В МАМТе поставили оперу, где принципы сочетаются со страстями

Мировая премьера оперы российского композитора Александра Вустина "Влюбленный дьявол" (либретто Владимира Хачатурова по повести французского писателя-мартиниста Жака Казота) cостоялась спустя тридцать лет после окончания партитуры. Опера, написанная в серийной технике, была вытащена из композиторских "запасников" Александром Тителем и Владимиром Юровским в качестве актуального названия для юбилейной 100-летней афиши театра. Художник спектакля - Владимир Арефьев, хореографы - Лариса Александрова и Рикардо Кастро (Испания).

В этом спектакле поразило в первую очередь качество художественной трансформации исходного текста: кажущаяся сегодня наивно-простодушной любовно-мистическая повесть Казота, где молодой испанец дон Альвар, желая обрести власть над духами и миром, становится банальной жертвой хорошенькой женщины-дьявола, превратилась в многомерный по смыслам сценический текст, вобравший в себя и множество культурных ассоциаций, и актуальную современную интонацию. Суть ее в том, что упрямое желание власти над миром способно уничтожить не только душу, но и все человечество. Об этом в спектакле говорят все знаки и символы, погружающие в глубину человеческого опыта и культуры.

Александр Титель намеренно строит сценическое действие, где дон Альвар вызывает заклинанием дьявола, обернувшегося в девушку-пажа Бьондетту и овладевшего хитростью и уловками его душой, не как любовную историю, а как интеллектуальную "игру в бисер", сцепляя все события ассоциативными связями и смыслами. Его "Влюбленный дьявол" отсылает и к оккультизму, и к гетевскому "Фаусту", и к пушкинскому мистицизму, и к "Дон Жуану", и к богатой литературной "демониаде", и к культурологии "игры" (в карты, в бильярд) как грандиозного вызова потусторонним силам, и к площадной природе театра.

Сам Владимир Юровский выступает в роли такого "площадного" директора театра, в красном цилиндре и манжетах обращаясь из оркестровой ямы к публике - по сути, Демиург, дающий пульс сценическому действу.

Развивается это действо одновременно в эпоху Казота - камзолы, кринолины героев времен французского Просвещения, и вне ее: мать Альвара донья Менсия (величественная Александра Дурсенева) в черном платье и воротнике-"жернове" по испанской моде XVI века, карнавальная венецианская толпа в белых длинноносых масках и излюбленные тителевские "арлекины", крестьяне на сельской свадьбе в современной одежде. Альвар с Бьондеттой путешествует по временам и пространствам, как Фауст с Мефистофелем.

"Влюбленный дьявол" отсылает к оккультизму и к гетевскому "Фаусту", к пушкинскому мистицизму и к "Дон Жуану", к богатой литературной "демониаде"

Но главный ландшафт спектакля - мистический: он формируется в сумрачном пространстве, в видео-арте (Анастасия Сэмбон, художник по свету Александр Сиваев) с расползающимися по стенам гигантскими насекомыми, ящерицами, черепахами - символами злой материи, чье движение озвучивается завораживающими электронными тембрами, перкуссией, трубами, тромбонами. Странная группа людей двигает по сцене зеленого носорога, выкатывает огромную черепаху, несущую на своем панцире тело раненой Бьондетты, на стенах оживают живописные полотна - образ Данаи с золотым дождем (искушение Зевса), венецианский носорог Пьетро Лонги, инфернальные цветы, жуткая готическая верблюжья голова - одно из обличий дьявола, вопрошающая: сhe vuoi? (что ты хочешь?) страшным микрофонным голосом (Леонид Зимненко).

Хоры звучат здесь, как духи, из-за сцены, поют песни на крестьянской свадьбе, вовлекаясь в кошмарное ритмическое болеро. Это гости на свадьбе танцуют фламенко, нагнетая ритм и энергию фантасмагории, жертвой которой станет дон Альвар.

Титель строит действие в этом многомерном сценическом ландшафте в математически точном соответствии с жестким ритмическим пульсом серийного музыкального языка Вустина. Но если представить себе образ холодного музыкального огня, пылающего мертвенным раскаленным звуком, то именно так звучит партитура "Влюбленного дьявола" у Юровского. Это впечатляющая работа оркестра и певцов, где мир инферно звучит реально - через жесточайший ритм, который мертвой хваткой держит Юровский, через снайперское попадание инструментов, голосов в клеточки невидимой "табулы" вустинской серии.

Этот язык рационален и экспрессивен одновременно: взвинченный, сложнейший вокал у героев, изъясняющихся в формате речитативов, быстрых диалогов в духе барокко, кантиленными фразами, необычный состав оркестра, где струнная группа представлена скрипкой и контрабасом, а духовые - медными и саксофонами. Зато введен гипертрофированный ряд клавишных тембров и перкуссии: рояль, челеста, синтезаторы, мембранофоны, тарелки, гонги, темпл-блоки, вуд-блоки, барабаны. Оркестр звучит летучими волнами и сиреной, раскатами грома, лихорадкой стремительных темпов, мелькая очертаниями мелодических формул, танцев - менуэта, вальса, танго, и разрастаясь в финале в грандиозную оркестровую фреску в ритме болеро.

Вписаться певцам в эту фактуру, напоминающую головоломку кубика Рубика, задача трансцедентной сложности. Но поразительно, как естественно и легко артисты разыгрывают сложнейший спектакль: и очаровательная дьяволица Бьондетта - Дарья Терехова, обольстительная живой страстью и заливистой красотой голоса, и безрассудный дон Альвар - бесстрашный и темпераментный тенор Антон Росицкий, и пара опасных игроков, преследующих Альвара, - Соберано (Роман Улыбин) и Бернадильо (Феликс Кудрявцев), ревнивая красавица Олимпия (Наталья Зимина), комический увалень Карло (Максим Осокин) и все другие персонажи разыгрывают свои партии блестяще, пока главный герой дон Альвар, поддавшийся соблазнам дьявола, оказывается в итоге не властителем мира, а жалким существом, вздрагивающим на сундуке-гробе своим жалким голым телом под победительный страшный топот крестьянского фламенко - болеро.

Как поясняет публике Юровский в красном цилиндре: "Вот поучительная история, преподанная в форме аллегории, где принципы сочетаются со страстями". Полезная история, а главное - поразительно соединяющая в себе смыслы и технологии ХХI века с фундаментальной гуманистической классикой.