Социолог: Неполнота расследования влияет на вердикт присяжных

Обсудим тему с кандидатом социологических наук, научным сотрудником Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге Екатериной Ходжаевой.

Расширение полномочий не предполагало расширения финансирования

- Круг дел, рассматриваемых судом присяжных, до 2018 года только сужался. Что изменилось после расширения полномочий этого суда?

- Рассмотрение дел с участием присяжных заседателей уже год как распространяется на районные и гарнизонные суды (ранее таким правом располагали только региональные и окружные). Появилась и возможность рассмотрения дел присяжными в отношении женщин, а также мужчин старше 65 лет (ранее они не имели права на суд присяжных, поскольку к ним не может быть применен самый суровый вид наказания - пожизненное лишение свободы). Кроме того, расширено число статей уголовного закона, дела по которым могут рассматривать присяжные. Вне компетенции суда присяжных остаются лишь уголовные дела о преступлениях, совершенных лицами в возрасте до 18 лет.

- Расширение полномочий суда присяжных имеет финансовое подкрепление?

- Расширение полномочий не предполагало расширения финансирования, и чтобы сэкономить средства, было решено уменьшить численность коллегии присяжных. Если раньше в коллегии присяжных в областных и равных им судах заседало двенадцать человек, то теперь восемь и два запасных. На уровне районных судов состав коллегии присяжных снижен до 6 человек плюс два запасных. Это, с одной стороны, снижает представительство граждан, вершащих правосудие. Однако с другой - судебная статистика по второй половине 2018 года показывает, что коллегии из 8 и 6 человек оправдывали чаще (27 процентов и 28), чем коллегии из 12 человек, рассматривавшие дела до реформы в первой половине 2018 года (10 процентов оправданных лиц). Объяснение государственных обвинителей, имеющих опыт работы и в областных, и в районных судах, состоит в том, что раньше сомнения в их позиции для оправдательного вердикта должны были высказать как минимум 6 человек (из двенадцати), а сейчас достаточно мнения трех или четырех человек в районных или областных судах соответственно. Так что понятны надежды адвокатского сообщества, их задача - посеять сомнения в версии обвинения - значительно облегчилась.

Неполнота расследования влияет на вердикт присяжных

- Суд присяжных склонен оправдывать подсудимого чаще, чем профессиональный судья. Привело ли расширение полномочий суда присяжных к его большей востребованности подсудимыми?

- Есть статистика. Число людей, ходатайствующих о суде присяжных возросло с 565 человек в 2017 году до 718 за первую половину 2018-го, то есть с начала реформы. И еще увеличилось число оправданий. В 2017 году в судах присяжных было оправдано 52 человека, а в 2018-м - 91. Процент оправданий за год - 16, но как я уже сказала, во второй половине 2018 года этот показатель вырос до 27-28 процентов.

- В какой мере этот процент обусловлен некачественным следствием?

- Я должна согласиться с председателем Мосгорсуда Ольгой Егоровой, которая, объясняя высокую долю оправдательных вердиктов, говорит, что, видимо, у нас не все и не всегда в порядке с качеством следствия. Неполнота расследования влияет на вердикт присяжных. Но наша модель суда присяжных отличается от англосаксонской, где уголовное дело собирают одновременно и сторона защиты, и сторона обвинения. Они обе приходят с папками и своими версиями. При этом есть два набора доказательств - в плюс и в минус. Более того, если у вас есть доказательства, которые свидетельствуют той стороне о ее невиновности, а вы их ей не предоставили, вы теряете лицензию как адвокат (а обвинитель имеет такую же адвокатскую лицензию, как и защитник). И наоборот: если у вас есть свидетельства против своего клиента, вы обязаны предоставить их стороне обвинения. И эта состязательная модель переносится на наш инквизиционный уголовный процесс, где есть следователь, который собирает доказательства и, по сути, готовит обвинительный приговор, который будет лишь проверен в суде. Да, сторона защиты де-юре имеет немало процессуальных возможностей включить свои доказательства в дело. Но на практике этого не происходит, потому что у следователя абсолютная власть над делом.

Ни судья, ни обвинитель, ни защитник не имеют права говорить с присяжными юридическим языком

- Чего ждут российские граждане от суда присяжных?

