Последнее письмо из Серебряного века

Георгий Чулков - провозвестник Серебряного века со всеми взлетами и падениями этой блестящей эпохи.

Его философия мистического анархизма увлекла молодого Александра Блока. Долгая дружба связывала Чулкова с Анной Ахматовой, которую он поддержал в самом начале ее литературного пути.

Еще до Первой мировой войны Георгий Чулков стал классиком символизма. Вышло семитомное собрание его сочинений. Публичные лекции Чулкова собирали сотни поклонников. Он был одним из самых успешных, как сейчас бы сказали, литераторов своей эпохи.

В 1915 году Георгий Иванович Чулков возвращается в Россию после странствия по Европе, служит санитаром в Первом Сибирском передовом врачебном отряде.

На годах революции биографии Чулкова или обрываются, или завершаются скороговоркой: "...пытался вписаться в советскую литературу... занимался литературоведением... выпустил мемуары... последний декадент... умер в 1939 году..."

О том, что происходило с поэтом в те двадцать два года, которые он прожил после 1917 года, - известно немногое. Наверное, если бы Чулков уехал в эмиграцию, мы и то знали бы больше, но Георгий Иванович остался в России.

В 1922 году он писал другу: "Я, кажется, не поеду за границу, хотя у меня есть уже берлинская виза и есть основательные надежды на разрешение выехать из России. Ничего мне не хочется. И никуда я не поеду. Даже окончательное запрещение цензурой моей книги о Пушкине (уже набранной и готовой к печати) не повлияло на мое решение ждать своей участи здесь..."

Очевидно, на решение остаться на родине повлияло общение со священниками - Павлом Флоренским и Михаилом Шиком, которые также отвергли спасительную возможность уехать из Советской России.

В 1920 году Чулков похоронил единственного сына. Жил в нищете и забвении.

В начале 1930-х Георгия Ивановича окончательно подкосил арест жены Надежды Григорьевны, которую увели из дома на его глазах. Он вынужден был броситься в ноги Горькому: "Помогите, Алексей Максимович! У меня горе. Вы понимаете, как мне тяжело просить Вас: я знаю, как Вас одолевают со всех сторон просьбами, но делать нечего - надо просить. Десятого февраля явились товарищи из ОГПУ и арестовали мою жену. Она теперь немолодая. Ей стукнуло шестьдесят. Она тяжело больна. В чем же ее преступление? Неужели в том, что она религиозна?.. Ни в каких религиозных организациях, общинах, кружках она не состоит... А то, что шестидесятилетняя женщина читает Библию, любит канон Андрея Критского, вопли Ефрема Сирина и песни Иоанна Дамаскина, - кому от этого худо?.. Арест Надежды Григорьевны - тяжкая кара для меня. Но меня не за что карать. В меру моих сил я честно работаю... А между тем арест моей старухи для меня даже не тюрьма, а самая настоящая казнь. Заступитесь, Алексей Максимович..."

Одновременно со всеми этими мытарствами с поэтом происходили сокровенные перемены. Его сложный, сумеречный и запутанный духовный мир прояснялся и наполнялся светом. Но об этом знали лишь самые близкие люди.

Сегодня мы публикуем письмо-завещание Георгия Чулкова, написанное в 1935 году и адресованное жене Надежде Григорьевне. Письмо она нашла запечатанным через много лет после смерти мужа.

Несколько лет назад его передала мне Наталия Александровна Яшина, дочь прекрасного русского поэта Александра Яшина. Вот что рассказала мне тогда Наталия Александровна: "Письмо у меня оказалось очень просто. Я собирала по всей Москве книги для детской библиотеки города Никольска - они бедствуют. И однажды мне передали небольшой архив. И в одну из тетрадей было вшито ниткой это письмо. Я поняла, что его именно хотели сохранить. Из содержания понятно... А еще надо сказать о том, что это письмо-покаяние надо воспринимать очень и очень обобщенно. То, что в нем, касается многих писателей и многих людей. Что значит: не судите!.."

Наталия Александровна помогла мне понять, как узки те определения, которыми мы привыкли характеризовать литераторов: "декадент", "эстрадник", "деревенщик", "модернист", "постмодернист"... Да только ли литераторов! Как легко мы порой навешиваем ярлыки на своих современников, не зная их внутренней жизни, не понимая того, что, быть может, тому, кого мы втискиваем в расхожие представления, уготована судьба мученика.

Исповедь Георгия Чулкова

6 января 1935 года, сочельник.

Родная моя Надя!

Случайно раскрыл вторую книжку "Факелов", изданную в 1904 году, и перечел там свою статью "Об утверждении личности". Эта статья - дурная статья, и я дорого дал бы, если бы можно было ее изничтожить.

Смерть не за горами. Я пишу это письмо, чтобы оно было свидетельством после моей смерти о моем отречении от всех этих неосторожных, торопливых высказываний. Мой взгляд тогдашний на историческое христианство ложен...

Возможно, что когда-нибудь найдется человек, который заинтересуется книгами, мною написанными: пусть это письмо освободит меня до известной степени от ответственности за мои юношеские грехи...

Я исповедаю, что галилеянин равви Iисус, две тысячи лет назад распятый по приказу римского чиновника Пилата согласно воле еврейских националистов, ожидавших Спасителя как израильского царя, был истинным Спасителем всего мира и воистину воскрес "по писаниям пророков".

...Кому же мне было написать, как не тебе, моя родная? Ты, правда, знаешь, как я теперь думаю и во что верю, но это письмо, тебе адресованное, пусть будет также свидетельством для всех. Я хотел бы, чтобы мои литературные опыты (о, какие несовершенные) получили оценку в свете этого моего исповедания...

Мне было трудно. У меня не было в юности руководителя... Но видит Бог - я был "алчущим и жаждущим правды", хотя и заблуждался и падал и так низко!

Из поздних стихов Георгия Чулкова

Сестре

Соблазнённые суетным веком
Никогда не поймут,
что дерзать -
Значит просто простым
человеком
В тихом домике век коротать,
Что при свете смиренной
лампады
Можно солнца увидеть вдали,
Где синеют чудесно громады
И в лазури плывут корабли.

31 октября 1920

Вячеславу Иванову

Могу ли осудить, поэт,
Тебя за мглу противоречий?
Ведь миру мы сказали "Нет!" -
Мы, буйства темного предтечи.
Ведь вместе мы сжигали дом,
Где жили наши предки чинно,
Но грянул в небе вещий гром
И дым простерся лентой длинной.
И мы, поэт, осуждены
Свою вину нести пред Богом,
Как недостойные сыны
По окровавленным дорогам...

1920-е

Дата

140 лет назад, 20 января (1 февраля по новому стилю) 1879 года, в Москве родился поэт Георгий Иванович Чулков.

Пишите Дмитрию Шеварову: [e-mail]