1 апреля исполняется 210 лет со дня рождения Николая Гоголя

Первого апреля - 210 лет со дня рождения Николая Васильевича Гоголя. Великих в нашей литературе много, но не всех можно считать настолько современными. Любой читатель найдет вокруг себя вполне продвинутых, одетых по последней моде хлестаковых с чичиковыми. Виртуальные носы майоров ковалевых теперь законно прописались во всемирном интернете.

Поговорим об этом с самим Гоголем. Разговор, конечно, будет "спиритический", но это простительно, поскольку 1 апреля. Вопросы из настоящего времени, а Николай Васильевич из прошлого ответит точными цитатами из своего предисловия к "Мертвым душам", "Театрального разъезда", "Авторской исповеди", "Выбранных мест из переписки с друзьями", а также из писем 1832-52 годов.

Николай Васильевич, зима поднадоела. Ужасно хочется тепла. Весна, апрель на носу. Как вы?

Николай Гоголь: Верите, что часто приходит неистовое желание превратиться в один нос, чтобы не было ничего больше - ни глаз, ни рук, ни ног, кроме одного только большущего носа, у которого бы ноздри были величиною в добрые ведра, чтобы можно было втянуть в себя как можно побольше благовония и весны.

Но ведь тогда вам было бы нечем отвечать на вопросы. А нам хотелось бы услышать именно от вас...

Николай Гоголь: А между прочим, я ничуть не умней никого. Я знаю людей, которые в несколько раз умней и образованней меня и могли бы дать советы в несколько раз полезнейшие моих; но они этого не делают и даже не знают, как это сделать.

Мы их и спрашивать не будем. Спросим все-таки у вас. Как вам удается смешить других и оставаться таким угрюмым человеком?

Николай Гоголь: Никогда я не думал, что мне придется быть сатирическим писателем и смешить моих читателей. Правда, что, еще бывши в школе, чувствовал я временами расположенье к веселости и надоедал товарищам неуместными шутками. Но это были временные припадки, вообще же я был характера скорей меланхолического и склонного к размышлению. Впоследствии присоединилась к этому болезнь и хандра.

Хотите сказать, что ваш совсем небезобидный, но ужасно смешной "Ревизор" был следствием болезни и хандры?

Николай Гоголь: Мой смех вначале был добродушен; я совсем не думал осмеивать что-либо с какой-нибудь целью... Я решился собрать все дурное, какое только я знал, и за одним разом над ним посмеяться - вот происхождение "Ревизора"! Это было первое мое произведение, замышленное с целью произвести доброе влияние на общество, что, впрочем, не удалось: в комедии стали видеть желанье осмеять узаконенный порядок вещей и правительственные формы, тогда как у меня было намерение осмеять только самоуправное отступленье некоторых лиц от форменного и узаконенного порядка. Представленье "Ревизора" произвело на меня тягостное впечатление.

Вокруг нас немало продвинутых,одетых по последней моде хлестаковых с чичиковыми. Виртуальные носы майоров ковалевых прописались во всемирном интернете

Комедия на все века, со сцены не сходит - о чем вы?

Николай Гоголь: О слоге или красоте выражений здесь нечего заботиться; дело в деле и в правде дела, а не в слоге.

Вас не смущает, что хлестаковщину легко можно назвать и болезнью XXI века?

Николай Гоголь: Всякий хоть на минуту, если не на несколько минут, делался или делается Хлестаковым, но, натурально, в этом не хочет только признаться; он любит даже и посмеяться над этим фактом, но только, конечно, в коже другого, а не в собственной. И ловкий гвардейский офицер окажется иногда Хлестаковым, и государственный муж окажется иногда Хлестаковым, и наш брат, грешный литератор, окажется подчас Хлестаковым. Словом, редко кто им не будет хоть раз в жизни,- дело только в том, что вслед за тем очень ловко повернется, и как будто бы и не он.

Про тех, кто "ловко повернулся", у нас чуть не каждый день в новостях. Снимают губернаторов, заводятся дела.

