Поделиться
Впервые за долгие годы можно увидеть почти в полном виде легендарные собрания западного искусства Ивана и Михаила Морозовых. 111 произведений из коллекции Эрмитажа и 30 картин из ГМИИ им. А.С.Пушкина разместятся в Главном штабе. О выставке рассказывает ее куратор Альберт Григорьевич Костеневич.
Московская выставка "Щукин. Биография коллекция" стала российским продолжением успешного парижского проекта в Музее фонда Louis Vuitton в 2016 году. Выставка в Эрмитаже, посвященная братьям Морозовым, имеет отношение к парижской истории?
Альберт Костеневич: Да. Выставка, которая сегодня открылась в Эрмитаже, год спустя будет показана в Париже, в Музее фонда Louis Vuitton. Выбор коллекции Морозовых для показа более, чем логичен.
С собранием Щукина их сближает общность судьбы? Национализация, объединение в Музее нового западного искусства, раздел по живому в 1948 году между Эрмитажем и ГМИИ им. А.С.Пушкина?
Альберт Костеневич: Не только. В глазах современников они были связаны. Коллекция Сергея Ивановича Щукина была национализирована в конце 1918 года. Вслед за ней, хотя и не сразу, была национализирована и коллекция Ивана Абрамовича Морозова. Уже в новом статусе государственных собраний они стали основой Первого и Второго музеев новой западной живописи. Первый был в особняке Щукина на Знаменке, второй - в доме Морозова на Пречистенке.
Второй по счету, но не по значению?
Альберт Костеневич: Конечно. Если говорить о значительности коллекции, об их вкладе в русскую, да и мировую культуру, то они равны. Хотя они собирали иногда произведения одних и тех же художников, тем не менее у каждого были свой вкус. И вещи, которые отбирал Морозов, естественно, отличаются от тех, что находил для себя Щукин. .
Как бы Вы определили это отличие?
Альберт Костеневич: В свое время Абрам Эфрос, выдающийся деятель русской культуры начала ХХ века, в некрологе на смерть Ивана Абрамовича. Морозова, написал, что собирательство Морозова было бы как бы поправкой к тому, что коллекционировал Щукин. Он так и формулировал - "морозовская поправка".
Но тут я бы, пожалуй, не согласился с Эфросом. Это не просто поправка, это свой взгляд на вещи. Это очевидно при взгляде на морозовскую коллекцию полотен Гогена и Сезанна. По части Сезанна, вероятно, Морозов превосходил всех в Европе. Не по количеству, а по качеству найденных им работ. То же самое можно сказать и о Гогене. Хотя… последний, наверное, сильнее все-таки у Щукина.
Между ними было соревнование, но вражды не было. Иногда, бывало, они вместе шли на какую-то выставку в Париже. Но, конечно, каждый понимал, что делает другой. Может быть, Щукин смотрел на Морозова, как на младшего. Разница в возрасте между братьями Морозовыми, с одной стороны, и Щукиным, с другой, была больше полутора десятков лет. К тому же, Морозов довольно поздно начал собирать картины - с 1903 года. У Щукина к тому времени уже была порядочная коллекция.
Щукин в письмах к Матиссу писал, что Морозов поддается влиянию разных художников. Но эти художники (на минутку!) Серов, Коровин. Так что их влияние было плодотворным. Щукин, правда, предпочитал быть самостоятельным.
Иван Абрамович вместе с братом в юности учился у Коровина?
Альберт Костеневич: Да. Может быть, это отчасти стало одной из причин того, что Морозов покупал не только новую французскую живопись, но и современных ему русских живописцев. Щукин этого никогда не делал. А у Морозова в коллекции больше десяти картин того же Константина Коровина. Он покупал работы и Натальи Гончаровой, и Марка Шагала, и Валентина Серова.
Кстати, Иван Абрамович покупал не только французских мастеров. Например, единственная картина Мунка в России куплена им.
Она сейчас на выставке Мунка в Третьяковской галерее…
Альберт Костеневич: …Уже на выставке в Эрмитаже.
