На "Золотой маске" прошло состязание мюзиклов
Петербургская музкомедия активно приобщает российского зрителя к новинкам западного мюзикла и вслед за успешными "Чаплиным" и "Балом вампиров" поставила очередной музыкальный вариант "Графа Монте-Кристо". На этот раз - версию Фрэнка Уайлдхорна, премьера которой состоялась в 2008 году в Швейцарии и только потом пришла на большие сцены мира. Сейчас, после радикальных поправок драматургии, трудно понять, каким был оригинал, но внесенные в сюжет изменения не пошли ему на пользу: акт романтической мести в угоду нашим циничным временам переведен в ранг коварных банковских подножек, и самой страшной из кар стала потеря не доброго имени, а денежных масс. То есть возвышенный смысл романа спикировал до коммерческих разборок, благородный герой явил ухватки мелкого интригана.
Заодно перекосило сюжетную конструкцию. Несообразно громоздкий первый акт вобрал в себя все сразу: свадьбу Дантеса, годы в замке Иф, дружбу с аббатом Фариа, чудесное освобождение и встречу с пиратами под предводительством не разбойника Луиджи, а "маленькой разбойницы" Луизы: Дюма скрещен с Андерсеном, дабы в шоу нашлось место и красивым актрисам, и эффектным дракам. Дантес успевает также побывать на острове сокровищ и вернуться с планами страшной мести, и уже непонятно, что останется на долю второго акта. Но здесь фантазия авторов берет свое, тоже весьма пространное соло и все переводит в регистры мелодрамы, глубоко увязшей в семейных коллизиях неверной Мерседес. От всего этого спектакль выглядит безразмерным. По правде говоря, музыку Уайлдхорна тоже не отнесешь к лучшим образцам жанра: она эклектична и весьма безлика, венецианский карнавал почему-то помещает в Рим и снабжает испанскими ритмами - страдает школярской небрежностью в обращении с материалом и даже не пытается создать сколько-нибудь цельный художественный образ.
Легендарный венгерский режиссер Керо все это утрамбовал в пространство легко трансформирующихся декораций, похожих на конструктор Лего, и снабдил подобием опереточной улыбки: трагический Фариа становится бодрячком в духе Пеликана из Кальмана, комикованием оснащены сцены с разбитной разбойницей Луизой. Театр, однако, даже в столь ущербном материале предстает в своем потенциально лучшем качестве: фактура и голос Кирилла Гордеева - Дантеса, каскадный драйв Агаты Вавиловой (Луиза), отличные вокальные данные Елены Газаевой (Мерседес) и, несмотря на бесформенность всей громоздкой конструкции спектакля, хороший драйв всей труппы - правда, чуть вымученный, надрывный. Увы, акустика Московского Дома молодежи не позволяет адекватно судить о музыкальном качестве шоу: звук плоский, фанерный, без нюансов.
Екатеринбургский театр от чужеземных образцов отказался и формирует репертуар в основном из мировых премьер. Создав несколько мюзиклов, обогативших историю отечественного жанра, он обратился к легенде 70-х - первой советской рок-опере Александра Журбина "Орфей & Эвридика", которую тогда считали "нашим ответом Уэбберу". Рок-группа теперь поддержана симфоническим оркестром, музыка зазвучала по-новому свежо и мощно (дирижер Борис Нодельман). Действие перенесено в пост-апокалиптический мир, где все начинается сызнова - познание себя и материй любви, первые искусы и испытания славой. Режиссер Кирилл Стрежнев все просчитал очень точно: некогда дерзкий сюжет первого советского рок-либретто теперь кажется робким и простеньким, как мезозой, и только антураж погибшей цивилизации и погребенных под ее руинами надежд помогут избежать привкуса наивной архаики, оправдать дидактику и, если получится, выйти на новые высоты. По-моему, получилось. Фабулу можно уместить в одной фразе, а смотреть очищенный от пыли веков первобриллиант нашего рок-движения интересно.
Сценография Павла Каплевича отсылает к "Аватару" и дает возможность погреться у первобытного костра, полюбоваться мерцанием цветов и вод, покачаться над бездной на лианах, которые заменяет обугленный остов то ли моста, то ли стадионных циклопических конструкций. Исполнитель роли Харона атлетичный Игорь Ладейщиков перемещается по вертикалям со сноровкой Тарзана, не теряя ровного, насыщенного вокала. Серебром звенит уникальный по тембру голос Никиты Кружилина - идеального Орфея. Герои резвятся, как дети, с изумлением рассматривая руки, волосы, пятки друг друга - открывая волшебный мир любви. Тщательно выверенная наивность решений умножает эту мудрую наивность мифа - и абсолютно ее оправдывает, переводя все в регистр лукавой игровой стихии, где искрами проскакивают нотки пародии на современную поп-культуру. Прославленный темперамент этого театра заряжает спектакль заводной энергией - зрителю остается отдаться ей на волю.
Если же придет в голову сопротивляться, топорщиться, искать в глубинах прошлого века ответ нашим сегодняшним тревогам, ничего не выйдет: то было другое время, другая страна, другие уровни наивности. Как в наскальных рисунках Пандоры.