Новую порцию одноактных балетов показали в театре им. Станиславского

За два года во главе балета Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко французский худрук Лоран Илер выпускает уже пятую программу одноактных балетов, уравновешивая ими репертуар многоактных постановок. Старые спектакли с литературной основой отвечают преимущественно за позапрошлый и начало прошлого века и с сегодняшней точки зрения выглядят стилистически однородными. Илер прослаивает их одноактовками, не всегда претендующими на вечность, но знакомящими со всем разнообразием танцевальных наречий последних десятилетий.

В новой программе соединены, как обычно у Илера, разные времена, страны и стили. В центре - американская авангардистка Триша Браун, которую многие годы знали по ее уникальным проектам, воплощенным то на отвесных стенах, то в музейных залах, то на плотах или крышах - она экспериментировала с гравитацией и неустойчивостью. Это были настоящие "полеты во сне и наяву". Но, довольно молодой получив статус классика, Браун осуществила совместный проект с Михаилом Барышниковым и в конце концов оказалась в такой цитадели балета, как Парижская опера. Для нее и создан в 2004 году спектакль "О сложная" на стихотворение Чеслава Милоша и музыку Лори Андерсон. На первый взгляд, он воскрешает романтическую форму - это па-де-труа балетных звезд в белых развевающихся одеждах, имеющих возможность продемонстрировать свои пируэты и красивые поддержки. Но оказывается не чисто лирическим высказыванием, а приправленным изрядной долей сарказма.

Рядом с постановкой Триши Браун "Свадебка" Анжелена Прельжокажа (1989) сегодня выглядит почти консервативной, хотя на гастролях в Москве в начале 1990-х этот спектакль воспринимался как настоящая революция, а сам француз с албанскими корнями из Югославии - как посланец нового хореографического мира. Языческий культ в этой "Свадебке" оказывается современным и вечным, его служители - парни в офисной черно-белой униформе, в чьи руки одна за другой отважно, свечкой со скамьи, прыгают девушки, чтобы с избранником скатиться на пол, повторив судьбу всех предыдущих пар.

Йохан Ингер - единственный в этой троице, кому еще приходится подтверждать репутацию каждой постановкой. Он принадлежит к поколению 50-летних, то есть тех, кто пока не столько воспроизводит свои старые балеты, сколько создает новые. Швед руководил знаменитым Кулберг-балетом (его предшественники на этой посту - Биргит Кульберг и ее сын Матс Эк), был постоянным хореографом Нидерландского театра танца, ставит для Балета Монте-Карло, Штутгартского балета, дрезденской Семперопер, балета Римской оперы. Но в Москве Ингер дебютирует спектаклем 2001 года "Прогулка сумасшедшего".

Самое сумасшедшее в этой истории, аранжированной под деревенскую, - бесшовное соединение равелевского "Болеро" и пьесы "Для Алины" Арво Пярта. Неудержимое нагнетание ритма с невероятной кульминацией, которое отсылает к ритуальным плясам "Весны священной", обрывается в тишину мерного укачивания и тихое падение в никуда с высоты забора.

То разгулье удалое, то сердечная тоска этой истории, переданные со скандинавской меланхоличностью, оказались наиболее близки исполнителям. Они дополнили хореографию своей отвагой и исповедальной силой. Благодаря этому первый балет программы стал ее гвоздем. Меньше повезло Трише Браун, чей спектакль внезапно обрел надмирное величие, совершенно ему не свойственное. Зато наполненная непростым танцевальным текстом "Свадебка" была станцована так, будто хореограф поставил ее специально для десятка московских танцовщиков. Это воодушевление передалось и самому Анжелену Прельжокажу, чей выход на поклоны превратился в восторженный тур в воздухе.