Поделиться
Второй тур еще больше подтвердил необыкновенно сильный уровень всех участников и их право состязаться наравне с фортепиано, струнными и вокалом. Несмотря на серьезные трудности с критериями оценки столь разных инструментов, как флейта, гобой, кларнет и фагот, жюри достойно справилось со своей задачей. Программа второго тура также была составлена по своим правилам для каждой специальности, с самыми жесткими условиями для кларнета и фагота и довольно либеральными для флейты и гобоя. Согласно воле прихотливого жребия, два дня второго тура получились очень разными. Первый день оказался больше кларнетовым (4 кларнета на 3 флейты и 2 гобоя), а во второй балом правили фаготисты в компании двух гобоев, флейты и кларнета.
Прошедшие в финал кларнетисты артист оркестра Мариинки Никита Ваганов и итальянец Аллесандро Беверари представили два разных "облика" своего инструмента. Звонкому, с оттенком металла тембру российского музыканта был противопоставлен удивительно мягкий, бархатистый и матовый звук европейца. Отличительной особенностью выступления Никиты стала четкость и ясность, проявляющиеся и в трагических изломах сонаты Денисова и в стремительных пассажах фантазии Басси на темы оперы Верди "Риголетто". Аллесандро же предстал как настоящий чародей звука, поэтично и тонко сыгравший пьесы Шумана и развернувший настоящую алхимическую лабораторию оттенков и нюансов в пьесе Денисова.
Бархатистый глубокий благородный тембр стал сильной стороной выступления немецкого гобоиста Юри Валлентина. Исполненная им до минорная соната Вивальди похожа на драгоценный экспонат из королевской сокровищницы. Ажурные звуковые нити сплетались в прекрасные узоры, в которых прекрасно чувствовались тени ускользающей гармонии. Даже в пьесе закончившего свои дни в Освенциме композитора Павла Хааса в трагических изломах была слышна неземная красота, особенно проявившаяся в эпилоге.
Соната Эдисона Денисова стала сильной стороной выступления флейтистки Софии Виланд. Боль, отчаяние, тоска по мимолетной красоте, были облечены в жестко-рассчитанную конструкцию формы. Артистка прекрасно чувствует драматургию самых сложных произведений и умеет держать напряжение. Безупречное владение самыми разными штрихами и приемами было показано Софьей в сольной пьесе Эллиота Картера "Scrivo in vento".
Печатью стихийной глубокой музыкальности была отмечена игра венесуэльской флейтистки Джойди Бланко. В музыке никогда не игранной ею прежде сонаты петербургского композитора Юрия Корнакова Джойди сразу захватила внимание зала своей особой трепетностью, живой непосредственностью гармонично сочетающимися с виртуозной техникой и артистической свободой. Игра южноамериканской артистки была легка, естественна как само дыхание, касалось ли дело головокружительных пассажей ("Большой полонез" Теобальда Бема) или задумчивой кантилены ("Меланхолическая серенада" Чайковского в переложении Дениса Бурякова).
Флейтист Матвей Демин, выступивший предпоследним в программе дня - показал полностью свободный уровень владения инструментом и, не смотря на свой молодой возраст, по уровню артистической зрелости куда органичней смотрелся бы в составе жюри, нежели в числе конкурсантов. В игре Матвея царила полная невозмутимость и абсолютная уверенность в своих силах. Легкость, с которой он расправлялся с самыми невообразимыми трудностями в Секвенции I Лучано Берио и Кампанелле Паганини воспринималась на слух, как нечто само собою разумеющееся, похоже на то, как атлет, не напрягаясь, поднимает огромный вес, любуясь при этом рельефом своих мускулов.
Флейтистка из Венгрии Ливия Дулеба, вышедшая на сцену зала Репино в последний день прослушивания второго тура, академически аккуратно и точно исполнила "Большой полонез" Теобальда Бема, а в сонате Эдисона Денисова создала хрупкий лирический образ, раскрашенный, если проводить аналогию с живописью, акварельными красками.
Единственным музыкантом, которому выпала честь представить в финале фагот, стала очаровательная француженка Лола Дескур, органично создавшая запоминающийся эксцентричный образ. Переложение "Жатвы" из "Времен года" Чайковского было сыграно стремительно, с мечтательным лирическим интермеццо в среднем разделе пьесы. Переложение Сольная партита Гордона Якова, с изящными стилизациями, предстала как пять очаровательных графических картинок, Концертино Марселя Бича прозвучал по-женски лирично и мягко, однако самым ярким номером у Лолы стал Каприс в форме Вальса Поля Бонно (написанный в оригинале для саксофона), на который можно было запросто ставить театральную сценку.
После двух туров в новом зале в Репино номинация Деревянных духовых конкурса Чайковского перемещается на Театральную площадь. Третий тур пройдет на сцене Концертного зала Мариинского театра в четверг, и вечером этого же дня будут объявлены имена победителей.