Как выдающийся этнограф Беларуси стал паромщиком двух культур

Евдоким родился в небогатой мещанской семье. В 13 лет остался сиротой. По окончании прогимназии в Гомеле Романова отказались принять в Могилевскую гимназию, хотя вступительные экзамены были сданы им успешно. Получив отказ, Евдоким унывать не стал и пошел своим неповторимым путем. Окончив курсы учителей русского языка и истории, 17-летний Романов в 1872 г. начинает учительствовать в герасимовском народном училище Оршанского уезда. Скромная участь педагога в отдаленной белорусской деревне имела осознанный смысл: "Я прежде всего белорус, и цель моей работы - спасти хоть что-нибудь из памятников родной мне словесности от гибели, на которую они обречены". Уже в 1876 году Евдоким Романович становится первым из Романовых, включая императорскую фамилию, кто профессионально занялся этнографическими исследованиями.

Спустя 10 лет, в 1886-м, выходят одной книгой первые два тома труда всей жизни белорусского энтузиаста - "Белорусского сборника". В предисловии Романов оговаривается, что собрано все это богатство (в этих томах песни, пословицы, загадки, далее - сказки, заговоры, народные мелодии, танцы, бытовые подробности, диалекты) "при жизни в захолустье, где во всей округе не найдешь словаря Даля". Уже тогда это был совсем не киношный "фольклорист несчастный", а не по годам расчетливый руководитель большой команды, в которую входили двое его братьев, народные учительницы и учителя и знакомые общим числом более десяти человек.

После 14 лет учительской карьеры его таланты заметили - с 1886-го по 1914 год Евдоким Романович честно трудился на должности инспектора народных училищ в четырех губерниях с большим количеством белорусов в составе населения - Витебской, Гродненской, Могилевской и Виленской.

Повышение в должности чиновнику Романову воспрещалось ввиду отсутствия высшего образования. Хотя на его счету было более 200 научных работ, а количество собранных Романовым при помощи его многочисленных помощников фольклорных текстов превысило 10 тысяч.

Ученого тем не менее заметили в обеих российских столицах, его биография вошла в Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, он стал членом многочисленных научных обществ, лауреатом премий Академии наук и Русского географического общества, в последнем он заведовал секцией этнографии и археологии Северо-Западного отделения. Но за всеми званиями и регалиями Евдокима Романовича неизменно прослеживалось стремление научного познания всех сторон белорусского бытия. Эту главную мысль своей жизни он сформулировал в обращении к студентам Белорусского научно-литературного кружка в Петербурге: "Прежде всего надо спасать произведения души родного народа, которые гибнут ежедневно по всей линии". И масштаб спасенных Романовым ценностей народной традиции, очень важных для самосознания сегодняшних белорусов, поражает и сегодня, спустя без малого столетие после его кончины.

1. Ученый собрал сведения о более 1000 археологических памятниках Беларуси. В 1893 г. 38-летний Романов во время IХ Археологического съезда в Вильно представил для экспонирования 500 экземпляров одних лишь каменных топоров.

2. Стараниями Романова в 1893 г. был открыт Витебский церковно-археологический музей, в 1897 г. - Могилевский церковно-археологический музей. Фонды последнего стали основой для создания Могилевского областного краеведческого музея, который с 2005 г. носит имя Е.Романова. Ученый принял участие в создании Этнографического отдела при Русском музее императора Александра III в Петербурге и особого православного древлехранилища в Вильно со множеством памятников белорусской церковной старины.

3. За пять лет учительской работы им было собрано 2000 белорусских слов и из этого материала составлена "Попытка белорусского словаря". Многие из собранных ученым слов для современного белорусского уха экзотичны - например, "драпелуха" (невеста), "драпелун" (жених).

4. В 1889 г. Романов издал краткий, 18-страничный, но очень колоритный "Опыт белорусского народного снотолкования", где подчеркивал: "По мнению белоруса, всякий сон непременно должен исполниться, хотя бы исполнения его и пришлось ждать три года". Иные народные приметы выглядели своеобразно: "Живот большой видеть - к прибыли. Зуб больной видеть - если вывалится, то к смерти".

5. В 1912 г. в 8-м томе "Белорусского сборника" ученый отметил, что в начале ХХ в. повседневный быт белорусских крестьян "с невероятною быстротою начал поддаваться изменениям" благодаря удорожанию сельских продуктов. "При тех же трудах и тех же сборах крестьянин начал выручать за свои продукты втрое и вчетверо более. Сначала это даже тревожило его совесть, но потом крестьяне свыклись с высокими ценами, и в деревне появились деньги, бывшие раньше там чрезвычайно редкими гостями". В итоге купленные в городе сапоги сменили лапти, плуг - соху, домашний холст - фабричный ситец, а отдельные белорусы даже покупали себе зонтики и перчатки. Советская историческая наука эти факты игнорировала, утверждая, что до 1917 г. белорусская деревня неуклонно нищала.