Поделиться
Алексей Геннадьевич, как? Чем? Ведь понятно, что Бегебдера вы заманили не гонораром.
Алексей Гуськов: Однажды Марчелло Мастроянни замечательно верно написал: ничего не остается после пребывания на съемочной площадке. Помнишь лишь моменты общения, которые тебя обогащают. А все остальное забывается. Так и есть. Люди - это самое интересное в жизни. С Фредериком мы познакомились несколько лет назад на съемках фильма "Идеаль" (сценаристом и режиссером которого выступил Бегбедер - прим.ред.), и тогда он мне пообещал принять участие в каком-нибудь моем проекте. И когда появился "Элефант", мне показалось, что он зацепит Бегбедера.
Потому что история про писателя? Корпоративный интерес?
Алексей Гуськов: Не только. Вообще, когда я принес своему сопродюсеру Сергею Сельянову сценарий "Элефанта", он заметил справедливую вещь: зритель не любит смотреть кино про профессии. Вспомните хотя бы знаменитую американскую картину "Лучше не бывает" с Джеком Николсоном - там отнюдь не про творчество. Так и у нас - "Элефант" не про то, как писатель пишет сказку. Это ироничная, очень легко написанная комедия про человека, которому пересадили сердце, который давно развелся с женой, поссорился с дочерью, не хочет мириться с присутствием сиделки, а еще, непонятно почему, внезапно плачет. Это верхний слой. Но на самом деле это история про человека, который выбрал… нет, не одиночество, а сознательное уединение. У меня была надежда, что Бегбедер, невероятно умный, образованный месье, уловит эту тему. Так и случилось, я сохранил его ответ, в котором он сравнивает интонацию "Элефанта" с обломовской и признается, что с удовольствием прочитал сценарий. "Ну а раз с удовольствием, то ты обещал", - напомнил я Фредерику. Так все и случилось. И это замечательно, потому что Бегбедер - это конечно, украшение картины. И то, что фильм выходит в прокат 19 сентября, а накануне в Москве пройдет важная книжная ярмарка, на которую Фредерик собирается приехать - все это большой для нас подарок.
Конечно, редкий фильм может похвастать таким амбассадором.
Алексей Гуськов: Общая проблема кинематографа в том, что фильмы продают как фастфуд - ударно. А на самом деле каждая картина должна иметь своего зрителя. Вот и мы должны донести "Элефанта" до своих. И речь идет не о среднестатистических женщине или мужчины от такого-то возраста до такого-то. Нет, наш зритель - это тот, кто любит литературу, кто пишет сам, кто спрашивает себя, что делать, если вдруг почему-то перестал радоваться жизни и не понимает, что делать… Потому что в фильме есть еще одна тема, ставшая очень важной и для меня, как актера и продюсера - тема поиска радости в каждом прожитом дне.
Я помню, как несколько лет назад именно здесь, на выборгском кинофестивале вы представили очень резонансную военную драму "Четыре дня в мае", а еще раньше вы рассказывали мне о своих планах воплотить Стеньку Разина… Но в итоге пришли к совсем другому кино…
Алексей Гуськов: Стенька Разин был молодым человеком, а у меня совершенно нет стремления молодиться ни в жизни, ни тем более на экране. Возрастному актеру можно играть молодых героев разве что в опере. Спасибо генетике, спасибо папе с мамой за то, что у меня пока еще товарный внешний вид, но мои размышления соответствуют моему действительному возрасту и лежат уже в иной плоскости.
Старение, на мой взгляд, это, прежде всего, выключение интереса к внешнему миру. Замыкание на себе, на своем здоровье, внутреннем состоянии. И как сохранить или по-новой обрести интерес к жизни, как не думать о прошлом, а жить сегодняшним днем и будущим - вот об этом я хотел поговорить в "Элефанте".
Да, когда-то мне хотелось показать Стеньку Разина, запутавшегося, очень противоречивого лидера, которым движет стремление "я пришел дать вам волю!". Дать любыми способами, не щадя ни себя и ни людей вокруг. Лидер, ведущий за собой народ, до конца сам не зная, куда он его ведет. Но меня уже перестал волновать бунт ради бунта.
Так сложилось, что сейчас я работаю в театре с таким режиссером, как Римас Туминас (обладатель всех возможных театральных премий, художественный руководитель одного из самых успешных российских театров - имени Вахтангова - прим.ред.), который не раз говорил, что нас с детства призывают постоянно за все бороться, прямо стремиться к конфликту. А на самом деле, только отказавшись от борьбы, мир становится счастливей. Борьба ради борьбы ни к чему не приводит, что в ней не рождается истина. Я часто сейчас об этом думаю.
Для Туминаса главное - не поражать зрителя придумками, а вслушиваться в дыхание жизни.
Алексей Гуськов: И еще он призывает своих актеров "играть Небесам и отвечать перед ними, а если играть неточно, то ангел на небе плачет". Искусство же не "про что", а "зачем". Оно ничему не может ни научить, ни переучить, искусство необходимо для того, чтобы помогать нам жить. И хочется рассказывать не про борьбу, а про радость жизни, понимаете? Про то, что жизнь - это не количество вдохов и выдохов, а количество моментов, когда у тебя захватывает дух. Помните, "Не горюй!" Данелии? Я могу бесконечно пересматривать этот фильм, в нем есть все - и радость, и грусть, и любовь, и философия, и юмор. Нам сегодня не хватает этой самоиронии, легкости, мы стали слишком серьезными, слишком заточенными на себе. А стоило бы оторваться от себя и посмотреть вокруг, понять, что мир не засыпает и не просыпается с нами, он живет своей жизнью.
