Социолог: Измерение счастья помогает понять уровень развития общества
Чем счастливы россияне? Что означает понятие "уровень счастья" и как он измеряется? Обсудим тему с заведующим Лабораторией сравнительных социальных исследований НИУ ВШЭ Эдуардом Понариным.
Счастье мотивирует поведение человека
Почему счастье стало предметом социологии? Это ведь скорее самоощущение.
Эдуард Понарин: Счастье - предмет не только социологии. Его и психологи изучают, и физиологи. Счастье мотивирует поведение человека. Если мы хотим знать, чего ожидать от людей, то должны понимать природу счастья. Если нам интересно, какого рода политики будут популярны, мы должны понимать, какие факторы в обществе влияют на счастье. Счастье служит также индикатором экономического благополучия или неблагополучия общества, хотя материальные показатели здесь решают не все. Я, например, в своей работе стремился показать идеологическую сторону счастья. Но даже если исходить из экономических соображений, счастье - более базовая категория, чем доходы, поскольку стремление быть счастливым есть у каждого человека.
Уровень счастья говорит об эмоциональном состоянии человека в данный момент
Как социологи измеряют счастье?
Эдуард Понарин: Есть разные методы. Например, дневниковый, когда участник исследования регистрирует ежедневно свой уровень счастья по заданной исследователем шкале, но этот метод сложный и дорогостоящий. Есть методы психологические, когда в анкете дается целый блок вопросов, идущих подряд. В социологии, особенно в больших исследованиях, где в анкете и так много вопросов, невозможно уделить столько времени измерению одного-единственного параметра. В World Values Survey (Всемирное исследование ценностей) и в European Values Study (Европейское исследование ценностей) есть два вопроса о счастье. Один - это прямой вопрос о том, насколько человек счастлив по четырехбалльной шкале, другой - насколько человек удовлетворен своей жизнью по десятибалльной шкале. Это немножко разные вопросы. Уровень счастья говорит скорее об эмоциональном состоянии человека в данный момент, тогда как удовлетворенность жизнью отражает долгосрочный и рациональный взгляд.
Люди ценят то, чего им не хватает
Социологи сравнивают уровень счастья в разных странах. Но как можно сравнивать, если в каждой стране свои представления о счастье?
Эдуард Понарин: Тем не менее счастье как биохимическое состояние организма везде более или менее одинаковое. К нему можно идти разными путями. Скажем, буддистский монах способен путем медитации вогнать себя в состояние эйфории и, находясь в спартанских условиях, чувствовать себя очень счастливым. А кто-то, находясь в более комфортных условиях, тем не менее ощущает себя несчастливым. Счастье - это эмоциональное состояние, и его легко измерить самым простым вопросом. Социологи спрашивают людей: "Вы счастливы?" И предлагают четыре варианта ответа: "Очень счастлив. Скорее счастлив. Скорее несчастлив. Совсем несчастлив".
В других странах эта же шкала? Она универсальная?
Эдуард Понарин: Да. И она позволяет много чего узнать. Например, то, как соотносятся деньги и счастье.
Прибавка в богатстве делает человека счастливее?
Эдуард Понарин: Это только в том случае, если человек был беден. Деньги важны, когда их нет. И вообще люди ценят то, чего им не хватает. А когда у них уже что-то есть, они ценят это меньше. Например, для всех кислород жизненно необходим. Но мы о нем особо не думаем, потому что кислород доступен, он бесплатен в любых количествах - пожалуйста, дышите. Но если кому-то перекрыть кислород, он быстро почувствует его ценность. Когда тебе нечего есть, то появление еды - это уже счастье. Когда какие-то базовые вопросы решены, то чуть больше денег или еды в холодильнике не сделают тебя заметно счастливее, счастье в таком случае определяется другими вещами. То есть измерение счастья помогает лучше понять и уровень развития общества, и мотивацию людей, и в этом смысле счастье является более универсальной категорией, чем такие фундаментальные экономические показатели, как доход или ВВП на душу населения.
С 2000 года уровень счастья в России начал расти
С какого года вы изучаете счастье?
Эдуард Понарин: Мы начали исследования в 1981 году. Это был проект World Values Survey (Всемирное исследование ценностей), в нем участвуют многие страны.
И как в течение прошедших лет менялся уровень счастья в странах - участницах проекта?
Эдуард Понарин: В Европе он держался более или менее стабильно. В США с какого-то момента слегка упал. А в России резко просел в 90-е годы, и понятно почему: распался СССР, рухнула система коммунистического мировоззрения, экономическое положение, прямо скажем, не радовало. Людям было стыдно за свою страну, на фоне других она выглядела ущербно.
С какого года уровень счастья начал расти?
