В регионах заработает служба "одного окна" для помощи семьям с детьми
Анна Юрьевна, несколько дней назад вы направили в правительство, Госдуму и Совет Федерации письмо с предложениями, которые могли бы смягчить проблему выпадений детей из окон, о чем уже не первый год твердит Леонид Рошаль. 900 случаев в прошлом году, большинство детей остались инвалидами, более 130 погибли. Но разве обязательное использование застройщиками окон с ограничителями - это единственный выход? А где же ответственность родителей, которые беспечно оставляют малыша у раскрытого окна?
Анна Кузнецова: Самое страшное и неправильное, что тут может быть, - это перекладывание ответственности. Родителей - на государство, государства - на родителей. Естественно, ответственность должна быть совместной, и нужно находить разумный компромисс. Когда мы обсуждали эту тему на разных площадках, от некоторых депутатов приходилось слышать такое мнение: поправки в закон, новые строительные нормы, иные действия государства, минимизирующие фактор несчастного случая, - все это ерунда и не нужно, потому что это зона ответственности родителей. Это ошибка. Попробуйте приведите эти аргументы матери, у которой трагедия уже случилась, и она потеряла ребенка или он стал глубоким инвалидом. Но также неправильно говорить, что только государство должно этим заниматься, а семья, въехавшая в новую квартиру, уже может ни о чем не беспокоиться, так как окна оснащены системами защиты.
Именно поэтому мы предложили комплекс мер. Да, с одной стороны, это касается изменений в законы - внести поправки в технический регламент безопасности зданий, закрепить обязательство строителей использовать только защищенные оконные конструкции, с типовыми замками безопасности, и ужесточить ответственность за нарушение этих правил. Но с другой стороны - необходимо работать и с родителями. Большинство трагедий происходит в абсолютно нормальных семьях, где детей любят, заботятся о них. Нужно использовать любые возможности, чтобы предупредить родителей. Это могут быть напоминания, напечатанные на квитанциях для оплаты коммунальных услуг, информационные листовки, которые можно вручить мамам при выписке из роддома. К слову, пока законодатели раскачиваются, в регионах уже сами жители начинают принимать меры. В Тюмени, например, где за короткое время произошло три такие трагедии, народ всколыхнулся, и организовалась инициативная группа из молодых пап, которые готовы помочь всем желающим установить на окна фиксаторы. ("РГ - Неделя" писала об этом опыте 30.07.2019 в статье "Полет отменяется". - Прим. ред.). Акция "Безопасность 0+" поддержана советом отцов при Уполномоченном.
Почему эта тема так актуальна в последнее время? Да потому, что не иссякает поток пострадавших детей, и травматологи, естественно, бьют тревогу. К сожалению, ведомства не ведут статистику таких случаев, а цифры собираем мы, уполномоченные по правам ребенка. Хотя за рубежом статистика ведется с 90-х годов и показывает, что с изменением конструкции окон - исчезли форточки, окна стали открываться целиком и гораздо легче, чем раньше, - падений стало намного больше. Поэтому еще одно наше предложение в МВД - вести подобную статистику, чтобы иметь возможность следить за тем, что происходит.
Вы упомянули важность социальной рекламы - она может привлечь внимание родителей к проблеме и предупредить о возможных рисках. Но не кажется ли вам, что у нас пока чаще реклама используется вовсе не в интересах семьи и детей, а исключительно в интересах бизнеса? Более того, детские образы рекламодатели используют довольно цинично, чтобы ребенок, увидевший красивый ролик, просил родителей о покупке. Причем часто дети рекламируют отнюдь не полезные вещи - колбасу, например, майонез или фастфуд.
Анна Кузнецова: Сегодняшнее общество достаточно свободно в выборе тех ориентиров, по которым люди двигаются и чем руководствуются в воспитании своих детей. Закон обеспечивает в большинстве своем безопасность. Например, если сюжет ролика представляет какую-то опасность для ребенка, есть риски для здоровья физического и психического - это законодательно запрещено. Во всех остальных случаях это дело родителей - участие ребенка в рекламе. Другой вопрос - контролировать поток рекламной информации, ее воздействие на ребенка. Например, мы говорим ребенку, что нельзя есть чипсы. Но при этом в рекламе ребенок ест чипсы. Здесь уже дело во внутренней "навигации" воспитания, в желании самих родителей объяснять своему ребенку, что хорошо, а что нет. Но это непростая задача, конечно.