- Они ждут идеального правосудия. Это говорят судьи, прокуроры, следователи, эксперты, которых я опрашиваю. Представления обычных граждан о судах присяжных навеяны американской традицией, американской фильмографией. Это прежде всего практикуемый в англосаксонском праве стандарт доказывания "за пределами разумных сомнений". Он используется при рассмотрении уголовных дел по тяжким насильственным преступлениям, особенно по тем, которые имеют наказание в виде смертной казни. В виновности обвиняемого по уголовному делу не должно оставаться "разумных сомнений". Это не обязательно означает, что здесь нет вообще ни тени сомнения, а означает лишь, что все альтернативные возможности объяснения представленных доказательств являются чрезвычайно маловероятными. У нас нет такого стандарта. Иногда присяжные остаются не до конца убежденными в том, что им предоставляет сторона обвинения. Есть и случаи нуллификации. Это такой специальный вердикт, когда присяжные признают, что человек причастен к совершению насильственного преступления, но они не считают его виновным. Такое дело было в Суздале.

- Что за дело? Расскажите о нем.

- Это было дело об умышленном убийстве. Женщине пожилого возраста вменялось убийство собственного мужа. По ее версии, это он на нее нападал, наскакивал, а она стояла на кухне, что-то резала, и он нарвался животом на ее нож. Он умер не сразу, кровью не истекал, у него было внутреннее кровотечение. Несколько дней она упрашивала его обратиться к врачам или вызвать "скорую помощь" и через несколько дней она обнаруживает, что он уже в плохом состоянии. Но все еще жив. Вызывают "скорую", пытаются его спасти. Но не успевают, время упущено. И вот ее обвиняют по ст. 111, ч. 4 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). И присяжные признают: да, событие имело место. Да, она, эта женщина, причастна к смерти мужа. Но она не виновна. Потому 111-я, ч. 4, предполагает умышленность действий. А какая тут умышленность, если она сама "скорую" вызывает? Она показала на суде, что к нему подходила, говорила: давай, рану перевяжу.

- В таком случае это непредумышленное убийство и это другая статья.

- Ей другую не вменяют. И в этом как раз проблема следствия, которое часто завышает состав преступления, понимая, что в суде гособвинитель с профессиональным судьей перейдут на более мягкую статью. Например, на 109-ю (причинение смерти по неосторожности). Но в суде присяжных нет такой возможности. Там либо пан, либо пропал. Тебя обвиняют конкретно в этом, и присяжные решают конкретно по этому составу преступления. Судья может, конечно, так задать вопросы, чтобы внутри них была "зашита" возможность переквалификации. Но чаще всего именно районные судьи в отличие от областных такой техникой постановки вопросов не обладают. Они стараются опираться на предъявленное обвинение и вопросы формулируют согласно обвинению: именно умышленно нанесла... А присяжные не видят, что это было умышленно. При том что "умышленность" они тоже весьма приблизительно понимают, поскольку не юристы.

- Но им могут разъяснить, что такое "умышленность" с точки зрения уголовного права.

- В том-то и дело, что не могут. Ни судья, ни обвинитель, ни защитник, расследуя дело, ни на какой его стадии - ни в допросе сторон, ни в предоставлении доказательств, ни в прениях - не имеют права говорить с присяжными юридическим языком. Например, слово "убийство" в обиходном языке имеет расширительное толкование, тогда как Уголовный кодекс жестко сфокусирован. Поэтому все наши правоприменители, включая судей, вынуждены не использовать это просторечное слово. Они заменяют его такими уже устоявшимися эвфемизмами, как "намеренное лишение жизни" или "нанес ранения". На самом деле эти эвфемизмы еще больше запутывают присяжных. Что такое "намеренное лишение жизни"? Это ведь то же самое, что убийство умышленное, просто другими словами сказано. И если присяжные не видят там намеренности, они приходят к нуллификации.

- Значит, роль судьи здесь по-прежнему значительна? Ведь многое зависит от того, как он сформулирует вопрос.

- Именно так. Активная роль судьи в составлении опросного листа, формулировки вопросов, она все еще остается. Районные судьи часто не рискуют использовать много вопросов про одно и то же в вопросном листе. Можно спросить: умышленно нанесла тяжкие повреждения, приведшие к смерти, или неумышленно? Но спросить так они не рискуют. Судья думает: если присяжные с чем-то несогласны, они вычеркнут "ненужное" слово, и тогда я смогу переквалифицировать. А в некоторых случаях присяжные просто не согласны с предъявленным обвинением. И тогда в опросном листе они не могут ответить иначе, кроме как "нет, не виновен".

За присяжными во время процесса ведется мониторинг

- Как формируется коллегия присяжных? Почему ее трудно сформировать? По данным фонда "Общественное мнение", пока только 16 процентов россиян готовы добровольно вершить судьбы своих сограждан, а 78 процентов от такой чести отказываются. Станут ли новые полномочия присяжных привлекательны для потенциальных кандидатов на эту роль?

