Стартовала международная программа юбилейной "Золотой маски"

В огромном, похожем на зал ожидания, павильоне (сценограф Анна Фиброк), зашитом массивными панелями, тяжелыми раздвижными дверьми с выходом к умывальникам, располагались его диковинные герои - персонажи дома для престарелых. Затихая и нервно взбадриваясь, совершая нелепые и смешные действия, они автоматически воспроизводили "немецкий канон", в котором Шуберт, Шуман и церковные песнопения, смешиваясь с анекдотами и обрывками пословиц, превращались в маразматический шум.

Убийственный юмор заставлял зрителей "Фольксбюне" плакать и хохотать: Марталер словно влезал в саму ткань, из который был соткан нацизм, представив это не как интеллектуальную драму, но как набор речевых, интонационных, пластических привычек и жестов. Его актеры - великолепные музыканты - пели шлягеры, то зависая в старческом забытьи, то впадая в ностальгический энтузиазм. Церковный гимн "Данке!", обрывавшийся немыслимым фальцетом, стал музыкальным символом не только спектакля, но и золотого века "Фольксбюне" под руководством Франка Касторфа. В 2017 году он вместе со всей командой покинул стены своего легендарного театра, ставшего за 25 лет неотъемлемой частью Берлина. С ними исчез и весь репертуар. Но спектакль Марталера смогли сохранить, чтобы играть его на гастролях.

Собственно, это и есть контекст, о котором стоило бы знать тем, кто пришел посмотреть спектакль 2017 года, показы которого в Москве открыли международную программу "Золотой маски". Но спектакль сработал и без контекста. Немыслимый музыкантский уровень, на котором уникальные актеры Марталера исполняют музыку от барокко и Шуберта до Шенберга и Аллы Пугачевой, соединяется с не меньшей телесной выразительностью. Подавленное и отрешенное смирение, забвение, забытье, жертвенная готовность принять любое перемещение в пространстве вдруг сменяются бунтом, яростным порывом.

То одиноко сидящие у стен спинами друг к другу, то вдруг сбивающиеся в смятенную толпу, - кто они, эти утомленные экспонаты человеческого музея? Смотритель медленно свозит их на гигантских фурах, одного за другим, в большой зал, где, кажется, вот-вот начнется монтаж какой-то новой экспозиции. Освобождая из ящиков и коробок их человеческое содержимое, смотритель и сам постепенно становится таким же экспонатом, разделяя общую участь.

Новые лица, добавленные к старым, мало что меняют в этой безнадежно печальной и гомерически смешной картине мира. Разве что молодая девушка запоет не старую немецкую песенку, а шлягер про миллион алых роз, или, внезапно собравшись в группу, люди исполнят не церковный гимн Danke, а "Смело, товарищи, в ногу!" - революционная песня прозвучит и затихнет до полной немоты, когда шевелятся одни только губы.

Марионетки, почти куклы из "Умершего класса" Тадеуша Кантора, эти экспонаты застряли в павильоне Анны Фиброк - между времен, не различая прошлого и настоящего и уж конечно не мечтая о будущем. Виртуозно исполняя музыку, которая, возможно, им никогда не принадлежала, они испытывают не смешанные, но знакомые чувства давних утрат и несбывшихся надежд. Меланхолический сарказм заливает это насмешливое чистилище. И финальное "Данке!" - напоминание о том, что в человеческой участи так ничто и не изменилось.

Вслед за этим спектаклем Марталера 1 и 2 мая "Золотая маска" покажет "Три сестры" в постановке новой звезды немецкоязычного театра Саймона Стоуна.