Поделиться
"Дон Кихот" в репертуаре любой балетной труппы такая же неизбежность, как "Ирония судьбы" в преддверии Нового года. Хрестоматийное название (практически не имеющее отношения к роману Сервантеса), незамысловатая, но намертво въедающаяся в память музыка, опереточный юмор, фуэте и красная пачка - все, что нужно для счастья зрителя. Три часа непрерывных танцев, номера на каблуках и на пуантах, позволяющие проявить себя всей труппе, от кордебалета до звезд, - мечта всех артистов. Неизбежно полная касса - счастье любого директора.
При такой востребованности неудивительно, что "Дон Кихот" вырождается в пародию на большой классический балет, которым он благодаря Мариусу Петипа и Александру Горскому являлся больше полутора веков. Именно от этого "культурного слоя" пошлости и решили очистить "Дон Кихота" в Екатеринбурге, где это его девятая постановка с 1924 года, когда он был представлен публике впервые. Как оказалось, в 1930-х город видел его в авангардном оформлении Георгия Руди, но позже театр вернулся к "казенкам" - ленинградской, а потом московской стереотипным версиям.
Юрий Бурлака, один из главных специалистов по старинной хореографии, предложил "Урал Балету" попытаться оглянуться на 1900 год, когда "Дон Кихот Ламанчский" (так он и сегодня назван на уральской афише) взорвал российский артистический мир. Молодой постановщик Александр Горский, отправленный из Петербурга в Москву, оказался настолько впечатлен спектаклями МХТ и Частной оперы Мамонтова, выставками московских художников, что вместе с Александром Головиным и Константином Коровиным полностью переделал балет Мариуса Петипа, чинный в своей академической симметричности, в духе новых художественных течений. В нем буйствовали краски, тела артистов "загорели" под слоем коричневой морилки, каждому танцовщику кордебалета в массовых сценах придумали персональную линию поведения.
"Декадентство и невежество на образцовой сцене" - этот легендарный диагноз газетного рецензента относился именно к "Дон Кихоту" Горского, который еще при жизни Петипа вытеснил первоначальную версию даже в ее вотчине - Мариинском театре.
Записи "Дон Кихота", на существование которых указывают некоторые источники, до сих пор не найдены, а без них восстановить хореографический текст невозможно. Но Бурлака решил представить сам образ рубежного спектакля, положившего начало редактированию и осовремениванию академических балетов Петипа, которыми потом был занят весь ХХ век. Сценографу Альоне Пикаловой и художнику по костюмам Татьяне Ногиновой досталась нелегкая задача. Сначала они соединили в единое целое все сведения о работе художников Константина Коровина, Александра Головина и Гурли Теляковской. А затем адаптировали, учитывая современные технологии, материалы, зрительское восприятие и весьма ограниченные технические возможности Екатеринбургского театра. Но, глядя на ослепляющую солнцем площадь в Барселоне, волшебный цветущий сад Дульсинеи, на сотни переливающихся красками костюмов, думаешь о мире гармонии, который умели создавать наши предки.
Без достойных исполнителей он остался бы неодушевленным. "Дон Кихот" не просто требует одновременного присутствия на сцене как минимум полусотни танцовщиков - даже в расчищенном от позднейших вставок виде он нашпигован множеством номеров и партий для кордебалета, мимических артистов, корифеев, солистов и премьеров. Поэтому "Дон Кихот", как мало какой другой спектакль, сразу же выдает подлинный уровень труппы. И чаще всего заставляет сожалеть о временах, когда существовал мораторий на большую классику в небольших театрах.
"Урал Опера Балет", давно умеющий захватывать энергией и пониманием стиля, в "Дон Кихоте" предстал академичным и даже изысканным. Кордебалетные сегидилью, фанданго и другие испанские танцы отлично отрепетировала Юлиана Малхасянц, многие годы отвечавшая за них в спектакле Большого театра, ее же рука чувствуется в удачных работах Глеба Сагеева, Ильи Бородулина и Фидана Даминева (Эспада), Камилы Бекназаровой (Мерседес), Анастасии Багаевой и Андрея Вешкурцева (Болеро). Украшением спектакля стали Лоренцо Антона Гузеева, Гамаш Максима Клековкина и Андрея Вешкурцева и безупречный в осмысленности и соразмерности каждого жеста Дон Кихот Виктора Механошина.
На главные партии у театра оказалось целых три состава исполнителей. Опытные Елена Кабанова и Александр Меркушев подняли зал своими уверенностью и напором, Елена Шарипова и Арсентий Лазарев увели за собой в романтические кущи, детский задор Мики Нисигути и Алексея Селиверстова заставил забыть, что Китри и Базиль считаются сложнейшими партиями классического балета. Такому балетоманскому гурманству могут позавидовать и столицы.