- Есть определенные требования к кандидатам в присяжные. Присяжными заседателями и кандидатами в присяжные не могут быть лица: не достигшие к моменту составления списков кандидатов 25 лет; имеющие непогашенную или неснятую судимость; признанные судом недееспособными или ограниченные судом в дееспособности; состоящие на учете в наркологическом или психоневрологическом диспансере в связи с лечением от алкоголизма, наркомании, токсикомании, хронических и затяжных психических расстройств. К участию в рассмотрении судом конкретного уголовного дела в качестве присяжных заседателей не допускаются также лица: подозреваемые или обвиняемые в совершении преступлений; не владеющие языком, на котором ведется судопроизводство; имеющие физические или психические недостатки, препятствующие полноценному участию в рассмотрении судом уголовного дела.

- Понятно, что кандидаты в присяжные проходят отбор. Но те, кого подвергают отбору, они откуда берутся?

- Из избирательных списков. Тех самых, куда вносятся все граждане данного избирательного участка, имеющие право голосовать на выборах.

- Наугад?

- Наугад. Эти списки судам передают местные администрации. Обычно, почти никак их не вычищая по названным мною требованиям. Ну в редких случаях они проведут проверку на судимость кандидатов, запросив эти сведения в органах МВД. И судьям тут даже не возмутиться: оплата работников местной власти по этой нагрузке также не предусмотрена. Поэтому все же основная работа со списком приходится на сами суды.

- Какая выборка должна быть?

- Обычно она ограничивается одной-двумя тысячами человек. Если сторона обвинения хочет, чтобы дело рассматривалось судом присяжных, берется этот список, и из него автоматизированная система должна выбрать сколько-то кандидатов в присяжные. Сколько именно - решает судья. Далее этим людям рассылаются приглашения.

- Человек открывает почтовый ящик, а там приглашение в суд?

- Да. Если он не хочет быть присяжным заседателем, он просто выбрасывает эту бумажку. Потому что нет никакой ответственности за то, что он не придет. Но наши граждане беспокойные, некоторые начинают звонить в суд, выяснять. Чтобы сформировать коллегию из шести присяжных плюс два запасных, у вас должно быть на выбор как минимум 12 человек. Потому что каждой из сторон гарантируется хотя бы один мотивированный или немотивированный отвод. Но лучше всего, чтобы пришло хотя бы 20-30 человек.

- Для чего нужны двое запасных?

- На случай если кто-то из основных заболеет, уедет... да мало ли что.

- Как происходит отбор?

- Он происходит в закрытых судебных заседаниях. Я ни разу этого не видела. Мне рассказывают следующее. Стороны (обвинение, защита) и судья готовят вопросы. Из ответов на них становится ясно, пригоден ли данный кандидат. К нему целый ряд требований. Он не должен знать никого лично из участников процесса. Он не должен иметь опыт работы в правоохранительных органах, Вооруженных силах в течение последних пяти лет. Он не должен быть вовлечен в расследование других уголовных дел. Он должен не только не иметь судимости, но и не быть ни разу под судом. Он не должен иметь предубеждения в отношении дела. Его мнение о деле не должно быть сформировано публикациями в СМИ. У кого есть несовершеннолетние дети, тот не должен участвовать в рассмотрении дела о преступлении против несовершеннолетнего, потому что он будет проецировать это преступление на своего ребенка. Все это выясняется путем вопросов.

- Как проверить, не испытывают ли присяжные давления?

- За ними во время процесса ведется мониторинг. Если присяжному кто-то звонил или кто-то к нему подходил по этому делу, он обязан рассказать об этом старшине, а старшина - доложить председательствующему. И тогда председательствующий спросит у присяжного, повлиял ли этот разговор на его мнение. Но все равно, чтобы потом не отменили приговор, председательствующий, от греха подальше, постарается вывести этого присяжного из дела и заменить его на запасного, если запасные есть. Мониторинг ведется не только в зале заседаний, но и в коридорах, и возле здания суда. Приставы должны докладывать председательствующему, если присяжные с кем-то пообщались. Но даже если присяжные изолированы от публики, в туалет они же должны когда-то выйти, а коридор в большинстве районных судов общий, а там, например, потерпевшая мама плачет. Как изолировать от присяжного эту маму с ее слезами или проклятиями? И судьи, конечно, этого сильно боятся, потому что потом может случиться отмена решения.

- Как я могу догадываться, в присяжные обычно рекрутируются пенсионеры, домохозяйки, отставные военные, люди с невысоким материальным достатком, не ахти как просвещенные, зараженные социальными, идеологическими, а подчас и национальными предрассудками. Это так?

