Отец о войне рассказывал неохотно. Не любил. И на торжества не ходил: 9 мая - самый разгар огородных работ. А огород у отца был соток этак на 40. С двумя колодцами, ульями, деревьями, кустарниками, банькой. Обширный участок, плавно переходящий в мещёрский лес...
Но дело даже не в огороде. Не любил официоза, торжественных речей. Фронтовые "сто грамм", как справедливо полагал отец, и сам себе может налить, что и делал, помыв руки в железной бочке с теплой водой. Наливал. Выпивал. И говорил о видах на будущий урожай.
Из учетно-послужной карты младшего лейтенанта Блинова Петра Сергеевича о прохождении им службы в годы Великой Отечественной войны (справка Центрального архива Министерства обороны РФ):
• октябрь 1940 года - сентябрь 1941 года - 4-я дивизия противовоздушной обороны 6-й армии;
• сентябрь 1941 года - май 1942 года - 76-й артиллерийский полк Резерва главного командования;
• май 1942 года - июль 1942 года - 197-й артиллерийский полк 87-й стрелковой дивизии.
• В июле 1942 года - плен.
Окопная правда жестока и совершенно не возвышенна. Отец хмурился, злился, нервно стучал палкой по траве возле крыльца и спрашивал непонятно кого: почему было так, что страна отправляла безоружных людей в бой? Он рассказывал, как, пригнувшись в окопе, ждал, когда убьют соседа, чтобы взять в руки его винтовку и воевать. Это была тяжелая для него тема. И говорил он о войне не так, как я пишу, а в основном ненормативной лексикой.
Зимой на войне еще нужно было уметь... спать, хотя бы урывками. Если беспечно приляжешь в мороз в окопе - замерзнешь. Солдаты нашли выход простой и эффективный: научились засыпать, присев на корточки. Это было не совсем удобно, зато надежно: начнешь падать - проснешься.
На фронте, как уверял отец, он не выпил ни разу. Ни грамма. Уверен - именно поэтому выжил. Рассказывал, как подвозили на передовую бочки со спиртом, солдаты простреливали в них дырки и подставляли под струи котелки, каски или просто пригоршни. Потом шли в атаку, чаще всего на верную смерть, не сгибаясь под пулями.
Июль 42-го. Тот самый июль, когда войска Калининского фронта потерпели сокрушительное поражение от немцев. В советской исторической науке это сражение серьезно никогда не исследовалось. И 197-й артиллерийский полк, попавший в ту кошмарную заваруху, перестал существовать в истории страны, что подтверждает та же справка архива минобороны: никаких документов 197-го артиллерийского полка на хранении в ЦА МО РФ не имеется.
Как попадают в плен? Я однажды спросил об этом отца. Спросил немного с иронией, мол, как же так, папа? Что же вы не бросились ну хотя бы с каким-нибудь булыжником на врага? (В нашей семье к родителям было принято обращаться на "вы").
- Ну как? - говорит. - Орудийный расчет уничтожен. Орудие разбито. Пришел в себя посреди поля, ничего не слышу. Контужен. Весь в крови, в грязи. Тут подошли еще несколько таких же, двинулись в сторону видневшейся деревни. Больше идти было некуда. А кругом немцы. Вот и всё - плен.
После завершения операции "Зейдлиц" немецкое командование 13 июля 1942 года сообщило о захвате свыше 30 тысяч советских военнопленных.
Освободили отца уже в Берге, куда был эвакуирован лагерь в январе 1945 года, американцы. Уговаривали уехать в Америку или в Канаду. На что отец отреагировал отрицательно и резко. Но родина встретила его не с распростертыми объятиями - на полгода отправили в башкирские лагеря, где он прошел спецпроверку по первой категории с последующим возвращением звания и увольнением в запас.
В 1950 году отца призвали на сборы в Солнечногорск. Группу офицеров готовили к заброске в Корею. Уже был назначен день вылета, но в последнюю минуту всех отправили по домам. Осталась только групповая фотография - единственная фотография, где отец в военной форме.
После войны отец работал лесником в Беларуси. В то время там хозяйничали "лесные братья", которые боролись против советской власти где-то до середины 50-х годов. Отцу приходилось иметь хорошие отношения и с "братьями", иначе в лес не сунешься, и с "органами", которые пытались поймать "братьев". Как-то вот сумел. Несколько раз его обстреливали, принимая форму лесника за военную форму. Потом извинялись - прости, перепутали.
После Беларуси был Казахстан, лесхоз в поселке Уил Актюбинской области. Потом военный лесхоз невдалеке от поселка Северная Грива Шатурского района Московской области, где он и работал до тех пор, пока были силы.
22 декабря 2006 года отец отправился в поликлинику. Сдал какие-то анализы, сделал кардиограмму. Шутил с медсестрами. С улыбкой вышел из кабинета, присел на скамейку: "Ну, теперь буду жить".
Это были последние слова в его жизни.
Три года назад пятиклассник московской средней школы N 117 Миша Голубев впервые прошел в рядах Бессмертного полка с фотографией своего прадеда - Петра Сергеевича Блинова, заместителя командира батареи 197-го артиллерийского полка 87-й стрелковой дивизии. Миша захотел участвовать в шествии, потому что Бессмертный полк хранит живую память о 197-м артиллерийском, которого по архивным документам не стало 16 июля 1942 года. А живая память - это и есть бессмертие.