Николай Гоголь: Один государственный наш муж определил так эту должность: "Генерал-губернатор есть министр внутренних дел, остановившийся на дороге". Должность эта более временная, чем постоянная.

А что бы вы сказали тем губернаторам, которые теперь сидят на нарах?

Николай Гоголь: Не о том следовало заботиться, чтобы только при вас все было хорошо, но именно о том, чтобы после вас все было хорошо.

Теперь весь мир - сплошной фейк-ньюс. Видели, премьер Тереза Мэй танцует в Африке. Трамп отключает свет Венесуэле. Твиттеры на зависть Хлестакову не читали?

Николай Гоголь: Хлестаков лжет вовсе не холодно или фанфаронски театрально; он лжет с чувством, в глазах его выражается наслаждение, получаемое им от этого. Это вообще лучшая и самая поэтическая минута в его жизни - почти род вдохновения.

Вы, кстати, любите песни Малороссии - "этой цветущей части России". Давно не слышали вестей оттуда? Вы же записывали в записные книжки разное - может быть, что-то из последнего?

Николай Гоголь: " - Да что ж ты, сват, к нам того... - Я было того, жена-то таё, я так уж и ну".

Россия под санкциями: вслед за Америкой Европа, будто бы "в защиту" украинцев, грозит анафемами и никак не может успокоиться. Что дальше?

Николай Гоголь: Еще пройдет десяток лет, и вы увидите, что Европа приедет к нам не за покупкой пеньки и сала, но за покупкой мудрости, которой не продают больше на европейских рынках.

"Думать" в наше время значит - залезть в какой-нибудь "Фейсбук" и в телеграм-канал и утопиться во множестве безумных "лайков" и "комментов". Что остается после этого у человека в голове?

Николай Гоголь: В голове всех сидит ревизор. Все заняты ревизором. Около ревизора кружатся страхи и надежды всех действующих лиц. У одних - надежда на избавление от дурных городничих и всякого рода хапуг. У других - панический страх при виде того, что главнейшие сановники и передовые люди общества в страхе. У прочих же, которые смотрят на все дела мира спокойно, чистя у себя в носу, - любопытство...

Опять вы про нос. Что общего у носа с ревизором?

Николай Гоголь: Я устал и душою и телом. Клянусь, никто не знает и не слышит моих страданий. Бог с ними со всеми. Мне опротивела моя пьеса. Я хотел бы убежать теперь бог знает куда...

Но от себя не убежите далеко. Не хлестаковы - так чичиковы. Думаете, этих меньше? Или не слышали, как в наше время совершают махинации с "мертвыми душами"?

Николай Гоголь: В книге этой многое описано неверно, не так, как есть и как действительно происходит в русской земле... На всяком шагу я был останавливаем вопросами: зачем? к чему это? что должен сказать собою такой-то характер? что должно выразить собою такое-то явление? Спрашивается: что нужно делать, когда приходят такие вопросы? Прогонять их? Я пробовал, но неотразимые вопросы стояли передо мною... Всё у меня выходило натянуто, насильно и даже то, над чем я смеялся, становилось печально.

Отчего печально? Что вы увидели неверно и не так?

Николай Гоголь: Россия должна была развиться из своих начал. На Европу нужно было глядеть не породнившись, не обессилев. Если дом уже состроен по одному плану, нельзя ломать его. Можно украшения убрать, отлично отделать всякой уголок по-европейски. Но ломать капитальные стены строенья - это нелепость, это почти то же, что поправлять дело рук божиих. От этого произошло, что собственно русское в России мало подвинулось, несмотря на 100 лет беспрерывных подправок, переделок, хлопот и возни.

Вас, видимо, пугает нынешняя Европа, в которой из политкорректности меньшинствам подчиняют большинство и, чтобы не обидеть беженцев с Востока, боятся наряжать рождественские елки?

