Поделиться
Сколько раз мне предлагали вернуться в Чернобыль, сняться в документальном фильме, дать комментарий на хорошо изученном тогда месте. Никогда! На всю оставшуюся жизнь хватит тех 16-17 чернобыльских атомных дней, когда даже поездка в киевском метро превращалась в испытание с непредвиденными последствиями, а уж заезд, не говоря о ночевке, в зону - игрой в русскую рулетку: попадешь "в грязь" или уберешься "чистым".
А все, что происходит с Чернобылем, интересует, трогает, волнует. Но не как тот ночной кошмар и майская явь. Как сегодняшняя реальность. И американский фильм с незамысловатым, зато притягивающим названием "Чернобыль" посмотрел залпом - четыре полнометражных серии подряд, не добравшись до заключительной пятой только потому, что не смогли ее для меня вытащить из сетей даже умелые айтишники.
Что сказать? Американцы неимоверным образом и представляю какими деньжищами создали на удивление правдивую обстановку жутких дней. В кино это, кажется, называется, локацией. Так и было. Груды техники, ежеминутно выходящей из строя под напором немирного атома. Толпы моих истинных братьев-ликвидаторов, совковыми (слово - чистое совпадение - Н.Д.) лопатами борющиеся с убийцей - графитом. Союзные министры и замминистры в легкой, до чего же легкой защитной одежде, уговаривающие безымянных работяг совершить геройский поступок длиной в полторы минуты, часто оборачивавшийся самопожертвованием ради спасения твоего, Украины, Москвы и мира.
В их "Чернобыле" даже относительно достоверно показан подвиг троих ребят - русских и украинских, спасших нас от взрыва, после которого Украина должна была закончиться. Чудом русские, украинские, неважно какие, важно, что герои, Баранов Борис, Беспалов Валерий и Ананеко (или Онанеко) Алексей сумели открыть заслонки на 4-м блоке и всемирную катастрофу предотвратить.
Но американцы не были бы американцами, не забив фильм полным, 100-процентным набором привычной своей русофобии. Где-то к третьей серии в главное действующее лицо превращается водка, которую поглощают стаканами. Тем более удивительно, что тогда в нашей стране, а уж в закрытой зоне тем более, царил сухой закон. Ясно, что все высшие руководители показаны идиотами, а чиновники рангом пониже послушными и туповато-злобными исполнителями коммунистической (значит, гадкой) воли. Народ же выведен спившимся быдлом. И до такой степени, что немного найдется голливудских фильмов, в которых образ славянина выведен настолько отвратительными, тошнотворными красками.
А сюжет прост. Академик Валерий Легасов перед самоубийством вспоминает все случившееся с ним в Чернобыле. И скажу, что английский актер Джаред Харрис сыграл Валерия Алексеевича блестяще. Он и внешне похож на академика, который с нами, журналистами, общался, смело объясняя масштабы катастрофы, ее последствия и способы преодоления. Мы дивились: Легасов и академик Анатолий Петрович Александров шли на контакт, были доступны. Своим хладнокровным спокойствием вселяли надежу. В фильме Легасов живой, открытый, прямо такой, каким и был в жизни. Харрис не мог видеть Легасова, добровольно ушедшего в апреле 1988-го. Но в том и талант, что почувствовал персонажа, ни разу не ошибясь в трактовке.
Его антипод заместитель председателя Совмина Борис Щербина поначалу выведен Стелланом Скарсгардом полнейшим кретином. Жаль хорошего актера. Наверное, немало сил стоило шведу хоть как-то сломать стереотипы, прилежно заложенные в ходульный сценарий. И в конце Щербина превращается в какого-никакого, но человека, руководителя. Жаль только, что его роль, не киношная, а настоящая, переврана. В Чернобыле, а не в фильме "Чернобыль" на него разве что не молились. Решительный в принятии толковых решений, часто не совпадающих с общепринятыми, он, как и Легасов, спас нас от еще более худшего, что вполне могло произойти.
Но почему американцы, потратившие четыре года на съемки и сбор материала, малюют нас чернейшими красками? Неужели самим не надоело? В конце концов, даже не логично. Были бы мы такими, как в их сериале, давно бы наш город назывался не Москвой, а Москау. Почему так трудно это уразуметь? И как это скучнейшее намалевывание не надоедает их зрителю? Привык и другими нас уже не представляет?
Меня убеждают, что лучше этот фильм о Чернобыле, чем вообще ничего, якобы у нас о нем не снятого. Но были фильмы! Еще в 1990-м вышел на киевской студии Довженко "Распад" с Сергеем Шакуровым в главной роли. В 2011-м появилась картина Александра Миндадзе "В субботу". Здесь мне трудно сохранять объективность. Фильм моего друга Саши Миндадзе о первом дне трагедии великолепен. Но это, как считает сам сценарист и режиссер, произведение-притча. Его надо смотреть очень внимательно, "вслушиваясь" в каждый кадр. Читая первый вариант сценария, я поражался глубине проникновения в суть происходящего. Но для меня, в Припяти и Чернобыле работавшего, в лагерях ликвидаторов ночевавшего и с ними по сей день по-братски общающегося, это талантливейшая работа, совсем не претендующая на документальность. Не было такого в замыслах.
А потом о Чернобыле, да и о нас, чернобыльцах, как-то забыли. В принципе, понятно. Сколько лет прошло. Теперь это совсем другая страна. Да сколько нас осталось - совсем мало. Хотя трое героев, спасших мир от взрыва, чудом и вопреки всем прогнозам медиков остались живы. Миндадзе рассказывал, что лет восемь назад один из них работал в Киеве сторожем. Можно было придумать для Спасителя что-то и получше.
Кажется, придумали. Александр Роднянский и Данила Козловский задумали фильм "Опасная вода" о Чернобыле. Как раз о тех трех героях, благодаря которым мы и ходим с вами по старушке-Европе, а соседка-Украина живет полнокровной жизнью, не имею в виду ее политическое прозябание. Козловский и режиссер, и исполнитель главной роли. До Чернобыля российским мужчинам призывного возраста теперь не добраться. Что ж, есть в стране России и другие атомные электростанции, например, Курская, пригодная для съемок.
Информационный чернобыльский вакуум необходимо заполнять. Мы-то еще знаем и помним. А забудем, и будут наши потомки представлять все в апреле 1986 года случившееся по чужому американскому "Чернобылю".