Так случилось, что история моей семьи связана с одной из самых известных пушкинских реликвий.
Подарок прапрадеда
В 1823 году у Александра Пушкина, пребывавшего в Одесской ссылке, вспыхнул бурный роман с женой генерал-губернатора Новороссийского края и наместника Бессарабской области графа Воронцова - Елисаветой.
Как вспоминал Ф.Ф. Вигель, "ей было уже за тридцать лет, а она имела все право казаться самою молоденькою. С врожденным польским легкомыслием и кокетством желала она нравиться, и никто лучше ее в том не успевал. В ней не было того, что называют красотою, но быстрый, нежный взгляд ее миленьких небольших глаз пронзал насквозь; улыбка ее уст, которой подобной я не видал, казалось, так и призывает поцелуи"1. А на полях рукописи "Евгения Онегина" и других черновиков Пушкина, как отметит Т.Г. Цявловская, один за другим появляются 32 профиля Елисаветы Ксаверьевны2...
В середине июня 1824 года семейство Воронцова отправляется в Крым, где генерал-губернатору представляют одного из представителей местной знати гахама караимской общины Симу Бобовича. Моего прапрадеда по матери. Никто из современников не запечатлел тот момент, когда он передал в подарок Елисавете Ксаверьевне два перстня. Пращур наивно думал, что второй перстень она подарит мужу.
Но Сима Бобович ошибся.
Два перстня как один
Из Крыма Воронцовы возвращаются в Одессу, где роман ссыльного поэта и светской львицы разгорается чрезвычайно бурно. Кульминацией становится любовное свидание 28 мая в уединенном гроте близ дачи Рено.
Читал я сладостный Коран,
Внезапно ангел утешенья,
Взлетев, принес мне талисман
Его таинственная сила
...
Слова святые начертила
На нем безвестная рука.
Талисман - перстень. Один из двух. Два ювелирных предмета, точные копии друг друга, отныне стали частью целого. Отличало их лишь то, что Пушкин выгравировал на перстне свои инициалы, а Воронцова свои, превратив их, в своего рода, печати, которыми они впредь скрепляли письма.
Необычен антураж подарка. Необычны и таинственны обстоятельства его вручения. Но надо быть Пушкиным, чтобы увидеть в ювелирном украшении - Талисман!
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья; волненья:
Ты в день печали был мне дан..."
Поэт снова вспомнит о нем спустя два года:
Мне вручила талисман.
Бобович, Пушкин, Жуковский, Тургенев...
После кончины поэта перстень взял на память Жуковский. И уже его сын после смерти отца в 1875 году подарил талисман Ивану Сергеевичу Тургеневу. Сохранилась запись последнего:
"У меня тоже есть подлинная драгоценность - это перстень Пушкина, подаренный ему кн. Воронцовой и вызвавший с его стороны ответ в виде великолепных строф известного всем "Талисмана". Я очень горжусь обладанием пушкинским перстнем и придаю ему так же, как и Пушкин, большое значение. После моей смерти я бы желал, чтобы этот перстень был передан графу Льву Николаевичу Толстому, как высшему представителю русской современной литературы, с тем, чтобы, когда настанет и его час, гр. Толстой передал бы мой перстень, по своему выбору, достойнейшему последователю пушкинских традиций между новейшими писателями"3.
Увы! Наследница Тургенева Полина Виардо нарушила его волю и в год 50-летия гибели Пушкина передала перстень в дар Пушкинскому музею Александровского лицея...
Но что же Сима Бобович?
Молчание бабушки
О первоначальном дарителе заговорили лишь после того, как была переведена древнееврейская надпись на перстне. Как и следовало ожидать, она была чрезвычайно прозаична: "Симха, сын честного господина Иосифа, старца, да будет благословенная его память". После этого в различных изданиях стали то намеком, то в открытую, писать о том, что подарок Воронцовой сделал Сима Бобович.
По своему положению он был чрезвычайно близок с Воронцовым. И сделал чрезвычайно много и для Крыма, и для своего народа - караимов, о проблемах которого неоднократно рассказывал императору, которого принимал у себя дома. Я хорошо помню свою бабушку Анну Вениаминовну Полякову, в девичестве Эстер Туршу. С упоением слушал ее рассказы об учебе на Бестужевских курсах в Санкт-Петербурге, о встречах с писателями Леонидом Андреевым, о дружбе с великой актрисой Верой Комиссаржевской. Но она никогда не упоминала ни о своем дедушке по отцу Илье Туршу - городском голове Евпатории, ни о дедушке по матери - Симе Бобовиче.
Она по-прежнему боялась своего прошлого.
Заканчивая эту историю, я думаю о маленьком изделии восточных мастеров, которое смогло стать в руках Поэта священным талисманом, озарившим жизнь стольких великих людей моей Родины.
1. Вигель Ф.Ф. Записки. - М.: Захаров, 2001 - 590 с. С.456.
2. Цявловская Т.Г. Рисунки Пушкина - М.: Искусство, 1983 - 446 с.
3. Цявловская Т.Г. Храни меня, мой талисман / "Прометей" том Х .1974 год (с.41 - 43)