Вообще, мне, конечно же, хотелось бы видеть больше доброй и умной социальной рекламы. Но ведь даже коммерческие ролики можно снять так, что они ненавязчиво будут формировать положительное отношение к каким-то важным для нас, для общества вещам. Например, показывать многодетную семью. Пропагандировать доброе отношение в семье, заботу друг о друге. Я сейчас ехала на интервью из Красногорска - и на всем пути специально смотрела баннеры, рекламные щиты. Нигде не было рекламы, где была бы полная семья - папа, мама, ребенок, не говоря уже о многодетной. Только на одном объявлении была изображена беременная женщина с ребенком. Семья, похоже, у производителей не в тренде.
Распространен такой безобразный способ эксплуатации детей - попрошайничество, когда ребенка используют, чтобы манипулировать окружающими, вызвать у них жалость.
Анна Кузнецова: Да, это, к сожалению, до сих пор встречается, и с этим, конечно, нужно бороться всем миром. Мы сейчас как раз следим за таким случаем. Через социальную сеть мне прислали информацию, что в одном регионе видели цыганку со спящим ребенком славянской внешности. Потом она направилась в Челябинск. Представители МВД подошли к ней проверить документы. Документы были в порядке: свидетельство о рождении ребенка, ребенок вписан в паспорт. Мы отследили путь женщины с ребенком до Челябинска, к ней домой выехали специалисты комиссии по делам несовершеннолетних. Жилищные условия оказались в порядке, дома еще есть дети, но никто из них не посещает дошкольные учреждения. Теперь мы помогаем оформить необходимые документы.
Если говорить о манипуляциях детьми или использовании детей шире, мне представляется, что это может быть не только коммерческий интерес, попрошайничество или незаконное использование детей в рекламе. Детей или "детскую тему" используют, имея имиджевые или политические интересы. Может быть и так называемая бытовая манипуляция в личных целях, когда, например, мама и папа не могут мирно договориться при разводе и буквально разрывают ребенка на части. Очень распространенный случай, огромное количество детей от этого страдает.
Во всех подобных ситуациях ребенок беззащитен. И ответственность лежит на взрослом. Далеко не всегда проблему можно решить в законодательной плоскости. Какой закон применить, когда бывшие супруги используют ребенка как разменную монету во время бракоразводного процесса?
Когда вы перечисляли варианты использования детей, вы упомянули о том, что в каких-то имиджевых и политических целях детей тоже эксплуатируют. Возьмем недавнюю историю с передачей ребенка с рук на руки от родителей то ли другу, то ли родственнику во время массового шествия. СМИ преподносили это как использование ребенка в качестве живого щита - чтобы выйти из оцепления. Родители эту версию отвергают - они просто гуляли. Хотя даже просто гулять с маленьким ребенком в районе, где проходит политический митинг и всякое возможно, - это верх легкомыслия. Вы встали на защиту родителей. Вы сказали, что не надо лишать их родительских прав. Почему? Разве они действовали не безответственно?
Анна Кузнецова: Я не сказала, что эта семья поступала хорошо и правильно. Я действительно считаю, что детям не место на политических несанкционированных сборищах. Но если говорить об этом конкретном случае, здесь родители сказали, что они не были участниками политического мероприятия. Они не собирались рисковать безопасностью сына ради своих политических убеждений. Это надо учитывать.
Может быть, я слишком резко выражусь, но первое, что мне пришло в голову, когда я занялась этой историей: мы вывозим детей из Ирака, из багдадской тюрьмы, дети там находятся по причине того, что их родители были участниками террористической группировки, запрещенной в России. Вот это самый край манипуляций с детьми, самый страшный край - это когда их используют в преступных целях.
Когда эти родители заявили, что они случайно оказались в толпе, что они не участники шествия, для меня это говорит о том, что они не намерены наносить своему ребенку вред ради каких-либо политических убеждений.
Более того, они же ясно сказали, что вообще не считают возможным приходить на подобные мероприятия с детьми. Для меня это было важно. В том числе это прозвучало как информация для других людей, что это может быть опасно. Здесь не вопрос о политике, здесь вопрос о безопасности детей.
Поэтому мы вышли с этой инициативой и не считаем, что это повод для лишения родительских прав, учитывая такую позицию родителей. Лишение прав - это крайняя мера.
Во многих странах законодательно ответственность родителей за детей прописана гораздо жестче, чем в России. Например, в Соединенных Штатах детей до определенного, по нашим меркам вполне взрослого и разумного возраста нельзя оставлять одних. Жестко карается не только физическое воздействие, родители могут поплатиться даже за то, что повысили голос на ребенка. Может быть, нам тоже стоит идти по пути ужесточения законодательства в отношении ответственности родителей? Наказывать, например, за оставление в опасности - не по факту, когда что-то уже случилось, а в превентивном порядке?