"Элефант" - это ведь больше, чем просто перевод на французский язык слова "слон", персонаж, придуманный вашим героем?
Алексей Гуськов: Да, конечно, это не только отсылка к персонажу, придуманному Шубиным - слону, выдающему себя за медведя. "Элефант" - это характеристика самого главного героя. Вы же знаете, что слоны боятся мышей? Вот и здесь история человека, который поначалу производит впечатление очень неудобного и даже недоброго человека, но на самом деле, у него тонкая ранимая душа, и он, как большинство из нас, просто защищается от жизни толстой слоновьей кожей.
Ваш Шубин отказывается писать продолжение сказки, которая четверть века назад принесла ему славу. И тем самым борется с тем, что ему предназначено. Любопытно, но фестиваль "Окно в Европу" в этом году прошел под знаком "предназначения". О безуспешных попытках переменить судьбу и новый мультфильм Константина Бронзита "Я не могу жить без космоса", и одно из самых ярких событий фестиваля - саспенс-мелодрама Константина Лопушанского "Сквозь черное стекло"…
Алексей Гуськов: Помните, у Бомарше: "Вы дали себе труд родиться, только и всего"? А все мы придуманы для цели, назначения и самое сложное в жизни - понять для чего именно, правильно считать тот код, который для тебя написан. Вообще, жизнь человека - это долгий путь к себе. И весь секрет удачно прожитой жизни или просто прожитой заключается в том, сумел ли ты развить в себе данный тебе Господом талант или нет. Это бесконечный процесс, и только это интересно в жизни... Знаете, я однажды видел передачу про долгожителей. Сидит древний дедушка - на улице жара, градусов 30, а он в шерстяных носках, в байке. Его спросили: "Как вы смогли дожить до таких лет?", а он ответил: "Спал много". - "А что вы сейчас пойдете делать?" - "Спать". Представляете? Проспать всю жизнь! Кому нужны его годы? Вот эта бессмысленная, никому не нужная жизнь?
Сомерсет Моэм, побывав в революционной России, заметил, что русские тайну Вселенной видят в любви. И в "Элефанте" романтическая линия просто напрашивалась.
Алексей Гуськов: Нам с моей чудесной партнершей Полиной Агуреевой эта идея тоже была интересна. В конечном счете, любовь - ключ к решению очень многих проблем. Но давайте не будем рассказывать содержание фильма, пусть зритель сам увидит.
В титрах отсутствует имя автора сценария и режиссера, в фестивальных буклетах указано, что он "пожелал остаться анонимным", но это секрет полишинеля, известно, что аноним - Алексей Красовский, тот самый, что прославился удачным "Коллектором" с Хабенским. Что же за маскировка?
Алексей Гуськов: Решение убрать свою фамилию из титров было решением Красовского, а не продюсеров. Я не считаю его правильным, потому что не надо доводить ситуацию до абсурда. И я, и Сергей Сельянов полгода письмами и звонками уговаривали Красовского прийти и закончить работу на его собственным фильмом. Где-то надо было подрезать, что-то почистить. Поверьте, это абсолютно нормальный рабочий процесс. Фильм рождается не на бумаге. Вернее, этих рождений несколько. Сценарий - это первое. Второе рождение - это с актерами на площадке, третье - на монтажном столе, где, увы, приходится жертвовать сценами, которые неудачны, либо не вписываются в ритм, либо тавтологичны, то есть, повторяют то, что уже сказано. А если автору кажется, что вырезанная сцена жизненно необходима для картины, то он должен убедить в этом. Он может даже стучать ногами, требовать от продюсера пересъемки и идти в монтажную, а не писать, как обиженная школьница в соцсетях полуправду. И уж тем более не демонстративно вычеркивать из титров свое имя, пытаясь всеми средствами навредить выходу собственного фильма.
Кажется, редкий кинофестиваль (и нынешнее "Окно в Европу" не стало исключением) не проходит без круглого стола на тему сложных взаимоотношений продюсеров и художников.
Алексей Гуськов: Ну а как? Ведь у каждого своя позиция и своя точка зрения. Если для кого-то продюсер по определению гад, который думает только о своей выгоде, то конечно, они ни о чем не договорятся. Я же не только продюсер, но и сам актер, поэтому могу понять обе позиции. Но, закончив свой второй, третий продюсерский проект, когда, не предупреждая семью, закладывал квартиру, в которой мы жили, и "провисев" вот так в тревожности за завтрашний день три-четыре месяца, я стал иначе относиться к продюсерской профессии и своим коллегам. Так что не надо зацикливаться только на себе, надо стараться понять других.
Как же вы шли на такой риск?
Алексей Гуськов: Верил в свой проект. Ну и глуповат был немножко. Но без этого ничего не сделаешь.
Будем надеяться, что сказки случаются не только на экране, но и в жизни, и Красовский изменит свою позицию. Последний вопрос: после съемок "Элефанта" не возникло желания написать детскую книжку?
Алексей Гуськов: Когда мои дети были маленькие, я как продюсер сделал анимационный проект "Незнайка на Луне".
Вспомнила: это был ваш "ответ Чемберлену" - тогда наша анимация впала в летаргический сон и по телеэкрану скакали всякие черепашки ниндзя. В этом смысле вы предвосхитили героя "Элефанта", который стал писать про Слона Мишку, чтобы не читать дочери идиотские сказки. Но это было давно!
Алексей Гуськов: Да, сейчас уже подрастает третье поколение, внучки. Но пока им достаточно того, что я сделал для детей раньше. А там посмотрим…
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"