Николай Гоголь: В Европе завариваются теперь повсюду такие сумятицы, что не поможет никакое человеческое средство, когда они вскроются, и перед ними будет ничтожная вещь те страхи, которые вам видятся теперь в России. В России еще брезжит свет, есть еще пути и дороги к спасенью, и слава богу, что эти страхи наступили теперь, а не позже".

А "желтые жилеты"? Многие спят и видят, как бы нам на голову свалить какой-нибудь "майдан"?

Николай Гоголь: Россия не Франция; элементы французские - не русские. Ты позабыл даже своеобразность каждого народа... Тот же самый молот, когда упадает на стекло, раздробляет его вдребезги, а когда упадет на железо, кует его.

Но мы же, говорят экономисты, сидим на долларовой игле. Глобальные финансы, "свифты", что-то там отключат, арестуют, заблокируют - и у нас все сразу рухнет?

Николай Гоголь: Мысли твои о финансах основаны на чтенье иностранных книг да на английских журналах, а потому суть мертвые мысли. Стыдно тебе, будучи умным человеком, не войти до сих пор в собственный ум свой, который мог бы самобытно развиться, а захламостить его чужеземным навозом.

Недавно у нас вышла книжка комиксов о блокаде Ленинграда. Если судить по этой книжке, непонятно, что спасать, зачем тогда спасали свой мир, свой город. Или спрошу вот так: зачем Багратиону умирать за Бородино, если весь Петербург вздыхает о своем кумире Наполеоне и объясняется охотней по-французски? Как это поправить, когда мы все время ходим по кругу?

Николай Гоголь: Одни думают, что преобразованьями и реформами, обращеньем на такой и на другой лад можно поправить мир; другие думают, что посредством какой-то особенной, довольно посредственной литературы, которую вы называете беллетристикой, можно подействовать на воспитание общества. Но благосостояние общества не приведут в лучшее состояние ни беспорядки, ни пылкие головы. Брожение внутри не исправить никаким конституциям.

Вот обнадежили, спасибо!

Николай Гоголь: Есть у русского человека враг, непримиримый, опасный враг, не будь которого, он был бы исполином. Враг этот - лень или, лучше сказать, болезненное усыпление, одолевающее русского. Много мыслей, не сопровождаемых воплощением, уже у нас погибло бесплодно.

Что может излечить нас от сонной болезни?

Николай Гоголь: Как Пушкин был умен во всем, что ни говорил в последнее время своей жизни! "Зачем нужно, - говорил он, - чтобы один из нас стал выше всех... Государство без полномощного монарха - автомат: много-много, если оно достигнет того, до чего достигнули Соединенные Штаты. А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина; человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит..."

Вы говорили о нашем общем "душевном городе", о том, что нам мешают "наши душевные лихоимцы". То есть все низкое и пошлое, которое сидит внутри. А как от них избавиться - расскажете?

Николай Гоголь: Есть средство, есть бич, которым можно выгнать их. Смехом, мои благородные соотечественники! Смехом, которого так боятся все низкие наши страсти! Смехом, который создан на то, чтобы смеяться, над всем, что позорит истинную красоту человека. Возвратим смеху его настоящее значенье! Отнимем его у тех, которые обратили его в легкомысленное светское кощунство над всем, не разбирая ни хорошего, ни дурного!

Ну вот же - вы опять вернулись к смеху. А любовь? В любви клянутся многие - как различить, кто на самом деле Россию любит, кто ей друг, кто недруг?

Николай Гоголь: Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России... Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней состраданья. А состраданье есть уже начало любви.

Кстати

В Государственной публичной исторической библиотеке открылась выставка "Гоголевские жемчужины из собрания ГПИБ: автографы, редкие прижизненные и иллюстрированные издания". Бесплатную экспозицию посетить можно до 4 апреля. Узнать о книгах, которые невозможно взять в библиотеке, о редчайших фактах творческой жизни Николая Гоголя будет полезно школьникам, преподавателям, студентам, а также библиофилам.