В МХАТ им. Горького состоялась премьера постановки "Леди Гамильтон"
Четыре премьеры за полгода - отличный итог для неплодовитого на них до этого театра. Он явно разворачивает новое художественное крыло: его спектакли смотрят, о них говорят. В июньском зале, через месяц после майской премьеры "Последнего срока", можно было увидеть Александра Калягина и известных актеров из других театров.
Этот спектакль Сергея Пускепалиса пока самая большая удача из четырех премьер театра. Ученик Фоменко, Пускепалис сделал тончайший поэтичный спектакль о радости жизни или, как говорил его ушедший Мастер, - о "восторге жизни".
Всякий взрослый зритель в России видел на сцене распутинский "Последний срок" и вроде бы знаком с ним до ожидания дежавю. Но Пускепалис поставил играть старуху-мать молодую актрису (ей нет и 40 лет) Елену Коробейникову, и она актерским напряжением и страстью ввела в спектакль нового героя - русскую речь. Самую старинную, деревенскую, аутентичную, но не в равнодушно-фольклорном развесе, а живую, полную боли, смысла, страха, жаления, участия. Миф, нас родивший (христианский, конечно), вечный голос любви сквозь идиотизм мод и привычек, сила, которую дает Бог, когда обрываются человеческие проводки нежности между самыми близкими людьми - вот кто главный герой спектакля, а не старуха Анна, и не любимая ею Танчора, которую она так безнадежно ждет.
Актеры играют - и это тоже фоменковское наследство - так, что остается ощущение: спектакль теперь их главный опыт жизни, как любовь или семья, или дружба, или прекрасное соседство.
Похоже, что резонансной волне от столь удачной работы помешали разойтись майские праздники и уже привычное нам каникулярное выпадение из главных культурных сюжетов.
"Леди Гамильтон" - полная противоположность "Последнему сроку", другой театральный полюс. Начиная с того, что его поставил режиссер доронинского МХАТа, делавший до этого спектакли по привычной русской драматической классике. И заканчивая тем, что он взялся за облегченно-мелодраматичский и нарицательно несложный, скорее беллетристический, чем собственно литературный или по-настоящему драматический сюжет.
В советское время спектакли о жизни английской или французской аристократии служили своего рода отдушиной, мечтательным бегством от действительности, слишком детерминированной производственными отношениями. Теперь все не так, любовными сюжетами персон из недосягаемых нам социальных страт напичкано все, особенно телеэкраны. И было странно думать о художественном (художественном ли?) прицеле МХАТа им. Горького, выбирающего эту пьесу. Неужели театр сделал спектакль специально для претенциозных, но мало понимающих в чем-либо дам и разных офисных пескарей, классически не заинтересованных во впускании в свою душу почти всегда трудного настоящего искусства?
Рассказывая "РГ" о планах театра, его худрук Эдуард Бояков подчеркивал, что спектакль "Леди Гамильтон" - работа хорошего режиссера с классическим подходом к классическому тексту. А зрительский спрос на это есть всегда.
И его ожидания, похоже, оправдались. Несмотря на обилие шпалер, будуаров, шелков, драпировок, диванов с розами, ничего не говорящих портретов героини "в образе Ариадны", спектакль про любовницу адмирала Нельсона и его жену, по большому счету демонстрирующий борьбу хорошего с лучшим, парадоксальным образом зазвучал. Выпуклый классицистского замеса сюжет весьма кстати окрасился орнаментом неплохих символических решений, зазвучали удачные и смешные реплики, и как ни странно прямая мораль - на самом деле главная героиня пьесы - оказалось не так уж безынтересна. У зрителя - пусть обычного, не семи пядей - глаза были на мокром месте, а это тоже дорогого стоит.
"В этом спектакле, несмотря на его традиционную эстетику, есть что-то, что будет очень востребовано еще много-много премьер, - сказал Эдуард Бояков создателям спектакля. - Сейчас мне важно расставить вешки".
И мы эти вешки ясно видим. Да, во МХАТе будут истории, которые создаются уподобляющимися Орфею художниками, и истории, творимые мастерами сторителлинга. И то, и другое - законный ареал театра.