Важное, как всегда у него, оказалось нестандартным. В связи с вековым юбилеем Первой мировой войны на глаза ему попалась цифра 1 миллион 400 тысяч - именно столько солдат поставила Индия и другие колониальные страны на бойню, проходящую далеко-далеко, на другом континенте, где белые люди ссорились о переделе мира. Масса ничего не понимающих в глобальных приоритетах полукрестьян оказалась в другом измерении. Едва постижимые ими чудеса огнестрельного оружия и телефонных проводов стали причинами смерти - страшной, внезапной, вдали от родных и, главное, абсолютно бессмысленной.
Показать в данс-спектакле, что они думали и чувствовали, казалось невыполнимой задачей, но Акрам Хан опирался на проверенное сочетание катхака (один из стилей индийского танца) с contemporary dance и команду единомышленников. Саундтрек написал проверенный на "Жизели" Лео Вентилья, собравший в плотный поток традиционную индийскую музыку, перекличку на плацу, звуки взрывов и, в финале, накрывающую зрителя католическую молитву. Исполняет все живой оркестр с поющим раги американским пакистанцем и юной альтисткой из Бирмингема.
Сценография собирает взгляд на вздыбленном валу, поначалу перетянутом канатами с петлями, а потом засыпанном землей вперемешку с пеплом. Свет выхватывает из полутьмы бобины проводов и потерянного солдатика-связиста: он в дикарском восторге от говорящего рупора и полон решимости выполнить долг. Но соединение двух медных проволок требует слишком многого - его единственной жизни. Подстреленный, он с удивлением разматывает с ног слой за слоем традиционные для катхака бубенцы, словно снимает оковы и одновременно рушит связь со своими корнями. Из последних сил, а сил-то в нем много, сжимает зубами провода. А потом исполняет соло между жизнью и смертью, рядом с которым меркнут любые известные трактовки этой темы танцем. Падение, конвульсия, вязь туров на полной стопе со смещением точки ориентации, выпады всем телом как попытки избегнуть участи да отчаянное цепляние за деревянный шест - может, вытащит. Горечь прощания с жизнью и удивленное примирение с судьбой обозначено медленным сползанием по валу в комьях земли.
Кажущееся по установкам пестрым, зрелище получилось на диво гомогенным. Грозившееся быть пафосным - вышло на редкость человечным, объемным и цельным. А пацифизм, выросший из реалий Первой мировой, бьет наотмашь по новым болевым точкам, откликаясь на только что заполнившие интернет видео. Человек эпохи глобализма Акрам Хан очертил разницу между получаемой всеми информацией и обретаемым только участниками событий знанием. В европейской культуре приблизиться к этой точке смог, пожалуй, только "Воццек" Альбана Берга, но здесь и сейчас о хрупкости в новом агрессивном мире смог рассказать именно Xenos.