Анна Кузнецова: Я считаю, России нужно самостоятельно выстраивать взаимоотношения семьи и государства. О функциях ювенальной юстиции, о том, как этот институт работает в других странах, много споров, мнения высказываются порой диаметрально противоположные. Мне регулярно приходится заниматься семьями российских граждан, живущих за рубежом, у которых изымают детей, причем нередко под абсолютно надуманными, с нашей точки зрения, предлогами.
Это крайне болезненная и деликатная тема. Не может и не должно государство полностью брать ответственность за семью, диктовать каждый шаг, как общаться с ребенком, каким образом его воспитывать. Если идти этим путем, мы, естественно, воспитаем совершенно безответственное родительское сообщество. Но и без внимания оставлять семью тоже нельзя. Сколько в семьях случаев трагических, когда мы видим ребенка избитого, покалеченного, который много лет жил в семье, где над ним издевались, и никто об этом не знал. Или знали, но молчали.
Мне абсолютно непонятны и отношение людей, которые видят, что происходит в семье, но действуют по принципу "моя хата с краю", и позиция школы, которая иногда предпочитает до последнего не вмешиваться.
Вы считаете, что есть пробелы в законодательстве?
Анна Кузнецова: У нас достаточно нормативных документов - и региональных, и на федеральном уровне, - которые регулируют отношения семьи и государства, их, безусловно, нужно совершенствовать. Но зачастую проблема в другом - нет достаточного числа профессионалов, которые умеют их правильно применять на практике. Вот это беда.
Комиссии по делам несовершеннолетних, как показывают наши проверки, допускают вопиющие нарушения. Например, мы видим, что семью многократно штрафуют по статье 5.35 Кодекса об административных правонарушениях, то есть за неисполнение должным образом своих родительских обязанностей. Выписывают штраф 500 рублей два, три, четыре раза подряд. Дают какие-то абстрактные рекомендации, которые и выполнить-то невозможно. Ну а дальше что? Что эти штрафы дали этой семье?
Очень правильно сказал Вячеслав Викторович Володин на Социальном форуме: социальная помощь должна создавать условия для развития семьи. На мой взгляд, необходимо совершенствовать систему мер поддержки семьи, с учетом этой задачи выстраивать чуткий механизм управления и контроля за их эффективностью.
Мы сегодня предложили президенту такую меру - режим "одного окна".
Поясните, пожалуйста, о чем идет речь?
Анна Кузнецова: Вы как мама и я как мама не обязаны знать, сколько у нас каких ведомств и департаментов в стране, в конкретном регионе и в нашем муниципалитете, где мы с вами живем, и за что они отвечают. Множество структур создано для того, чтобы решать те вопросы, которые возникают у населения. При этом, когда появляется какая-то проблема, человеку абсолютно непонятно, куда ему нужно обращаться - в органы соцзащиты, образования, здравоохранения и в какой конкретный департамент. И чиновники нередко пускают человека по бюрократическому кругу.
Что мы хотим сделать. Мы хотим, чтобы система сама выстраивала навигацию обращения, чтобы к ней были подключены все ведомства, которые сегодня в той или иной части помогают семье с ребенком. Это режим "одного окна". Например, человек звонит на трехзначный номер и говорит: скажите, как устроить ребенка в садик? Это просто консультация. Если звонит беременная женщина или женщина с ребенком, потому что пьяный муж выгнал из дома и она не знает, куда ей идти, - здесь другой режим работы. Здесь должны подключаться сразу несколько ведомств и обеспечить долгосрочную помощь. Это поиск кризисного центра, дальнейшая социальная поддержка, психологическая консультация, возможно, работа юристов, МВД и так далее. Система предлагаемого проекта выстроена так, что маршрутизация каждого обращения отслеживается в электронном режиме. И вопрос считается решенным не тогда, когда получена отписка, что человек был на приеме, а когда его вопрос решен. Ребенок устроен в садик, если был вопрос по устройству в садик. Получено лечение или тот препарат, который нужен, и т.д.
Как это будет внедряться в жизнь? Вы сначала пилоты проведете в каких-то регионах?
Анна Кузнецова: Естественно, это достаточно серьезная перестройка сегодняшней системы помощи семье. Конечно, это не простое решение, все что касается детей, вообще не бывает просто. И здесь нужно быть осторожными. Поэтому мы предлагаем в этом году запустить пилотные проекты в нескольких регионах с разными условиями, инфраструктурой и так далее. Предполагается, что будет 10 пилотных регионов. О желании участвовать заявили уже более 30. Посмотрим, как это пойдет. Это большой труд, я считаю, но он того стоит. Система оптимизации социальной помощи и приближения ее к конкретному человеку назрела, и, на мой взгляд, это вопрос времени.