Поделиться
Вспоминаем беседы с Сергеем Юрским, опубликованные в "Российской газете".
Сергей Юрьевич, ваш Груздев из "Места встречи..." говорит о том, что "всю жизнь считал себя человеком неглупым и практическим, но...". Вы прикладывали этот образ, эти слова к себе? Много в вас от Груздева?
Сергей Юрский: Скорее, это в нем от меня, я должен был играть другую роль, но попросил именно Груздева - и очень благодарен режиссеру фильма за то, что он согласился. Это был конец 70-х, трудное для меня время, я испытывал сильное давление со стороны власти, мне из-за моего общения с диссидентами запрещали работать, не упоминали в рецензиях. И тут возможность, пусть не напрямую, но сказать о системе, для которой люди - мусор...
А пригодились ли знания, полученные за два курса юрфака?
Сергей Юрский: Конечно. Нас учила и старая интеллигенция времени последнего цветения и звезды новой профессуры. Мы собирались, много общались и тут ковались хорошо говорящие, а значит, и мыслящие люди.
Кроме Груздева на слуху сегодня совсем немного ваших киноролей: Викниксор из "Республики ШКИД", дядя Митя из "Любовь и голуби"... Не смущает такая популярность?
Сергей Юрский: "Популярность" - тут не главное слово. Тем более это уже не популярность, "Любовь и голуби" стал фильмом попросту народным. Я это ценю, но это не отменяет и того пути, что вел меня к этой роли, и пути, который вел от нее, дальше.
А есть ли у вас работы, которые зритель недооценил?
Сергей Юрский: Из последних это, конечно, Сталин в сериале "Товарищ Сталин", крайне актуальный персонаж, я предлагал зрителю увидеть в нем психологическое явление, до сих пор живущее в нас и с годами проявляющееся все больше. Фильм заметила критика, но не зритель. "Отцы и дети", где мы с Теняковой сыграли родителей Базарова, одна из лучших на моей памяти картин - с ней та же история, показывают изредка на "боковых" каналах. Полгода мы с ТВЦ под юбилей Пушкина снимали "Евгения Онегина", выпустили его, но прошел юбилей - и все о том забыли.
Сергей Юрьевич, восемь лет назад, приступая еще к спектаклю "Ужин у товарища Сталина", вы сказали: "Будет трудно, но делать это надо"...
Сергей Юрский: Работать над фигурами историческими всегда трудно. Если речь идет о политике подобного масштаба, то это набрасывает на тебя просто давящую сетку ответственности. Но вот уже 8 лет, играя "Ужин..." на сцене "Школы современной пьесы", я могу сказать, что мне это было не просто нужно - это было необходимо.
А сейчас, закончив работу в фильме "Товарищ Сталин", вы, наверное, стали понимать его еще лучше.
Сергей Юрский: Вы знаете, только отчасти. Я ведь исследую не проблему политическую, хорош он был или плох. Сталин, как одна из грозных личностей истории, человек, достигший немыслимых и, вообще говоря, недопустимых для человека высот, сопоставим с очень малым числом фигур. И я предлагаю увидеть в нем психологическое явление, до сих пор живущее в нас и с годами проявляющееся все больше и больше.
Помнится, ваш герой в пьесе "Предбанник", которую вы играете в "Моссовете", говорил, что "существует только то, чего мало...
Сергей Юрский: ...а то, чего много, исчезает". Да, мой дядя Боря понимает, что все, чего много, идет сверху и, как погода, перестает замечаться. Шоу, действо для многих, в корне отличается от драматического театра, где каждому человеку надо помочь рассмотреть себя.