среднего американца". Вашингтонская бюрократия, конечно, тоже является частью среднего класса, поскольку попадает на госслужбу в силу профессиональных качеств и талантов, но не стремится на ней обязательно "умереть". В отличие от российской бюрократии.
А что собой сегодня представляет российская интеллигенция, если оценивать ее по критериям принадлежности к среднему классу?
Александр Чепуренко: Я не думаю, что термин "интеллигенция" можно сегодня использовать для определения принадлежности каких-то более или менее широких групп к чему-то. Потому что он отсылает нас к уходящему социальному слою. Интеллигенция в прежнем обществе воспроизводилась через семейные династии в определенных профессиях, через определенный домашний круг общения, через богатые домашние библиотеки, которые формировали мировосприятие. Сегодня все это уходит. Зато в начале 90-х годов стали формироваться новые профессии, которых в советской России не было: менеджеры, брокеры, дилеры, финансовые аналитики и консультанты, дизайнеры… Эти профессии сулили успех и достаток, а также общественное уважение. И значительная часть детей поздней советской интеллигенции ушла в эти новые профессии. В советское время для культурного и понимающего, что происходит вокруг, человека было не так много ниш. Он мог пойти либо в науку и, держа фигу в кармане, заниматься сложными научно-техническими разработками, в которых чиновники ничего не понимали, либо в культуру и искусство, эпатируя номенклатуру подтекстами и аллюзиями. В последние пару десятилетий у подрастающих детей в этих семьях появилась возможность выбора - уйти ли в ту профессию, которая чрезвычайно важна для общества, но обеспечивает не очень высокий доход, или приобрести какую-то новую профессию, сулящую успех и достаток, и большинство выбирает второй путь. В столичных городах уже появился новый слой. Это умные, образованные люди, но… "Толстой? Это который в телевизоре?" - "Да нет, это его прапрадед". - "А, да, в школе что-то о нем говорили..." Это не интеллигенция, это интеллектуалы. И формируются они в основном из выходцев из интеллигентских семей.
Большинство российских граждан не хочет заниматься малым бизнесом
Развитие малого и среднего бизнеса - в какой мере оно влияет на формирование среднего класса?
Александр Чепуренко: В современной западной теории малый и средний бизнес - это то, что называют старым средним классом. Это средний класс, который создал себя сам благодаря тому, что стал заниматься предпринимательством. А новый средний класс - это финансовый аналитик, адвокат, сотрудник консалтинговой компании, архитектор, дизайнер, т.е. представители статусных профессий… В этом смысле представители российского малого и среднего бизнеса - классический старый средний класс. Которому живется не очень хорошо. В последние 10-15 лет малый бизнес все больше уходит на обочину государственной политики. Разумеется, есть программы поддержки малого бизнеса, и они продолжаются. Конечно, начало каждого электорального цикла знаменуется всплеском выступлений высоких должностных лиц о том, что мы поддержим, мы обеспечим, мы освободим от излишних налогов, от административного давления малый бизнес… Потом электоральный цикл проходит, и все эти разговоры заканчиваются. Точным маркером маргинальности малого предпринимательства в России является то, что доля малого бизнеса в ВВП и в занятости - в разы ниже, чем где-нибудь в Польше или Эстонии. Когда люди не хотят заниматься малым бизнесом, это для меня свидетельство того, что в современном российском обществе классическому старому среднему классу места нет.
Верхний средний класс - это те, для кого никакие материальные задачи не являются невыполнимыми
А крупных предпринимателей вы относите к среднему классу?
Александр Чепуренко: Крупные предприниматели - это группа из нескольких десятков тысяч человек. Это часть верхнего среднего класса, а частично - и элиты. По западным критериям - те, для кого никакие материальные задачи не являются невыполнимыми. Этим они отличаются от "среднего" слоя среднего класса, который тратит незначительную часть своего бюджета на предметы текущего потребления, но у которого приобретение недвижимости или даже дорогого автомобиля вызывает проблемы. Эти люди могут донести до власти свою точку зрения не через институты гражданского общества или политические партии, а в непосредственном общении за рабочим завтраком с губернатором или министром.
