Поделиться
"В нашем мире все настолько перемешалось, что хочется напомнить о вечных истинах", - объяснил Стуруа свое обращение к абсурдистским притчам Эрлома Ахвледиани, где "добру иногда лень и противно быть собой, ему хочется пробить себе дорогу, а зло не прочь стать добрым". Рассказы о Вано и Нико были написаны в 1960-е, стали культовыми в Грузии, были переведены на ряд европейских языков. В России их знают, пожалуй, только любители национальной литературы.
Режиссер развил короткие сюжеты Ахвледиани, превратив их в сны Незнакомца. Добрый Вано и злой Нико там дружат, ссорятся, перестают разговаривать, соревнуются в ловкости. Конечно, Вано все время проигрывает. Полюбил торговку спичками - и отдал сопернику Нико все, что имел. Вплоть до собственной жизни. Как не отдать, когда друг просит? У Вано остается только коробок, подаренный той женщиной на память. "Хорошо, что спички не попросил", - вздыхает он. В другой раз Нико решил, что Вано - птица. Невзирая на возражения, попросил ружье и подстрелил друга: "Вот, упал - значит, птица!"
В этот абсурд, вызывающий у зрителя горькую усмешку, грузинские актеры играют с присущей им страстностью. Разрозненные эпизоды мелькают, как кадры в кино, с потолка дождем падают старые книги, а в глубине сцены трудится сошедший с ума генератор дыма - напускает тумана в историю, застрявшую между грезами и явью.
Хаос мира, который есть театр, режиссер воссоздает на сцене. Публике открывается что-то вроде декорационного цеха или мастерской, где собраны сюрреалистичные плакаты и картины, тусклые лампы, стремянки и заляпанные табуреты, большие куклы - как будто в вечном споре добра и зла люди даже не статисты, а так, детали фона.
- Они были сделаны для "Врага народа" и переходят из одного спектакля в другой. Для меня это образ той массы, которая нас окружает, - признался режиссер. - Старая советская идеология запрещала нам говорить, что есть люди, которым наплевать на все, - молчаливое большинство. Очень здорово это у Шекспира выражено: кипят колоссальные политические интриги, героев убивают, арестовывают, льется кровь - а крестьяне тащат мешки, кряхтят, обсуждают виды на урожай. И ведь не будь их, жизнь бы прекратилась. Наплевать, кто победит…
В "Вано и Нико" побеждает утопия: "Зло ушло, добру венец - вот и сказочке конец".
Сам Стуруа не скрывает, что любит хеппи-энды как зритель:
- Моему сердцу приятно видеть хорошее, хотя сам я иногда заканчивал спектакли ужасно. А на что влияет наша концовка?.. Я не могу поверить, что театр способен изменить мир. Но, говоря так, где-то в глубине души хочу, чтобы он это мог. Театр может напомнить о нравственных законах, которым мы изменяем. Мы приходим голодные, садимся в партер - и отключаемся. Даже если спектакль плохой, актеры не очень хорошие - ты сидишь и стараешься какие-то мысли извлечь из этого странного действа…