Эдуард Понарин: С 2000-го. Тут сыграли свою роль несколько факторов. Один из них - естественный: несчастливые люди вымирают. Старшее поколение, которое социализировалось в СССР и усвоило советскую систему ценностей, не очень понимало новую социальную, экономическую, политическую реальность. Даже в 2000-х, когда экономика росла, эти люди оставались не слишком счастливыми. Но время идет, старики уходят. А молодые в новой реальности чувствуют себя вполне сносно, потому что они в ней родились и другой просто не знали.
От того, как люди воспринимают свою страну, их личное счастье в какой-то степени зависит или нет?
Эдуард Понарин: Оно зависит и от стабильного экономического положения, и от того, насколько люди гордятся своей страной, насколько они уверены в том, что она идет в правильном направлении. Между 2000 и 2008 годами у нас заметно вырос уровень жизни. По шкале счастья Россия также продвинулась. Затем экономика впала в ступор. Но в 2008 году была война в Южной Осетии, и неожиданно люди почувствовали, что Россия может претендовать на какую-то роль в международной иерархии. Руководство страны предложило новую повестку дня, которая оказалась популярной среди значительной части населения. Это компенсировало потери от кризиса. В 2014 году, во время крымской кампании, чувство гордости за Отечество усилилось. Счастья снова прибавилось. Сейчас формируется новое мировоззрение. Оно отличается от советского, и молодежь его принимает. В разных регионах своя специфика, влияющая на социальное настроение. В Чечне, например, большое значение имеет религия. Она сплачивает. Уровень счастья там высок, хотя с экономической точки зрения люди в Чечне живут не так уж хорошо.
В качестве государственной идеологии в России утвердился патриотизм. Это официально не декларируется, не закреплено в Конституции, но понятно, что в воздействии на массовое сознание патриотизм сейчас играет главенствующую роль. Ощущение счастья у россиян еще и этим подпитывается?
Эдуард Понарин: Безусловно. Люди гордятся тем, что Россия - великая держава, мощная военная сила.
Показатель удовлетворенности жизнью с 2008 года ползет вниз, а уровень счастья в стране растет. Как так?
Эдуард Понарин: Отвечая на вопрос "вы счастливы?", люди оценивают свое эмоциональное состояние в данный момент. А когда их спрашивают, "насколько вы удовлетворены своей жизнью в целом", они отвечают более рационально, имея в виду и длительную перспективу. И довольно интересны расхождения между этими ответами. На рациональном уровне люди понимают, что жизнь не улучшается, но эмоционально пока еще довольны ситуацией.
В Чебоксарах люди счастливее, несмотря на то, что средний уровень жизни там ниже, чем в Москве
Как по шкале счастья выглядят страны бывшего СССР в сравнении с Россией?
Эдуард Понарин: Украина - значительно хуже. Особенно последние годы. Конечно, в России и бывших странах Союза на уровень счастья значительно влияет экономическое положение граждан. Но имеют значение и нематериальные факторы. Например, возраст и связанное с ним самоощущение. Кроме того, важна идеология. Старшему поколению прививалась идея о равенстве, справедливости и т.п. И та новая страна, будь то Украина, Белоруссия или Казахстан, которая возникла после развала Советского Союза, не соответствовала этим представлениям, а люди в старости уже не меняют своих убеждений или меняют, но не так быстро. Поэтому они менее счастливы. А вот молодые чувствуют себя в новой реальности как рыба в воде, она для них естественная среда.
В российских регионах со счастьем тоже все по-разному?
Эдуард Понарин: Несомненно. И это отчасти обусловлено их неравенством. Скажем, Москва и Петербург - самые богатые регионы России, но не самые счастливые.
В регионах люди счастливее, чем в столицах?
Эдуард Понарин: Да.
Почему?
Эдуард Понарин: Потому что человек существо не только социальное, но еще и иерархическое. Скажем, московский пенсионер знает, что за МКАДом люди живут гораздо хуже, чем он. Это знание теоретическое, а в реальной жизни он сравнивает с тем, что видит. А видит он дорогие автомобили, которые не может себе позволить. Видит людей, пьющих кофе за 300 рублей, который он тоже не может себе позволить. И это сильно влияет на его самоощущение. Он чувствует, что находится внизу социальной иерархии. А в Чебоксарах, например, люди счастливее, несмотря на то, что средний уровень жизни там ниже.
Европейские страны не имеют таких перепадов в уровне счастья?
Эдуард Понарин: Если иметь в виду Скандинавию, то да. Для Дании, Исландии, Финляндии, Швеции характерна высокая степень социального равенства. Там не только средний уровень дохода выше, чем в странах СНГ, но и социальное равенство выше. Там дети миллионеров обучаются в обычной государственной школе, потому что это очень хорошая школа. Вообще в скандинавской культуре не принято кичиться своим богатством. Там люди не покупают слишком дорогие автомобили. "Феррари" вы в Хельсинки не увидите. Может, у какого-то очень богатого человека есть замок во Франции и там стоит "Феррари" или "Ламборджини", но у себя дома он будет ездить на "Вольво". И это способствует социальной солидарности. Люди ощущают себя согражданами.
