Сначала об авторе. Гроскоп - британская журналистка, писательница и стендап-комик (артист, выступающий перед живой аудиторией и говорящий напрямую со зрителями). Гроскоп пишет для английских и американских изданий о России, ее статьи выходят в The Guardian, Evening Standard, The Observer, Daily Mail, Mail on Sunday. С отличием закончила Школу славистики и стран восточной Европы в Лондоне, изучала русский язык в Санкт-Петербурге.
На первый взгляд, "Саморазвитие по Толстому" - всего лишь опыт личного прочтения русской классики. В книге разбираются не только произведения Льва Толстого ("Анна Каренина" и "Война и мир"), но и Пушкина ("Евгений Онегин"), Гоголя ("Мертвые души"), Тургенева ("Месяц в деревне"), Достоевского ("Преступление и наказание"), Чехова ("Три сестры"), Пастернака ("Доктор Живаго"), Булгакова ("Мастер и Маргарита"), Ахматовой ("Реквием") и Солженицына ("Один день Ивана Денисовича").
Но я хочу обратить внимание на эту книгу с некоторой грустью. Такие остроумные и человечные опыты прочтения русской литературы, причем наших авторов, должны бы выходить в России, и именно так, как в Англии, в суперобложке работы известного книжного дизайнера Джона Грея. Они должны бы становится объектом семейного чтения, школьных факультативов и т. п. Но наша гордость за собственную классику почему-то не порождает подобных отечественных книг, хотя увлечение, например, сюжетом и героями "Войны и мира" породило целое море фанатской литературы в интернете в жанре "фанфикшн". Толстовский стопятидесятилетней давности эпос здесь оказывается ничуть не менее культовым, чем, допустим, "крутой" сериал ВВС "Шерлок".
Возможно, причина этому в том, что мы согласны скорее с почетом и скорбными лицами похоронить нашу классику. Мы делаем страшные глаза, когда ее пытаются актуализировать в радикальных театральных постановках или, упаси бог, комиксах. Мы считаем пошлостью всю эту фанатскую "дребедень" вокруг "Войны и мира", мы старательно выискиваем "развесистые клюквы" в зарубежных экранизациях этого романа вроде последней экранизации ВВС, - словом, относимся к своему наследству или как скупые рыцари, или же по принципу персонажа "Бесприданницы": "Так не доставайся же никому!"
Вив Гроскоп написала очень веселую книгу. Ирония чувствуется уже в названии ее глав: ""Месяц в деревне": Как пережить неразделенную любовь", ""Евгений Онегин": Как не быть врагом самому себе", ""Три сестры": Как жить хорошо там, где мы есть", "Один день Ивана Денисовича": Как не сдаваться, когда все идет не так".
Но, читая эти главы, я думал о серьезных вещах. За последнее время нас как-то незаметно приучили к мысли, что классика - это не живые страницы, а "тексты", то есть определенный набор букв. Если вы в какой-нибудь продвинутой читательской аудитории будете говорить о ее героях как о живых людях, на опыте которых можно чему-нибудь учиться, вас просто засмеют как замшелого идиота, который еще не избавился от диктатуры средней школы, где все еще принято писать сочинения о "лишних людях", "маленьком человеке" и т. п. С другой стороны, на собственных публичных лекциях о Толстом я не раз имел дело с ретивыми оппонентами, которые доказывали мне, что знать о жизни Толстого уж конечно не нужно, соотносить личность автора и его "тексты" это так старомодно!
Но вот я читаю книгу английской писательницы и вижу, что она так почему-то не думает. Все открытия формалистов, структуралистов и теоретиков постмодерна ей, живому и заинтересованному читателю, совсем не указ. Она, да, с Онегиным "на дружеской ноге". Она верит, что печальный личный опыт Анны Карениной может чему-то научить современную замужнюю женщину, а "охи" и вздохи чеховских трех сестер - "В Москву, в Москву, в Москву!" - жизненно актуальны и сейчас, и во все времена.
Гроскоп совершенно искренне считает, что семейный опыт Толстого не менее важен и интересен, чем семейный опыт Болконского и Анны Карениной. Что Солженицына интересно изучать не только как автора "текстов", но и как весьма нетипичную для "комфортного" ХХI века личность, которая поначалу была автору неприятна: "Со временем я тем не менее полюбила Солженицына... Солженицын заслуживает всеобщей любви, потому что он - настоящий хардкор... Он не просто писал о том, как выжить в неблагоприятных условиях, - он так и жил, даже когда условия стали для него менее неблагоприятными. Никто не слышал о том, чтобы у него был хоть один выходной, не говоря уж об отпуске".
Она читает "Ивана Денисовича" не столько как "лагерную" повесть, сколько как рассказ о человеке, у которого иные представления о еде, удобствах, физической работе и т. д., чем у даже не слишком высокого достатка жителей многоквартирных домов и таунхаусов. Она смотрит на Раскольникова не столько как на "сверхчеловека", который терпит нравственное поражение, сколько как на простого человека, который "чувствует себя настолько неуверенно и униженно, что готов на все ради самоутверждения". И кто скажет, что это не тема современной психологии?
На самом деле истинное величие классики не в том, что она классика, а в том, что умудряется оставаться современностью. В том, что почему-то мы почти не чувствуем дистанции между собой и героями, которые жили сто, двести лет тому назад.
"Онегин, добрый мой приятель, родился на брегах Невы, где, может быть, родились вы или блистали, мой читатель".