Как эти коллекции русского и нового западного искусства соотносились друг с другом в собрании Морозова? Или это параллельные вселенные?
Альберт Костеневич: Параллель, конечно, относительная. Скажем, такой художник, как Шагал - явление особое как для русского, так и для французского искусства. Точно так же, как и Наталья Гончарова. Это великая художница. И то, что Морозов отметил ее и выбрал ее картину, очень важно.
Другое дело, что русские работы из его собрания реже можно видеть, они толком не изучены. Некоторые полотна оказались в региональных музеях, потому что была такая идея - раздавать картины из столиц в провинциальные музеи, чтобы поддержать там развитие культуры. На морозовской выставке в Париже в 2020 году русская живопись будет представлена…
А сейчас в Эрмитаже показывают русскую часть его собрания?
Альберт Костеневич: Нет. Но у нас очень полно представлена французская часть. Буквально все работы из его коллекции, что в Эрмитаже, и 30 работ приехали из ГМИИ им. А.С.Пушкина. Отбор был очень серьезный, и все лучшие картины вошли в эту тридцатку.
Разумеется, Сезанн…
Альберт Костеневич: Сезанн был его кумиром. Очень мощно представлены великие импрессионисты. На этой выставке встретятся два ренуаровских портрета актрисы Жанны Самари. Тот, который принадлежал Ивану Морозову и находится в ГМИИ им. А.С.Пушкина, и наш, хранящийся в Эрмитаже, - из коллекции его старшего брата Михаила Морозова.
У Морозова было всего три картины Пикассо. Три - против 50 работ Пикассо у Щукина. Но из этих трех - каждая шедевр: лучшая картина "розового периода" - "Девочка на шаре", лучшая еще более раннего, так называемого "лотрековского" времени - "Арлекин и его подруга", и лучшая кубистическая работа - "Портрет Воллара". Они у нас выделены отдельно.
Наконец, Матисс, чью живопись младший Морозов очень высоко ценил, переписывался с художником, заказывал ему картины, как и Щукин. Знаменитый марокканский триптих, который является украшением экспозиции ГМИИ им. А.С.Пушкина, тоже прибыл на выставку в Эрмитаже.
Вы упомянули о картине Ренуара из коллекции Михаила Абрамовича Морозова. Его вспоминают гораздо реже…
Альберт Костеневич: Он умер рано, в 33 года.
Михаила Морозова больше интересовала литература, чем живопись?
Альберт Костеневич: Он писал пьесы, был автором романа и неплохих исторических работ. Но вообще-то коллекционировать живопись начал именно он. И многое успел сделать, несмотря на раннюю смерть в 1903. Например, Щукин прошел мимо Боннара, не считая его великим живописцем. Даже купил одну картину, а потом ее тайком продал. А Михаил Морозов открыл по-настоящему не только Боннара, но, что важно, - Гогена. Самые первые картины Гогена пришли в Россию именно благодаря Михаилу Морозову. После смерти Михаила Абрамовича его вдова Маргарита Кирилловна подарила всю живописную коллекцию мужа Третьяковской галерее. Это был 1910 год. Никакой национализации еще не было и в помине.
Почему она подарила коллекцию западной живописи именно Третьяковской галерее?
Альберт Костеневич: Первоначально в Третьяковской галерее были еще и залы новой французской живописи. Ее собирал младший брат Павла Михайловича Третьякова - Сергей Михайлович. Позже при советской власти Третьяковскую галерею было решено сделать собранием отечественного искусства, и западное искусство передали в другие музеи. Так в конечном итоге большой портрет Жанны Самари попал в Эрмитаж.
Получается, что младший Иван Морозов начал собирать картины после смерти старшего брата Михаила?