- В принципе так. Хотя насчет предрассудков я с вами не соглашусь. Таких людей там нет. По крайней мере я таких не видела. Это простые, обычные люди. В Питере стараются, чтобы в составе коллегии все-таки по возможности были два-три человека с высшим образованием. Но тут другая ловушка. Есть коллегии присяжных, которые складываются в единую команду со своим лидером, и этот лидер пытается влиять на остальных. Этого не должно быть. Присяжным разъясняют: вы должны только свое решение держать в голове. И не должны эмоции показывать. Но они живые люди, им трудно эмоции сдерживать. А бывают коллегии, где присяжные сидят с каменными лицами, ведут себя неактивно, почти не делают записей и даже не задают вопросы. Это другая крайность.

Быть председателем на заседаниях присяжных для судьи большой риск

- Как судейское сообщество относится к суду присяжных?

- Плохо оно к нему относится. На судей районных судов эту реформу опрокинули, но никак не учли их текущую нагрузку. Допустим, ты судья, тебе надо сформировать коллегию присяжных, и ты должен найти непьющего, несудимого, не работающего в правоохранительных органах, не знакомого с подсудимым человека в селе с населением в пять тысяч человек. В рамках нашего исследования при поддержке российского фонда "Хамовники" мы ездим в такие населенные пункты и слышим рассказы судей о том, что им реально не из кого эту коллегию формировать. Как ты его там найдешь, где каждый знаком друг с другом как минимум через одно рукопожатие. Все друг друга если не знают, то имеют высокую вероятность познакомиться - в школе, поликлинике, магазине. В крупных городах таких сложностей меньше, но общие проблемы нагрузки остаются. Судьи очень боятся организационной нагрузки в судах с участием присяжных, особого к ним внимания всех заинтересованных сторон. С присяжными какая история бывает? Они увлекаются и, бывает, превращаются в следователей. Иногда просто едут на место преступления, им же интересно посмотреть. Но они не должны этого делать. И ты как судья не можешь предусмотреть всего. Быть председательствующим на суде присяжных для тебя большой риск. К тому же твою рутинную нагрузку с тебя никто не снял. В лучшем случае снимут дежурство и рассмотрение материалов. Другие дела как были в нагрузе, так и останутся. Районный суд - это очень перегруженное звено. Из четырех регионов я встретила в небольшом райцентре лишь одного судью, который сказал: а вообще мне было бы интересно попробовать это, но как представлю, какая это нагрузка, какой это вообще риск... Ведь особенность еще в чем? Если у вас подсудимый кричит, нарушает правила, как может поступить судья в обычном суде, где он же сам и председательствует, и принимает итоговое решение? Спокойно вынести несколько раз предупреждение, а потом удалить из зала суда. В суде присяжных вы не рискнете так поступить. Особенно если присяжные симпатизируют подсудимому. Вы же тем самым настроите их еще больше против себя. Они и так ему симпатизируют, а тут вы еще удаляете... "Ага, вы хотите этого мужика осудить без его присутствия!" Вы ограничены нахождением рядом с вами присяжного, этого обычного человека, которого вы, профессиональный юрист, в общем-то не считаете достойным вершить правосудие, потому что он этому не учился в отличие от вас. Но вы вынуждены с ним считаться.

- И все же... Суд присяжных для судейского сообщества - это бремя или благо?

- Наверное, и то и другое. Когда разговариваешь с судьями районных судов, которые уже провели такое дело, - да, они вспоминают его как страшный сон. Да, они говорят: господи, как мы устали, как мы боимся и все такое. Но они говорят: я видел идеальный процесс. Я видел сильного обвинителя, которому не надо помогать вытаскивать показания. Я видел подготовленных свидетелей, которые не мычат, а нормально говорят. И если абстрагироваться от той невероятной нагрузки, я видел, наконец-то, как должно вершиться правосудие, и что может быть идеальный процесс, в котором ты только арбитр.

Фото: Валерий Выжутович

Екатерина Ходжаева - кандидат социологических наук, научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге. Родилась в 1976 году в Казани. Окончила в 1998 году социологический факультет Казанского государственного университета, там же в 2003 году защитила кандидатскую диссертацию на тему культурной политики татарстанских средств массовой информации. Изучала также этнические и религиозные процессы в Татарстане. Исследования правоприменения начала в 2007 году, в рамках исследовательского проекта по наблюдению за работой полиции в Казани. Это же исследование было повторено ею в 2012 году, сразу после инцидента в отделе полиции Дальний. До 2013 года работала старшим преподавателем в Казанском национальном исследовательском техническом университете, а с 2013 года присоединилась к команде Института проблем правоприменения при ЕУ СПб. Сфера научных интересов включает помимо судов присяжных правоприменительную практику в полиции, органах предварительного следствия, а также особенности юридической профессии в России.