Глава Пентагона затеял гендерную революцию в руководстве ведомства

Исполняющий обязанности министра обороны США Патрик Шанахан задался целью заполнить женщинами руководящие вакансии в Пентагоне. Как рассказал журналу Foreign Policy глава его аппарата Эрик Чунинг, таким образом он рассчитывает привнести "разнообразные опыт и мнения" в свою команду. Пока, впрочем, динамика обратная. За те пять месяцев, что Шанахан руководит Пентагоном, в отставку ушли две высокопоставленных представительницы прекрасного пола - пресс-секретарь Дана Уайт и глава ВВС США Хизер Уилсон. Лишь четыре из руководящих должностей минобороны, утверждаемых в сенате, заполнены женщинами. Но Шанахан настроен серьезно. В частности, он уже подобрал двух кандидаток на должности замминистра и главы ВВС.

Энтузиазм шефа оборонного ведомства натыкается на определенный скептицизм экспертов, указывающих, что его планы идут вразрез с курсом Белого дома. Хотя женщины работали на видных должностях в команде Дональда Трампа (например, постпред при ООН Никки Хейли и директор ЦРУ Джина Хаспел), в целом его администрация - самая мужская со времен Рональда Рейгана.

Военное ведомство традиционно было и остается мужской вотчиной. Тем не менее, гендерная революция в нем пускай медленно, но происходит. По данным общественной организации Service Women s Action Network (SWAN), за десять лет удвоилось число женщин-военных в генеральском звании (до 63), а их доля среди служащих за последние 35 лет выросла с 1,5 до примерно 16 процентов. Сегодня в рядах вооруженных сил США около 200 тысяч женщин. Кроме того, представительницы этого пола стоят во главе трех из пяти ключевых подрядчиков Пентагона - в General Dynamics, Lockheed Martin, Northrop Grumman.

Инициатива Шанахана напоминает идею гендерных квот, которые в разных формах уже несколько десятилетий практикуются в десятках стран.

Кстати, хотя американцы считают себя прогрессивными в смысле борьбы за равноправие женщин, здесь, в отличие от Европы, гендерных квот не существует.

В вооруженных силах США сегодня служат около 200 тысяч женщин

Но так дело обстоит далеко не везде. Например, в Бразилии законодательство обязывает политические партии включать в свои списки не менее 30 процентов женщин в качестве кандидатов на выборах. На практике голосование не всегда складывается в их пользу, поэтому в парламенте их лишь около 10 процентов. В среднем по миру доля женщин в законодательных собраниях составляет около 25 процентов, то есть 1 из 4 депутатов - представительница прекрасного пола. Одна из самых продвинутых в этом отношении - Руанда, которая стала первой страной, где женщины заняли большинство в парламенте. Это стало результатом как обязательной 30-процентной квоты, так и гражданской войны в стране.

В Финляндии пошли по другому пути, квотируя не выборные, а назначаемые должности. Там уже более двух десятилетий закон гласит, что представительство каждого из полов во властных структурах, в том числе на уровне регионов и муниципалитетов, должно быть не менее 40 процентов.

Еврокомиссия пыталась обязать крупные компании Старого Света довести долю женщин в советах директоров до 40 процентов к 2020 году. На национальном уровне такое законодательство принято в Германии, Нидерландах, Норвегии, Франции.

Штат Калифорния в прошлом году стал первым в США, где крупные компании обязаны включать женщин в советы директоров. Губернатор Джерри Браун подписал документ, согласно которому к концу 2019 года женская квота составит одну позицию, а к июлю 2021 года - две или три в зависимости от численности совета. Более того, за невыполнение требования введен штраф 100 тысяч долларов, а если компания не исправится - придется заплатить уже 300 тысяч долларов.

Система квот получала неоднозначные оценки специалистов. Комментаторы отмечали, что, с одной стороны, она открывает женщинам дорогу во власть. С другой стороны, система, закрепляющая право некой гендерной группы на определенные должности, противоречит принципу равных возможностей для всех. Из-за квот на важные посты иногда могут попасть менее квалифицированные кадры, получающие назначение только благодаря полу. Другим побочным эффектом в отдельных странах стало то, что женщины во власти стали восприниматься исключительно как представители интересов своего гендера.