Страны Скандинавии отличаются от других богатых стран высоким уровнем счастья?
Эдуард Понарин: Да. Но они также отличаются высокой степенью национального единства. Например, в США социальное расслоение настолько велико, что люди, принадлежащие к разным классам, зачастую воспринимают друг друга почти как представителей разных наций. А в Финляндии или Швеции культивируется социальное равенство. Поэтому там и более высокий уровень счастья.
На селе уровень счастья в целом выше, чем в городах
Есть ли разница в уровне счастья между сельским и городским населением России?
Эдуард Понарин: Да, и это зависит от доходов. В деревнях, конечно, живут гораздо беднее, чем в городах. Но местами сохранилась некая соседская община. Все друг друга знают, общаются. Высокий уровень доверия, сплоченности. Не дай бог, в такой деревне высунуться и показать свое отличие от других, в лучшую или худшую сторону.
То есть на селе уровень счастья выше, чем в городах?
Эдуард Понарин: В целом выше. Особенно в мусульманских регионах, где еще и пьют меньше. Когда много пьешь, это очень сказывается на доходах. Поэтому Татарстан, он и экономически относительно благополучный, и один из самых счастливых регионов. Чечня же не очень благополучный регион с точки зрения экономики, но весьма благополучный с точки зрения счастья.
Счастье можно испытывать либо от достижения материальных целей, либо идеализируя собственное положение
Религия как-то влияет на уровень счастья?
Эдуард Понарин: В странах, где большинство населения составляют люди с глубоко укорененным религиозным сознанием - да. Там человек уповает еще и на Бога. Будучи верующим, ты проникаешься мыслью, что Всевышний о тебе заботится, и если ты себя ведешь правильно, то он тебе поможет. Это создает ощущение защищенности, люди чувствуют себя более комфортно и более счастливо. В России же прямой корреляции между счастьем и верой не наблюдается. Это, видимо, потому, что в посткоммунистическое время к религии обратились те, кто изначально чувствовали себя несчастными. Таким образом религия у нас мало что добавляет к счастью.
А национальная идеология добавляет?
Эдуард Понарин: Да, и очень существенно. Тот же патриотизм, например. Здесь вообще многое зависит от идеологических установок. Счастье можно испытывать либо от достижения материальных целей, либо идеализируя собственное положение: мы бедные, зато духовные.
Существует корреляция между самоубийствами и ответами на вопросы о счастье
Судя по опросам, чем счастливы российские граждане?
Эдуард Понарин: Они счастливы благополучием в семье. Они находят радость в детях и внуках. Они счастливы, поскольку в жизни все удалось. Они видят счастье в интересной работе. Они довольны здоровьем своим и своих близких.
А чем несчастливы?
Эдуард Понарин: В ряду факторов, ухудшающих социальное самочувствие, - болезни и старость, конфликты в семье, отсутствие хорошей работы, одиночество, плохие жилищные условия, отсутствие уверенности в завтрашнем дне.
Можно ли результаты опросов интерпретировать слишком оптимистично, делая вывод о почти поголовной счастливости россиян? Ведь на вопрос "счастливы ли вы" граждане почти всегда дают положительный ответ. Ну кто же скажет "я неудачник на работе, у меня жуткие отношения в семье, дети оболтусы"?
Эдуард Понарин: Тем не менее всегда есть отличия в ответах. Если на вопрос "счастливы ли вы" человек отвечает "скорее несчастлив", значит ему действительно нехорошо. И когда таких людей много, это означает, что в стране что-то неладно. Существует же корреляция между самоубийствами и ответами на вопросы о счастье. Если бы все говорили "у меня все нормально", такой корреляции не существовало бы.
Является ли уровень счастья показателем социального самочувствия общества?
Эдуард Понарин: Да. И это тоже одна из причин, по которой его стоит изучать.
Эдуард Понарин - социолог, заведующий Лабораторией сравнительных социальных исследований НИУ ВШЭ. Родился в 1964 году в Ленинграде. Окончил факультет психологии Ленинградского государственного университета. С 1989 по 1996 учился социологии в Мичиганском университете (США) и защитил в нем докторскую (Ph.D.) диссертацию. С 1998 года работал в Европейском университете в С.-Петербурге. С 2009 года работает в Высшей школе экономики. Возглавляемая им лаборатория представляет Россию в проектах Всемирное исследование ценностей и Европейское исследование ценностей.