Каннский фестиваль продемонстрировал итоги войны за равенство полов

Ей богу, мне все равно, какого пола, вероисповедания или национальности человек сидит в режиссерском кресле. Важно, чтобы кино было хорошим. А с этим теперь серьезные проблемы. Первый англоязычный фильм Джессики Хауснер (Австрия) стал той каплей, которая завершает химический анализ возникшей в кино ситуации: кризис критериев, безумная попытка подменить эстетические критерии политкорректными, художественные достоинства - гендерными.

Хауснер - одна из самых активных феминисток, год за годом выступающих за паритетное представительство полов во всех звеньях кинофестивалей - от отборочных комиссии и жюри до числа "мужских" и "женских" фильмов в конкурсе. Берлинский фестиваль, пойдя навстречу таким требованиям, уже столкнулся с комическим казусом, победно отрапортовав, что в программе это соотношение уже достигло 50 на 46 процентов (точные цифры не помню, но не это важно). И не мог ответить на вопрос, куда делись еще 4 процента. Вероятно, мы близки к моменту, когда о своих правах на паритетное равенство в кино заявят и представители сексуальных меньшинств - и впрямь, там есть великие мастера, у них не меньше оснований для протестов.

Между тем такие замечательные режиссеры, как Аньес Варда, Вера Хитилова, Лилиана Кавани, Агнешка Холланд, София Коппола, Кира Муратова, Джейн Кэмпион, Кэтрин Бигелоу и десятки других без всяких феминистских митингов охотно принимались на фестивалях и получали престижнейшие награды мира - не потому, что женщины, а потому что талантливы. И вот мы впервые столкнулись с ситуацией, когда фестивали вынуждены искать не фильмы, отмеченные самобытным талантом, а женщин, способных хоть как-то придумывать и монтировать. Последние два года демонстрируют уже столь заметное проседание уровней конкурсных программ, что не видеть катастрофичность такого курса может только слепой. Нынешний Каннский фестиваль недавно начался, но уже пару раз заставил пожать плечами: каким образом в конкурс попали такие картины, как "Атлантика" Мати Диоп или тот же "Малыш Джо" Джессики Хауснер. Объяснения просты: один сняла не просто женщина, но и чернокожая - первая такая в каннских конкурсах, другой - та самая активистка феминистского движения, душенька которой теперь наконец может быть довольна.

Итак, "Малыш Джо". Фантастический ужастик о био-лаборатории, где некая ученая дама (Эмили Бичем) выводит новый тип цветка: вдохнув аромат, человек станет счастливым. С цветком можно разговаривать, и дама назовет его именем своего не по годам развитого сынка Джо (Кит Коннор). Оставим в стороне идиотизм самой затеи, хотя он с самого начала заставит относиться к фильму со скепсисом. У дамы есть также бывший муж и назревающая любовная связь с худощавым коллегою (донельзя растерянный Бен Уишоу). А в лаборатории есть ассистентка (Лиэнн Бест), которая первой почувствует неладное, увидев, что ее ласковый пес стал на нее лаять, и вообще его пора укокошить, ибо ее пес теперь не ее пес. Песик бесследно исчезнет из фильма, его место займет сынок Джо: вдохнув споры тезки, он тоже перестанет быть сынком Джо.

Поведение героев этой истории непредсказуемо, потому что необъяснимо. Сынок Джо едва не ломает маме руку - но она только улыбнется в ответ. Назревающий любовник нанесет ей смертельный хук левой - она рухнет на пол, но потом нежно его обнимет. Жутко страшных коллизий в фильме миллион, но ни одна не закончится каким-нибудь итогом: потому что придумать развязку всегда втрое труднее, чем завязку. Вот и не придумали, как, к примеру, коварно запертая в оранжерее пожилая ассистентка, взобравшись под потолок и открыв форточку, оттуда слезет. Это здесь принцип: все, что составит режиссеру хоть малейшую трудность, выводится за кадр.

Когда я смотрел фильмы Кавани или Муратовой, мне и в голову не приходило искать в них специфически женские черты. Посмотрев фильм Хауснер, я теперь точно знаю, в чем отличие сугубо дамского кино, - оно в отношении создательниц к мужчинам. В фильме должны доминировать женщины: они здесь самое разумное, самое деятельное и самое страдающее начало. А мужчины - все безликие недотепы. Их роль в искусстве и в жизни подсобна. Без них не обойтись, но пусть знают свое место. Как та собачка, которая выполнила функцию - и исчезла.

В своих интервью Хауснер ссылается на опыт Хичкока с "Вертиго", на интригующую роль безумных женщин в кино, но, похоже, такую роль она в своем фильме отвела себе: остальные героини значительно смотрят в пространство, но не выдают ни безумия, ни ума - просто проговаривают хорошо поставленными голосами и с хорошей дикцией (редкое достоинство сегодняшнего кино!) топорно написанные слова. Атмосферу же безумия режиссер доверяет саундтреку, который еще со вступительных титров сверлит мозги зрителей пронзительным свистом, низкочастотным гулом, страшными шорохами и жуткими тресками.

Это не Хичкок, разумеется. И не Кубрик. И вообще не режиссура. Это неистовое желание отстоять свое право женщины сидеть в режиссерском кресле. Женщины в отборочной комиссии взяли такую картину в главный конкурс главного фестиваля Европы. Теперь женщины в жюри будут голосовать за отважную товарку, убеждая, что равновесие полов - и есть высшая справедливость в искусстве. И если какой-нибудь мужчина на этом фестивале ненароком отхватит Золотую пальмовую ветвь - обязательно какая-нибудь женщина должна отхватить такую же.