Альберт Костеневич: Иван всегда подчеркивал, что продолжает дело брата. На самом деле не так все было просто. До смерти брата Иван Морозов даже в Москве появлялся не часто, больше жил в Твери. Там было производство. Хотя, конечно, бывал даже на собраниях, которые устраивались у Михаила Морозова в уютном особняке на Смоленском бульваре, сохранившемся до нашего времени. Покупать не покупал. Когда стал покупать, то действовал очень осторожно. Вначале он остановил взгляд на Сислее, художнике более скромном, чем Клод Моне. Конечно, он не мог пройти мимо импрессионистов. Чем замечателен Париж прошлого рубежа веков? Там сосуществуют импрессионисты, постимпрессионисты, художники группы "Наби", кубисты, фовисты… И всех их собирает Морозов.
Разве кубистов он покупал?
Альберт Костеневич: По крайней мере одну кубистическую картину - портрет Амбруаза Воллара кисти Пикассо - Морозов все же купил. И какой точный это портрет!
Обычно вспоминают о двух братьях Морозовых - Михаиле и Иване. Но еще был третий брат Арсений…
Альберт Костеневич: Да, известный всей Москве гуляка. Умер рано... Была компания, обильная выпивка. Пьяный спор, выстрел. А закончилось все заражением крови...
Он коллекционированием не увлекался?
Альберт Костеневич: Больше того - презирал это занятие. И всячески это подчеркивал. Он говорил, что дом, который он построил на Воздвиженке, переживет всех, а коллекции братьев забудут.
Бывший дом Общества дружбы с зарубежными странами? Здание в неомавританском стиле?
Альберт Костеневич: Именно. В Москве оно было притчей во языцех. Нехлюдов в романе "Воскресенье" даже размышляет о строительстве "глупого ненужного дворца какому-то глупому и ненужному человеку". Просто удивительно, насколько все три брата были разные - по характеру, увлечениям.
На выставке вы не стали представлять коллекции братьев по отдельности?
Альберт Костеневич: Нет. Хотелось, чтобы экспозиция была целостной. Но на этикетке, конечно, всегда обозначено, из чьей коллекции картина - Ивана или Михаила Морозова.
Какую оценку поставим Ренуару?
Почему, на Ваш взгляд, именно в Москве, а не в Петербурге создаются невероятные, мирового уровня коллекции современного западного искусства? Это попытка занять свободную нишу?
Альберт Костеневич: Начиналось-то все равно все в Петербурге. Академия художеств была основана Екатериной II именно здесь. Именно в Академии разместилась после смерти графа Николая Александровича Кушелева-Безбородко его знаменитая коллекция. Он умер молодым, и 30-ти не было, но успел собрать очень хорошую коллекцию и завещал, чтобы она выставлялась в Академии художеств. Барбизонскую школу живописцев для России открыл именно он. Третьяков, разумеется, в Петербурге побывал и смотрел не раз это собрание.
Затем пришла другая совершенно волна коллекционеров, связанных с Москвой. Почему? Московское купечество было очень самостоятельным. Основу его составляли старообрядцы, настоящие или бывшие. А это люди упорные, с сильными характерами. Петербургские же купцы больше подражали аристократии, которая к тому времени уже перестала собирать живопись. И центр собирательства естественным образом сместился в Москву. А потом пришла советская власть. Тут уже никакие купцы стали не нужны...
Коллекции Щукина и Морозова были объединены в Музей нового западного искусства. Как он существовал в контексте советской жизни?
Альберт Костеневич: Очень непросто. Об этом есть воспоминания Нины Викторовны Яворской, которая четверть века работала в этом музее. Она описывает колоритные ситуации, когда в музей являлась Рабоче-крестьянская инспекция, или Рабкрин - по-тогдашнему. Разумеется, никаких крестьян в этой комиссии не было. Зато были чиновники и пара рабочих, которых приглашали для виду. Они должны были проверять, что выставлено в музее, и … ставить оценки по пятибалльной системе. Пейзаж, натюрморт заслуживали в лучшем случае тройки. А если жанровая картина, да еще быт рабочих изображает, - ставили пятерку. Дикая ситуация…
С такого рода проверками в музей и сейчас есть желающие заглядывать... Насколько важна автономия музейной жизни?
Альберт Костеневич: Важна, конечно. Как иначе вы обеспечите достаточно высокий уровень музейной работы? Что и как выставлять, музеям никто не имеет право диктовать.