Стандарты потребления - западные, менталитет - восточный
Стандарты потребления являются критерием принадлежности к среднему классу?
Александр Чепуренко: В какой-то мере да. Потому что встречают "по одежке". Но провожают-то не по ней… Дело в том, что у значительной части российского "служилого сословия" стандарты потребления вполне западные, тогда как менталитет, скорее, восточный.
Что вы имеете в виду?
Александр Чепуренко: Например, то, как мы угрожаем кому-то, что "можем повторить", рисуя непристойные картинки не на жигулях, а на мерседесах. То, как многие российские туристы - представители якобы среднего класса - развязностью и наглостью стремятся прикрыть за границей неумение вести себя и объясниться хоть на каком-нибудь иностранном языке. То, как какой-нибудь местный начальник следует через свой город, перекрывая трассу для проезда прочего транспорта - так вели себя только восточные правители.
Средний класс имеет свой образ жизни?
Александр Чепуренко: Образ жизни среднего класса транслируется Западом, и в первую очередь Голливудом. Конечно, это просторное удобное жилье, а для верхнего среднего класса - даже не одно. Это несколько автомобилей в семье. Это хорошее образование, которое нужно обязательно дать детям и внукам. Это доступ к качественному, но дорогому медицинскому обслуживанию. Это поддержание собственного телесного образа - нужно быть подтянутым, загорелым. Понятно, что позволить себе такой образ жизни могут не все. Верхний слой верхнего класса - может. Средний средний - уже с трудом. В известном смысле красивая картинка образа жизни небесполезна. Она формирует стандарты потребления, стандарты досуга, стандарты общения.
Люди как люди. Только их сильно испортила встроенность в "вертикаль"
С точки зрения политических предпочтений что собой представляет российский средний класс?
Александр Чепуренко: Классический средний класс как массовое и сколько-нибудь однородное явление в России, на мой взгляд, так и не возник. То, что по внешним признакам выглядит как средний класс, - это в подавляющем большинстве представители бюрократии, а в нижней части - так называемые бюджетники. И о чьих политических взглядах мы будем тогда говорить? Если о политических взглядах среднего класса в традиционном (западном) понимании, то они сегодня, боюсь, никем не представлены. Во всяком случае, в системных политических партиях. Если говорить о "государевых людях", то их интересы представлены, и понятно кем.
А учителя, врачи госполиклиник, библиотекари - их политическая ориентация какова, на ваш взгляд?
Александр Чепуренко: Она, в общем, двойственна. С одной стороны, они, конечно, зависят от государства и с большой опаской и недоверием относятся к идеям приватизации учреждений науки, здравоохранения, культуры и прочим "нехорошим вещам", которые предлагают "всякие либералы". С другой стороны, существование их в рамках государственной системы сопряжено с большими проблемами. Мы в последние годы наблюдаем так называемую оптимизацию бюджетных расходов, поскольку сегодня российское государство не может позволить себе не только увеличивать расходы на соответствующие социальные статьи, но не может даже поддерживать их на прежнем уровне. И бюджетники, естественно, ворчат. У них, я бы сказал, раздвоенное сознание. Потому что свои чаяния и запросы они адресуют не тому государству, которое есть, а некоему идеальному государству. Некоторые с тоской вспоминают советские времена. Другие же просто мечтают, чтобы нынешнее (по сути, занятое самоудовлетворением) государство обратило на них свое внимание. Если же говорить о классическом среднем классе, то он так и не обрел свою политическую субъектность. Нет легального субъекта, который от лица несогласных и недовольных говорил бы с думскими политическими партиями и законодателями. Поэтому многие разочарованы. Часть ушла в общение в социальных сетях, подобно тому как в брежневские времена люди уходили в кухонные разговоры. Там они ищут понимание, сочувствие со стороны единомышленников, что-то обсуждают, по поводу чего-то негодуют. Но политического представительства они не имеют.
