В Петербурге состоялась презентация книги "Город, написанный по памяти"

Елена Чижова выпустила книгу "Город, написанный по памяти". Автор романов "Крошки Цахес", "Полукровка", "Время женщин" (премия "Русский Букер"), "Терракотовая старуха", "Планета грибов", "Китаист" и других рассказала "РГ", как писала новую книгу, как родные передали ей свою спрятанную глубоко память и что значит для нее понятие "петербургский текст".

Что заложено в названии "Город, написанный по памяти"? И почему это "роман - расследование"?

Елена Чижова: Это погружение в память, я восстанавливаю историю своей семьи на протяжении ХХ века. Петербург становится городом памяти - личной, семейной, исторической.

Это не все, что я знаю о Петербурге и Ленинграде, более того, это не то, что я знаю о своем родном городе. Это то, что я о нем всегда помню, что с самого раннего детства медленно входило в мою память - из рассказов прабабушки, которая родилась в 1885 году, из их с мамой разговоров. Они пили чай и разговаривали о довоенном времени, о блокаде, эвакуации, но не прямо, а полунамеками, думая, что я ничего не понимаю. На фоне этих тихих и горьких разговоров прошло мое детство. Мои родные не предпринимали никаких специальных усилий, чтобы воспитать во мне уважение к блокадной памяти. Просто они передали мне свою память, травмированную, спрятанную так глубоко, что я даже удивляюсь тому, что мне удалось что-то понять.

Этот роман я писала больше двух лет, но и потом, позже, дорабатывала. Мне и теперь время от времени приходят какие-то важные мысли. Если будет переиздание, постараюсь их включить. Бездонная для меня тема - и ленинградская, и семейная, и петербургская. То, в чем я и все мы, петербуржцы, существуем, помимо всех других тем.

Как выбирали художника?

Елена Чижова: Я очень благодарна издательству АСТ, редакции Елены Шубиной за прекрасно изданную книгу. Фото на обложке попало в какой-то нерв. Насколько я знаю, художнику-оформителю пришлось перебрать множество фотографий, пока он совершенно случайно не нашел сайт немецкого фотографа, снимавшего наш город в 1970-е годы. Кроме того, в книгу вошли фотографии из нашего семейного архива, на которых я строю повествование. Это не просто иллюстрации, а неотъемлемая часть моего расследования.

То есть книга построена на воспоминаниях членов вашей семьи?

Елена Чижова: Несколько лет назад, когда моя мама тяжело заболела, я вдруг осознала, что с нею вместе уходит прошлое: моей семьи, города, страны. К счастью, мама выздоровела, но я уже не могла отрешиться от этой мысли. Я взяла диктофон и стала записывать все, что она может рассказать. Мне повезло, что у мамы прекрасная память. Так мы и проговорили целое лето. Про жизнь, про город, про умерших и погибших родных. И неожиданно для нас обеих поняли, что это не просто семейная история, а стратегия выживания одной, в данном случае, нашей семьи. История становления "городского сознания", главные свойства которого самостояние и противостояние.

Иначе и быть не могло. Ведь на протяжении прошедшего века город был полностью опустошен несколько раз. Мои родные были свидетелями этих опустошений. Моя прабабушка рассказывала мне, как в 1918 году, пережив революционное время в Петрограде, бежала с новорожденной дочерью на руках в Тверскую губернию. То время я вижу ее глазами. Знаете, я даже знаю, сколько до революции стоило, например, масло, сколько хлеб. Даже корова - в деревне. Все цены моя прабабушка держала в голове.

Вы петербурженка в каком поколении?

Елена Чижова: В четвертом. Моя прабабушка переехала в Петербург в самом начале ХХ века. Мне было интересно понять, каким образом они постепенно превращались в горожан. Горожане - это не место жительства, а особое мировоззрение. С одной стороны, отрыв от деревенских архаических корней, с другой - выбор собственной жизненной стратегии.

Как вашей семьи коснулись война, блокада?

Елена Чижова: Мой дед погиб на Ленинградском фронте 27 января 1944 года. В самый день снятия блокады. Маме было десять лет, когда началась война. Первую страшную зиму она пережила в Ленинграде. В августе 1942-го они уехали в эвакуацию на Урал. Обратно вернулись в 1946-м. Самое сильное мамино впечатление, оставшееся в памяти с того времени: все вокруг разговаривают "по-ленинградски". На Урале другой, не ленинградский, язык. Мама помнит, какое это было счастье - вновь обрести свой город. А потом началась тяжелая жизнь. После седьмого класса ей, круглой отличнице, пришлось уйти в вечернюю школу. И работать. Иначе им было не прожить.

Листая книгу, увидела, что вы пишете о петербургском тексте.

Елена Чижова: Да, у меня есть об этом глава.

И вот что еще вспомнилось. За всю мою школьную жизнь я только однажды получила двойку за сочинение. Кажется, в седьмом классе. Тема сочинения: "За что я люблю мой родной город". Внизу, под оценкой, было написано красными чернилами: "Тема не раскрыта, нет описания промышленности Ленинграда". Я страшно обиделась - при чем тут промышленность, разве за нее я люблю свой город? Но потом поняла, что учитель был прав. О Ленинграде я писала так, словно рисовала красивые картинки, как на открытках: вот Нева, вот Петропавловская крепость - глазами праздного туриста, которому нет дела до истории города, его трагической судьбы. Прошло много времени, прежде чем я поняла, что город - это текст, объединяющий петербургскую и ленинградскую память. Что это не только литературная традиция, но и история, судьбы людей. Этот город нельзя понять, не учитывая опыта ХХ века. Да, конечно, Петербург - самый мистический город России. Однажды мне даже задали вопрос: "Можно ли встретить здесь отдельно гуляющий Нос?". Но для меня Петербург - самый трагический город Советского Союза и России. Это другая мистика, другая судьба.

Каким периодом заканчиваете книгу?

Елена Чижова: Моей смертью.

Смело! Неужели не страшно?

Елена Чижова: Страшно, опасно - это, прошу прощения, язычество. Есть художественная логика текста. Хочу я этого или не хочу, текст - живое существо. И если я начинаю со слов: "Город, где я встретила смерть, назывался Ленинград", - эти слова должны иметь завершение.

Роман "просится" на театральную сцену, как "Время женщин" (поставили и собираются ставить в нескольких театрах)? Может, кинематографичен?

Елена Чижова: Не знаю. Не уверена. В любом случае, для этого потребуется какой-то особый театральный или кинематографический язык.

На какого читателя вы рассчитываете?

Елена Чижова: Никогда не знаю, для кого я пишу. Но если представить себе идеального читателя... Это не только петербуржцы, а все, кого тревожит "тема памяти". Кто думает о том, как складывается наша общая - семейная, историческая - память.

Самое удивительное для меня - изумление в маминых глазах, когда, рассказывая о своей жизни, мама вдруг поняла, осознала страшную логику ХХ века. Словно увидела жернова, размоловшие нашу семью. И тогда она открыла мне тайну, которую хранили несколько поколений.

Мама счастлива, что появилась книга. Раньше она говорила: "У нас была самая обыкновенная жизнь. Как у всех. О чем ты будешь писать?". А я отвечала, что в Ленинграде-Петербурге даже "самая обыкновенная жизнь" все равно особенная.