Поделиться
10 июня 1934 года, 85 лет назад, писатель отправил свое последнее письмо Сталину, в нем он просил помочь с зарубежной поездкой. Сталин на письмо не ответил. А в июне 1919-го, 100 лет назад, белая армия находилась на пике успеха: был взят Харьков, впереди был закончившийся катастрофой поход на Москву. Между этими датами - вся советская жизнь Булгакова, вынужденного приспосабливаться к ненавистной ему власти.
Главного героя в "Беге" зовут Голубков, и это анаграмма фамилии писателя - но, в отличие от преподавателя-почасовика, бежавшего к белым, "потому что в Петрограде работать невозможно", Булгаков был деятельным человеком и, пока это не стало равносильно самоубийству, противостоял красным, как мог. Об этом никто не знал: в 20-е и 30-е годы люди носили маски. Для того чтобы выжить, им надо было изменить прошлое, скрыть свою суть. Ее Булгаков не слишком прятал. Его коллега по "Гудку" Илья Ильф как-то пошутил: "Что вы хотите от Миши? Он только-только, скрепя сердце, признал отмену крепостного права". Необычная для смертельно опасного времени прямота стала частью своеобразной булгаковской "охранной грамоты".
Мхатовский спектакль "Белая гвардия" завораживал Сталина, смотревшего его несколько раз. Не побоявшийся обратиться к нему напрямую, говоривший от имени тех, кого смела революция, Булгаков вызывал у него уважение. Но если бы стало известно, что в 1919-м Булгаков добровольно ушел в Вооруженные силы Юга России и стал военным врачом 3-го Терского казачьего полка, все сложилось бы по-другому.
А один из прототипов "Бега" своего прошлого не скрывал, для этого он был слишком известен. "Спаситель Крыма", генерал-лейтенант Яков Слащев, с которого был написан булгаковский Хлудов, вернулся в СССР и преподавал в школе комсостава "Выстрел". Слащева застрелил один из слушателей, мстивший за убитого в Гражданскую войну брата. До того как наступила пора "большого террора" и массовых высылок по классовым признакам, страшным врагом проигравших была разлитая в воздухе ненависть, жажда поквитаться и добить. Российская ассоциация пролетарских писателей требовала крови Булгакова, об этом же говорили писатели Украины, беседовавшие со Сталиным. И все же он сумел прожить жизнь, скрыв прошлое, но не отказавшись от себя.
В 20-е годы редакция газеты "Гудок" была прибежищем талантов. Здесь работали Булгаков и Катаев, Петров и Ильф, Олеша, Паустовский, Зощенко - им прекрасно платили, они хорошо жили. Со временем Валентин Катаев стал главным редактором журнала "Юность" и Героем Труда, его брат Евгений Петров - главным редактором "Огонька".
У Катаева была образцовая советская биография, с 1919 года он воевал в Красной армии. Со временем стал чрезвычайно советским человеком с чрезвычайно советскими карьерными поступками. В зрелые годы у Катаева развилось пристрастие к многодневным запоям - и это, хотя бы отчасти, возможно, объясняется тем, что в молодости он был убежденным монархистом, а в Гражданскую служил у Деникина и командовал передней бронеплощадкой бронепоезда "Новороссия". В 1920-м он был в белом заговоре, после разоблачения сидел в ЧК и чудом спасся от расстрела.
В своих книгах он перекраивал собственную биографию. В конце романа "Зимний ветер" главный герой, которого чуть было не втянули в заговор белых, уходит воевать на красном бронепоезде - здесь автор обошелся со своим прошлым с особым цинизмом. А в повести "Уже написан Вертер" (1979) герой проживает подлинную биографию Катаева, и в 2019-м это полупризнание кажется покаянием.
Перевертышем мог оказаться даже проверенный товарищ. Поэт Владимир Нарбут, член коммунистической партии с 1918 года, подпольщик, глава крупного издательства, заместитель заведующего Отдела печати при ЦК ВКПб, в белой контрразведке, оказывается, говорил, что ненавидит большевиков. Арестованный деникинцами, Нарбут рассказывал, что стал коммунистом от нищеты и отчаяния. Протоколы его допросов попали в ЧК и до поры лежали под спудом - а потом Нарбута разоблачили и отовсюду выгнали. Когда пришел Большой террор, он был отправлен в лагеря, где и расстрелян.
Над "Бегом" Булгаков работал в относительно вегетарианские 1926-1927 годы. Тогда он надеялся на национальное примирение - герои "Бега" возвращаются в СССР. В раю, который в "Белой гвардии" видит в своем вещем сне Алексей Турбин, есть место и для его однополчанина-белогвардейца, и для "большевиков с Перекопа". "Бег" Булгаков начал писать в 1926-м, для Художественного театра. Но время быстро изменилось и ушло у него из-под ног: Слащев вернулся в СССР в 1922-м, в 1929-м его застрелили. А Булгакова в 1930-м перестали печатать. Стратегия неучастия в грехе и зле перестала работать, путь, который выбрал Катаев, оказался более надежным. Булгакова спасло письмо правительству СССР, за которым последовал звонок Сталина. Такое было возможно лишь в далеко не людоедском 1930-м.
В кровавой паранойе 1937 года немалую роль сыграло то, что правящая верхушка и те, кто работал в низовом советском аппарате, видели вокруг людей, носящих маски, ненадежных, готовых ударить в спину. Им повсюду мерещились герои "Бега": притаившаяся под попоной беременная мадам Барабанчикова могла обернуться вооруженным револьвером белым генералом.
Для того чтобы не только уцелеть, но и преуспеть, "бывшим людям" в 20-е-30-е годы надо было сменить облик - простодушных булгаковских Голубкова и Серафиму в СССР не ждет ничего хорошего. Но есть и иной пример. Он сомнителен, почти невозможен - но вдруг все было именно так?
Второй женой Слащева стала Нина Николаевна Нечволодова. Родившаяся в 1899-м дворянка добровольцем пошла на Первую мировую, получила два Георгиевских креста. В белой армии она сражалась под именами "юнкер Нечволодов" и "ординарец Никита", женой Слащева стала в 1920-м. В СССР они вернулись вместе. О ее дальнейшей судьбе мы ничего не знаем, но некая Нина Нечволодова была автором сценария вышедшего в 1937 году фильма "Юность". Фильм рассказывал, как комиссар Власов, рыбаки Андрей и Ванютка сражались с Врангелем, которого жена Слащева отлично знала. В 50-е вышла книга "Юность Ленина", ее автором была Нина Павловна Нечволодова. Отчество не совпадает, но какое из них верное, мы не знаем.
Хочется верить, что прототипу Люськи Корсаковой из "Бега", удалось прожить свой век так, как это сделал написавший пьесу о Сталине Булгаков - не сгинув в лагерях.
В 1929 году "Бег" репетировал Немирович-Данченко, в 2019-м его поставил художественный руководитель театра Сергей Женовач. Успех или неудача одной постановки обычно не имеют очень большого значения, но тут на кону многое. То, что прежний, табаковский МХТ, стилистически разнообразный и много зарабатывающий при Женоваче, невозможен, стало ясно давно. Эстетически Женовач наследник Станиславского по прямой линии, но огромный МХТ ни в чем не похож на его маленькую студию. Для Женовача театр келейное, аскетичное дело. Без модных имен и большого количества коммерчески успешных премьер нельзя содержать немалую труппу и сохранить нынешний уровень зарплат. Поэтому для того, чтобы оправдать свою позицию, Женовачу нужен яркий художественный успех.