Московский фестиваль обнажает несовершенства человеческой природы
Китайский фильм "Жизнь морских обитателей", дебют театрального художника Чжан Чи, стал открытием нового имени, за которым будет интересно следить.
Фабула проста до нитевидности: киноактер приезжает в рыбачий городок в поисках покинувшей его жены - она отсюда родом. Снимает комнату в дешевом мотеле, бродит по пустынным улицам: ранняя весна, мертвый сезон, щелкает своей "минольтой", снимает немудреную жизнь. Увязывается за местной учительницей, флиртует в местной дискотеке... Где его жена, останется неизвестным, да это, кажется, уже и не важно.
Важно: фильм должен разворошить память. Китай далеко, а память, вероятно, и для нас общая - фильм оказывается близким московским широтам. Да и европейским, и американским - его меланхолическая тональность навеяна ностальгическим "Стеклянным зверинцем" Теннесси Уильямса, и на экране его обильно цитируют. И не раз повторят, что сценарий - эманация памяти, а стало быть, нереалистичен.
Память - как поэзия: что-то пропускает, что-то преувеличивает.
Это память о навсегда потерянном. От нее ощущение бездомности, неприкаянности, перманентного одиночества. Так что, похоже, в Китае появился свой Антониони, но во всеоружии нежнейшей цветовой палитры и обволакивающего, как бы интимного звука.
Автор фильма - художник, и его фильм эстетский. Герой ловит своей "минольтой" бесчисленные ячейки жизни, выстраивая из них изысканные композиции - красивые, но уже безжизненные. Это убогая и скудная, или вымученно бодрая, или стерильно гламурная жизнь, увиденная из проржавевшего иллюминатора рыбачьего баркаса.
Это фильм состояний и настроений. Он весь состоит из кадров, каждый из которых равен поэтической строфе, а вкупе они составят поэму одиночества, ностальгии и горечи. Любой кадр - метафора. Любой - контраст бесстрастного камня и бьющейся об него волны. Спор движения и стабильности.
Герой известен обывателю по роли серийного киллера, и теперь такую же роль ему навязывают снова. Прямое действие начинает переплетаться с сюром воображения, трезвое сознание - сбиваться пароксизмами подсознания. А лейтмотивом - красота пустынных морских пейзажей, обреченная, конечная, умножающая ощущение затерянности человека в мире. За морями - заморские страны, там те же чувства.
Это фильм, где древняя китайская культура вписывает себя в культуру общечеловеческую. Впитывает ее токи и обогащает ее своим многовековым опытом, своей природной неторопливой созерцательностью. Если хоть один фильм такого уровня есть в конкурсе - фестиваль можно считать состоявшимся.
Остановленный момент - сила и слабость режиссерского дебюта итальянского актера Валерио Мастандреа "Она смеется". У Каролины на фабрике погиб муж, но мы не узнаем почему, хотя городок явно взволнован и готовится к народным протестам. Идет подготовка похорон, вдова принимает знаки сочувствия. Она не может плакать, хотя старательно себя заводит: слушает музыку, которую оба любили, рассматривает фото былого счастья. Как обычно, умывается, наносит макияж, делает домашнюю работу: все происходящее видит отстраненно, как в аквариуме, "пустое сердце бьется ровно" - и это ее более всего потрясает.
Параллельно идут эпизоды, где вырываются наружу старые счеты и вываливаются из шкафов поджидавшие своего часа скелеты.
Идут тягостные беседы мамы с сыном - как ему объяснишь, отчего она не может плакать! Устами младенца, как всегда, глаголет истина: "Ты не старайся плакать - просто плачь". В обсуждениях, кто виноват и как лучше обставить таинство прощания, тонет главное: человек ушел навсегда.
Фильм развивается не во времени - оно остановилось, - а в пространстве, в параллельных микровселенных каждого из персонажей этой печальной истории. Пытаясь сформулировать такое состояние человека и общества, режиссер вводит метафору - слишком прямолинейную и педалированную: герой крутит вилкой в пустой тарелке, словно по инерции лакомясь несуществующим спагетти и запивая пустым бокалом вина.
После этого картину можно бы и заканчивать, но она продолжается - тоже по инерции, застыв в зачарованном сне, пока не разрешится сюрпризом - его, впрочем, предчувствуешь с самого начала. И держит фильм на плаву не гипнотический ритм, а удивительная Кьяра Мартеджани в главной роли - актриса, способная одним взглядом, застывшей маской лица выразить бездну оттенков человеческого отчаяния.
На днях мы разделяли скорбь бесчувствия, диагностированного российским фильмом "Воскресенье". Эту мелодию продолжают многие фильмы фестиваля: не только мы, весь мир быстро теряет способность плакать.