Средний класс - это "за все хорошее, против всего плохого"
Можно ли сказать, что в России средний класс - понятие идеологическое?
Александр Чепуренко: Безусловно. Средний класс в официальной трансляции - это "за все хорошее, против всего плохого". Это сытые, довольные, не протестующие, уверенные в завтрашнем дне люди. Цемент общества.
Сам запрос на такую трансляцию имеет идеологическую природу?
Александр Чепуренко: Конечно. Поиски среднего класса начались вскоре после президентских выборов 1996 года. Примерно тогда же возникло желание "разработать" национальную идею. Видимо, частью этой национальной идеи должен был стать устойчиво растущий средний класс. До определенного момента мы действительно имели ростки среднего класса, который начал формироваться в постперестроечном российском обществе. Но за последние лет пятнадцать по этим росткам прошелся каток-асфальтоукладчик. В результате многие встроились в ту систему, где значительная часть валового внутреннего продукта перераспределяется через госбюджет. В систему, где и крупные, и средние компании сильно зависят от госзаказа и госзакупок. Эта система мало похожа на рынок и потому оставляет немного места для формирования классического среднего класса. Но красивая сказка осталась. Внешние признаки (благополучие, стандарты потребления) есть. И хочется эту сказку рассказывать дальше, говорить, что 50 процентов населения будет к 2020 году представлять собой средний класс - без уточнения социального портрета этой очень гетерогенной группы.
При каких условиях в России мог бы сформироваться средний класс, отвечающий мировым критериям?
Александр Чепуренко: Имеются два слабо пересекающихся множества (какая-то мобильность между ними все же есть), но возникших и воспроизводящихся в рамках различных общественных процессов. А мы их смешиваем и выдаем за нечто единое - средний класс! Если мы пойдем в сторону догоняющей модернизации, то и экономика, и социальные структуры станут меняться, приближаясь к западным образцам, а российское чиновничество начнет преобразовываться в рациональную веберовскую бюрократию. Но тем временем западная экономика уже вступила в постиндустриальную эпоху, и будет ли вообще существовать в постиндустриальном обществе социальный слой, называемый средним классом, пока сказать сложно. Если же станем еще упорнее возрождать государственно управляемую экономику, то у нас и последние ростки этого среднего класса исчезнут - спрячутся "под плинтус" малый бизнес, самозанятые. Понятно, что станут расти "сервисные" группы, обслуживающие потребности властной элиты, - группы, которые будут напоминать позднюю советскую обслугу власти. И в том и в другом случае нынешний "средний класс" в длительной перспективе либо трансформируется в какой-то иной слой, либо окончательно переродится в сословие "государевых людей". Впрочем, я ведь ученый. А ученый тем отличается от политика, что догадывается о множестве ограничений, с которыми связан его прогноз, а потому сам всегда сомневается в его реалистичности. Возможно, есть какие-то скрытые от глаз пружины, которые распрямятся, и сложится массовый российский средний класс, обладающий гражданским правосознанием и волей к необходимым изменениям.
Александр Чепуренко - доктор экономических наук, руководитель департамента социологии факультета социальных наук НИУ ВШЭ. Родился в 1954 г. в Москве. Окончил экономический факультет МГУ в 1977 г., затем до 1991 г. работал в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, опубликовал ряд статей и монографий, в которых предлагал новое прочтение "Капитала" К. Маркса. С 1991 по 2004 г. - один из руководителей Российского независимого института социальных и национальных проблем, с 2004 г. - профессор в Высшей школе экономики и одновременно - главный научный сотрудник в Институте социологии РАН. Один из ведущих отечественных специалистов в области исследований предпринимательства и малого бизнеса, неоднократно выступал в массовой печати по проблемам российского предпринимательства и политики в отношении малого бизнеса. Считает, что современное российское государство задвинуло развитие малого бизнеса на обочину и связывает это с серьезными изменениями социально-экономической природы постсоветского общества в России. Много публикуется за рубежом по проблемам трансформации постсоветских обществ и роли в ней предпринимательства.