Поделиться
Приглашение иностранных лидеров в Брегансон скорее исключение, чем правило. Какие мысли у вас возникают в связи с предстоящей встречей президентов двух стран?
Фредерик Понс: Несомненно, это похвальный сигнал о готовности Франции наращивать контакты с Россией. Двусторонние отношения, которые прежде были далеки от идеальных, выведены из состояния прежней стагнации, стабилизированы. Тренд их развития положительный, о чем свидетельствуют не только встречи на высшем уровне, но и недавний визит российского премьера Дмитрия Медведева в Гавр, где его принимал французский коллега Эдуар Филипп. А совсем недавно российский президент направил Эмманюэлю Макрону приглашение на празднование в Москве 75-й годовщины Победы над гитлеровской Германией, и оно с благодарностью было принято. Должен сказать, что у Эмманюэля Макрона немало проблем не только во внутренних делах, но и в международных. После прихода к власти он взялся за них весьма энергично, однако пока особых достижений не видно. Напомню, что в начале своего президентства Макрон позиционировал себя как верный и ближайший союзник Дональда Трампа, готовый на равных решать вместе с ним мировые проблемы. Однако оказалось, что американский президент отнюдь не намерен идти навстречу, и, фигурально выражаясь, протянутая рука Макрона повисла в воздухе, несмотря на обоюдные улыбки и похлопывания по спине.
Пример тому иранская ядерная сделка, из которой американцы вышли, несмотря на все увещевания хозяина Елисейского дворца, да и не только его одного. Я уже не говорю о том, что американцы вовсю давят на европейцев, заставляя продолжать санкционный курс по отношению к России, что невыгодно ни Франции, ни Европе в целом. Думаю, Макрону хотелось бы если не повлиять на эгоистичный курс Трампа, то хоть внести в него некие рациональные моменты, но и в этом ему было отказано. Итог - полное разочарование. Правда, Макрон - прагматик. Он не зацикливается на неудачах и, как мне видится, готов к совместным шагам с другими мировыми игроками.
Заметим, что встреча происходит за несколько дней перед саммитом "большой семерки" в Биаррице, где французский президент будет председательствовать.
Фредерик Понс: Беседы с Владимиром Путиным, интенсивный обмен телефонными звонками с иранским президентом Хасаном Роухани накануне этого саммита говорят о том, что Макрон намеревается заявить о французских претензиях на более значительную роль в мировых делах, в частности, европейских и ближневосточных.
Ожидается, что среди тем, которые будут подняты на встрече, большое внимание лидеры уделят ситуации на Украине, "нормандскому формату".
Фредерик Понс: На Украине произошла смена правящих элит, и сейчас представляется шанс продвинуться к урегулированию этого острого кризиса в центре Европы. Макрон, как мне видится, вполне искренне заинтересован в этом, как, впрочем, и российский президент. Ведь оба признают, что для этого есть выработанная "нормандским форматом" прочная основа - Минские соглашения. Уверен, что при доброй воле заинтересованных сторон их полная реализация возможна.
Макрон неоднократно высказывал пожелание строить европейскую архитектуру безопасности совместно с Россией. Однако для этого необходимы конкретные шаги. Какими они могли бы быть?
Фредерик Понс: Что касается европейской безопасности, то позиция Макрона в этом плане традиционная, та, которой придерживались Шарль де Голль и Франсуа Миттеран, не представлявшие ее без участия России. И это, я уверен, вполне искренне. Однако нельзя сбрасывать со счетов два негативных фактора. Во-первых, это прессинг со стороны Вашингтона, а он подталкивает европейцев к заморозке отношений с Россией. Во-вторых, сами европейцы. Часть из них, а это Франция, Италия, Венгрия и ряд других, несмотря на ситуацию с Крымом и Донбассом, открыта для сближения с Москвой, хотела бы выйти из режима санкций. Но есть и другие, как Польша, прибалтийские страны, которые этому противятся.
Так что Макрон в некотором роде оказался заложником принципа "европейской солидарности". Я считаю, что большим дипломатическим достижением Макрона была бы инициатива проведения общеевропейской конференции на высшем уровне, естественно, с участием России, на повестке дня которой стояли бы все самые злободневные вопросы стратегической безопасности нашего континента.