Прямые трансляции фестиваля "Золотая маска в кино" проходят в 60 городах РФ

"Золотая маска в кино". Прямые трансляции и показы спектаклей-номинантов и лауреатов фестиваля проходят в кинотеатрах 60 городов России. 14 апреля в 18.00 - Санкт-Петербургский Малый драматический театр - театр Европы, "Вишневый сад".

"Золотая маска в кино" представляет "Вишневый сад" МДТ - легендарную постановку Льва Додина, получившую и "Маску", и множество других наград как лучший драматический спектакль.

...Последняя пьеса Чехова стала первым чеховским спектаклем Додина в 1994 году. Через двадцать лет круг замкнулся. Поставив всю чеховскую драматургию, Лев Додин вновь вернулся к "Вишневому саду". Раневская, Фирс, Гаев, Лопахин - все стали другими. Как и сам Лев Додин. И мир вокруг Малого драматического театра - иным - мы уже не воспринимаем акции и гектары земли как нечто абстрактное, а учимся считать: если каждый год из имения Раневской сушеную вишню отправляли возами, это же каких размеров должен быть сад?

Дело ли предлагал Лопахин, пытаясь уговорить продать вместе с садом ностальгию по прошлому ради гарантий на будущее? Что тяжелее: когда тебя забыли, когда тебя обманули или когда ты сам все и всех бросил и уехал, чтобы потом снова вернуться? И что, в конце концов, невыносимее: оказаться в положении Фирса или в позиции Раневской?

В МДТ на "Вишневом саде" нас приблизили к сугубо личным ответам на эти вековые вопросы как никогда. Для этого действие происходит прямо в партере, и так близко дыхание чеховских людей на себе мы еще не чувствовали. Они жили среди нас. Или мы среди них? Один ракурс - одна и беда на всех.

"Люди отвыкают слышать, менять интонацию, - рассказывал Лев Додин "РГ", когда к репетициям "Вишневого сада" только приступали. - Мне кажется, в этом сегодня и есть смысл и необходимость подлинного театра, который бы возвращал людям способность расслышать человеческую интонацию. Расслышать дрожь человеческого голоса. Разглядеть глаза, увидеть, что слезы не льются потоком, как в сериале, а где-то они накапливаются"...

Репликами Чехова здесь менялись, некоторыми эпизодами - жертвовали. Кое-что по тексту добавили из черновых вариантов пьесы, как, например, предысторию Фирса, что он в молодости сидел. С инерцией восприятия Лев Додин покончил в первых же тактах спектакля, точнее, не оставил ни единого шанса на шлейфы воспоминаний, тянущихся за каждым чеховским персонажем. Психологический шок испытываешь невероятный. Особенно когда в финале Фирс будет искать выход из закрытого дома, мыкаясь по углам, переступая через зрителей, дергая за все запертые двери. И первый раз Додин заставит почувствовать не просто пронзительную жалость к забытому старику, а ледяной ужас человека, оказавшегося заживо заколоченным. Навсегда. Одному. Ведь вместе с ним в западне окажется и весь партер без скидок на возраст и разное социальное положение. От последнего удара Фирса экран на сцене (считай занавес) упадет. И за ним откроется не прекрасное цветущее далеко, а глухая стена из свежеструганых досок. Забор от пола до небес. Такое вот кино...