На "Кинотавре" прошел новый фильм Юсупа Разыкова

Не сговариваясь, авторы двух новейших фильмов поместили действие в круг водителей-дальнобойщиков: "Однажды в Трубчевске" Ларисы Садиловой и "Керосин" Юсупа Разыкова. Вот и премьеры обеих картин на "Кинотавре" выстроились гуськом, как колонна кочующих бензовозов.

В "Керосине" и дочь героини тоже кочевница - проводница поездов дальнего следования. И дом героини - старухи Павлы - весь в прошлом. Когда-то был жив муж Петр, теперь смотрящий на нее с фотографии на стене. Когда-то была какая-никакая семья и какая-никакая жизнь. А теперь дом в опустевшей деревне Порожки на глазах умирает: вот уже погасли и стали незрячими окна, все реже наведываются сюда люди. Разреженное, уже нежилое пространство, и в нем доживает свой век старуха. И пытается выполнить наказы мужа, суровый взгляд которого ее преследует ночами: чтоб была в доме живность - курочка, поросенок, которого она снова и снова пытается добыть. Не потому, что он - потенциальная еда, а потому что - живой.

Как рассказал мне режиссер, образ Павлы списан с белорусской крестьянки, в беседах с которой он провел несколько дней. Получился фильм об остановившейся жизни - об одиночестве. Самая трудная задача для кино - по природе искусства динамичного. При видимом отсутствии действия режиссер особенно внимателен к деталям. Крестик, беспомощно болтающийся на лобовом стекле грузовика. Керосиновая лампа как единственный свет в окошке. Курочка Ряба на подушке как последнее теплое существо рядом. Старуха дает дальнобойщикам приют для выпивки, собирает за ними грязную посуду, допивает остатки горькой. Физически чувствуешь, как жизнь проносится где-то в стороне, обтекая старуху остатками хилых ручейков, и капля за каплей иссякает. Вот и магазинчик рядом закрылся за ненадобностью, вот и провода электрические откусили - осталась старуха без света. На всякий случай щелкнула выключателем - не случится ли чудо?

Чуду в ее сознании отведена важная роль. Сваренная ворогами курочка Ряба продолжает нести ей яйца - уже с того света. И глаза на суровой мужней фотографии постепенно оттаивают. И дождевая вода в бочке для старухи - как дефицитный керосин, последний источник света и жизни. Ходит по-старушечьи коряво, и каждое ее действие требует всех сил и всего внимания. От зажигания керосинки до отмораживания закоченевшего на морозе поросенка. В ее неустойчивых старческих передвижениях, во всей этой словно бы потерянной фигуре - покорное ожидание смерти. Да и водители этих вечно куда-то несущихся грузовиков тоже не живут, а пережидают жизнь, вручив ее судьбе - как пойдет, так и пойдет.

Водители вечно несущихся грузовиков не живут, а пережидают жизнь, вручив ее судьбе - как пойдет, так и пойдет

Фильм Юсупа Разыкова впервые после великой картины Киры Муратовой так исчерпывающе передал состояние астенического синдрома, ставшего тотальным. Только этот синдром уже воспринимается как норма. Люди без дома и якоря. Если хотите, символ жизни, в которой уже мало прочного и постоянного, и нет ничего, брезжущего впереди. Автор не внедряется в истоки этого бездомного выживания - но оно уже в подкорке, оно определяет стиль бытия хаотического, без смысла и цели. Боль нашего времени, зафиксированная искусством.

Фото: кадр из фильма "Керосин" Юсупа Разыкова

Роль Павлы стала открытием для большого кино актрисы Ярославского театра имени Волкова Елены Сусаниной. Ее лицо мгновенно становится родным, немудреный сюжет одинокой жизни ее героини - пронзительно жестоким испытанием для способного чувствовать зрителя. Юсуп Разыков снял картину безусловно реалистическую, но в нее органически включена мифология нашего сознания: глазами старухи мы видим мир, где реальное и сновидческое существуют на равных. И от этого метафорический смысл картины кажется особенно прихотливым: на экране материализуются даже скрытые импульсы героини, ее дремлющее чувство справедливости, ее потаенный бунт против насилия. И тогда сказки становятся зыбкой, тающей в туманах былью.

Огромная роль отведена песням. Гулким, похожим на саундтрек ночного бреда: навязчивым, колеблющимся, зыбким. Их мрачному юмору висельников: "Давай, милка, гроб закажем: обоймемся - вместе ляжем!". Их "колыбельным-страшилкам". В этих песнях - ментальность русской глубинки, ее философия (автор - Сергей Старостин, известный собиратель и исполнитель фольклорных песен). Песни становятся камертоном фильма, поверкой каждого кадра и каждого, самого эксцентричного поворота событий - на правду. Эта правда печальна, иногда жестока - но она настоящая.

Из первых уст

Юсуп Разыков: Мы во ВГИКе ездили в Белоруссию на практику. И там я знал такую бабушку, похожую на мешок картошки. Она точно так же давала приют дальнобойщикам, которые покупали водку в магазине и шли к ней выпивать. И тоже допивала остатки - ей много не нужно: бульк - и идет к себе за занавесочку спать. Она много мне рассказывала про свою деревенскую жизнь, про то, что ей нужно обязательно поставить громоотвод, потому что вот сядет смотреть телевизор, ударит гром - и дом сгорит. И эти истории с поросятами, которых она проспала, - все от нее.