Поделиться
Мне категорически не понравился фильм Кантемира Балагова "Дылда". Та самая "Дылда", которая прогремела в Каннах и только что победила на кинофестивале "Сталкер". Того самого Кантемира Балагова, которому всего двадцать семь лет и которому пророчат великое будущее. Я не знаком практически ни с кем из создателей картины, мне абсолютно нечего с ними делить. Все, что у меня есть, - это мнение. Им и хочу поделиться. Потому что такая работа у колумниста: делиться личным мнением.
На мой вкус, в этой картине есть одна блестяще сыгранная роль - персонаж Ксении Кутеповой. По сути, это всего две сцены, но когда их смотришь - ощущение, что идет какое-то иное кино. Кутепова не исполняет задачу режиссера, но играет человека - разного, глубокого, совершенно не однозначного, и что самое главное - абсолютно живого. От нее невозможно оторваться. Кажется, что в душную комнату проник глоток свежего воздуха.
Я специально не стану называть имена других создателей картины и актеров. Их столько хвалят, что, честное слово, не хочется, чтобы они читали рядом со своими фамилиями негатив. Не в конкретных именах в конце концов дело, а в тенденции.
Молодые актрисы, исполняющие главные роли, старательно исполняют режиссерскую задачу. Великий Смоктуновский говорил: не знаешь, как играть, - играй странно. Они так и делают. Странно и трагически. Каждым кадром эти актрисы как бы говорят: нам плохо, жалейте нас, мы - трагические, нам хорошо не будет никогда. И даже, когда одна героиня влюбляется, а другую, едва ли не силой, заставляют зачинать ребенка, - в актрисах ничего не меняется. Они как существовали с первого кадра в странном ожидании ужаса, так и существуют.
В советские времена едва ли не все театры обошла пьеса Александра Червинского "Счастье мое", иногда ее называли "Бумажный патефон". Время действия тоже, что в "Дылде", - послевоенное. Сюжет похож: девочка хочет забеременеть. Для меня принципиальная разница в том, что в "Дылде" много всего наворочено, а людей живых нет. "Счастье мое" - камерная история, а живые люди есть.
Вообще же, на мой взгляд, эта картина - эталонный фестивальный фильм, в том смысле, что по "Дылде" прям очень понятно, каким должно быть кино, чтобы оно понравилось на Западе и гремело на фестивалях.
Фильм непременно должен рассказывать про какую-нибудь тяжелую беспросветную российскую жизнь. При этом очень важно, чтобы жизнь была печальной, серой, ужасной, но снята при этом очень красиво. В подобных картинах красива только работа оператора - все остальное ужасно: пейзажи, лица людей...
Обязательно должно быть немного эротики, символизирующей, мол, вот какие красивые русские женщины вынуждены жить такой некрасивой жизнью. А также не помешает немножко гомосексуальных мотивов. Но чуть-чуть... Легким намеком. Поцелуй женщин. Или их обнимание в финале фильма. С одной стороны, тема модная, с другой - переусердствовать в ней нельзя, потому что тогда будут проблемы с прокатом в России.
Герои фильма должны быть такими, чтобы в сравнении с ними персонажи Достоевского казались героями мультика. То есть очень-очень страдающими. Одна из героинь картины все время впадает в ступор, да так сильно, что во время одного из приступов душит маленького ребенка. А у другой постоянно идет кровь из носа, к тому же она сделала столько абортов, что уже никогда не сможет рожать.
И еще очень важно, чтобы персонажи фильмы как можно меньше походили на людей - не внешне, а внутренне. Мы не умеем снимать триллеры про чудовищ, но мы здорово научились рассказывать про людей, совершающих чудовищные поступки. Одна женщина задушила случайно сына другой женщины, и тогда эта, другая, заставляет убийцу своего ребенка забеременеть, чтобы потом у нее ребенка отобрать. А поскольку для оплодотворения нужен еще мужчина, она грозит главврачу, что, если тот не выполнит свою мужскую функцию, она напишет про него в органы, потому что врач помогает умереть пришедшим с фронта инвалидам, которые не хотят жить. Такой сюжет.
Одна из основных мыслей куда как многих современных фильмов: мы - гадкие, мерзкие, но нас до этого довело время, поэтому пожалейте нас! Мои родители пережили войну: папа на фронте, мама - совсем девчонкой - в тылу. Мои детство и юность прошли среди людей, переживших войну. Конечно, война оказала на людей самое разное воздействие, но я не могу представить, чтобы эти люди оправдывали абсолютную бесчеловечность - войной. Простите меня сто раз, но мне скучно смотреть кино, герои которого - абсолютно придуманные существа, выполняющие некий авторский замысел.
Единственное человеческое чувство в картине - жалость главврача к прикованному к креслу инвалиду, жалость, которая ведет к тому, что он этого инвалида убивает. Причем не сам, а просит Дылду сделать смертельную инъекцию. Почему не сам? Зачем вовлекает в это девочку?
Можно ли делать в России фильмы про мир, в котором нет Бога? Наверное, можно снимать любые картины. Но мне такой мир не интересен, потому что он - лжив. Лжив потому, что Бог есть. Может ли война убить в человеке все человеческое? Может. Но мне лично не интересны люди-монстры, даже если у них человеческие лица.
И смотрят в меня глаза Ксении Кутеповой, как бы вопрошая: зритель, разберись во мне! И это все, что остается от картины. Да еще ощущение глобальной неправды.