09.09.2019 18:48
    Поделиться

    Байройтский фестиваль ставит спектакли о состоянии современного мира

    Байройтский фестиваль о состоянии современного мира
    Это факт, что когда-то эстетически умеренная  Байройтская сцена стала сегодня самой прогрессивной лабораторией вагнеровского театра в мире: актуальная режиссура,  образовательные и интеллектуальные программы для публики,  в том числе, с 2017 года, симпозиум "Дискурс Байройт", рассматривающий феномен Рихарда Вагнера в разных аспектах. А  главное - сам вагнеровский оперный миф, включенный в современную проблематику: права и свободы личности, беженцы, войны и религиозные конфликты, и т.п.  Этим темам посвящены практически все спектакли афиши-2019:  "Тангейзер",  "Нюрнбергские майстерзингеры", "Лоэнгрин", "Тристан и Изольда", наконец "Парсифаль" с его ближневосточным сюжетом.
    Bayreuther-festspiele.de

    Разумеется, не все новейшие интерпретации  сразу встречают понимание в байройтском зале, где достаточно много публики, не только компетентной по части вагнеровского мифа, но и следящей за постановками фестиваля многие десятилетия. Однако в Фестшпильхаусе  еще во времена Вольфганга Вагнера, внука Рихарда Вагнера, руководившего Байройтским фестивалем почти 60 лет (с 1951 года),  сложилась уникальняа система  Werkstatt Bayreuth (мастерских),  позволяющая постановщиками работать над своими спектаклями в течение нескольких сезонов, доводя их замысел до логического конца. И  многие постановки,  которым "букали" в  премьерный сезон, с течением времени меняются, становятся четче, рельефнее  в своих сценических решениях, дополняются комментариями в интеллектуальных программах фестиваля и имеют успех.

    Байройт-2020 покажет "Кольцо нибелунга" в постановке молодого австрийского режиссера Валентина Блэка и дирижера Пиетари Инкенена

    Причем, эти эксперименты по  современной интерпретации вагнеровского мифа начались в Байройте  именно при Вольфганге Вагнере: в афише тогда появились крупнейшие немецкие и зарубежные режиссерские имена - Патрис Шеро, Жан-Пьер Поннель, сэр Питер Холл, Гетц Фридрих, Гарри Купфер,  Кристоф Шлингензиф. А Байройт сформулировал цель стать главной площадкой для новаторских, пусть и противоречивых, интерпретаций вагнеровских опер. К слову, в этом году, по случаю 100-летнего юбилея Вольфганга Вагнера в Доме-музея Рихарда Вагнера на вилле Ванфрид открыли большую выставку, раскрывающую его личность и  достижения в качестве худрука, режиссера и сценографа Байройтского фестиваля. Экспозиция представила панораму истории Германии,  социальные и культурные события эпохи, отражавшиеся в его эпоху на Байройтском фестивале в постановках вагнеровских мифов. В том числе, и в сенсационной постановке "Кольца" Патрисом Шеро в 1976 году, где вслед за Бернардом Шоу, считавшим вагнеровскую тетралогию социальным комментарием к теме капиталистического производства, Шеро представил  впервые на сцене социальную трактовку вагнеровского мифа, вызвавшую тогда в Байройте беспрецедентную реакцию и раскол в зале.

    Сегодня подобного рода реакции  - норма для Байройтского фестиваля. Такое происходило и на "Кольце" Франко Касторфа (2013), и на нынешней премьере "Тангейзера" в постановке Тобиаса Кратцера,  и в 2016 году на премьере "Парсифаля" Уве Эрика Лауфенберга,  воспринятого одними китчем, манипуляцией на теме мусульманского мира, а другими - актуальным высказыванием на ближневосточную тему.

    В свой нынешний, уже четвертый фестивальный сезон этот "Парсифаль" прошел под девизом фразы Далай-ламы: "Иногда я думаю, что было бы лучше, если бы вообще не было религий". В спектакле братство Грааля представлено как лагерь беженцев в разрушенной христианской церкви в одной из стран Ближнего Востока. Здесь "братья", шокируя случайно попавшего к ним Парсифаля, совершают странный ритуал с королем Грааля Амфортасом, снимая его в набедренной повязке с огромного креста и жутковато причащаясь живой крови, выдавленной из его незаживающей раны. Волшебник Клингзор,  враг Грааля, представляет здесь восточный мир, заманивая иноверцев с помощью наложниц в  свой гарем (действие происходит в хамаме) и уничтожая их. Расстановка сил здесь изначально антагонистическая, религии показаны, как изжившие себя: мир погряз в войне.

    Но в версии нынешнего года Лауфенберг сделал отчетливый акцент не на современном конфликтном состоянии Востока и Запада, а на разрешения этого антагонизма в новой нерелигиозной цивилизации. И хотя Парсифаль побеждает в спектакле Клингзора,  ломая его волшебное копье и сооружая из него крест - то есть, формально, христианской силой, в финале, когда Парсифаль возвращается в разрушенный храм Грааля, "беженцы",  представители разных религий и народов, сбрасывают в пустой гроб, вынесенный  на сцену братьями Грааля, предметы религиозных культов, в том числе и копье, добытой Парсифалем у Клингзора. Аллегория счастливого человечества - тропический зеленый Эдем, открывшийся в просвете разбитой стены храма, где обнаженные фигуры адамов и ев беззаботно резвятся в потоках проливного  дождя.

    "Нюрнбергские майстерзингеры". Фото: Bayreuther-festspiele.de

    Все четыре сезона в этом спектакля пела российское сопрано Елена Панкратова, идеально вписавшаяся в партию Кундри, экстремально сложную даже для вагнеровского репертуара: огромные скачки голоса, драматизм и тончайшее пианиссимо, страсть и длинные певучие фразы. Кроме того, впечатлило ее большое актерское мастерство в воплощении разных ипостасей Кундри: как друга рыцарей Грааля, как души, страдающей от совершенного греха, как соблазнительницы короля Амфортаса и Парсифаля. В финале в образе  старой и больной Кундри  Панкратова была убедительна и трогательна даже без слов. В этом году певица выступила в Байройте также в партии Ортруды в "Лоэнгрине",  которую будет петь и в следующем сезоне.

    Между тем, в нынешнем сезоне в "Парсифале" сложился не только впечатляющий исполнительский состав (в титульной роли героический вагнеровский тенор Андреас Шагер, в Гурнеманце - выдающийся немецкий бас Гюнтер Гройссбек, в партии Клингзора - австралийский бас-баритон Дерек Уэлтон), но и высококлассная работа дирижера Семена Бычкова, вошедшего в спектакль год назад. Его версия партитуры "Парсифаля", собранной для этой постановки по хранящимся в  Байройте вагнеровским рукописям, завораживал пышным, объемным оркестровым звуком, непривычной темповой драматургией, открывавшейся очень медленным вступлением, но четко выстроенной в логике сценического действия.  Сцены шествия братьев Грааля (беженцев) были лишены привычной нагнетающейся патетики, зато вся тончайшие детали партитуры тщательно отделаны: быстрые темпы бегущих, спасающихся, вторгающихся персонажей, гибкое мягкое движение в танцевальных сценах девушек, раскачки таинственного колокола, блестящая координация с хором. Именно в этом сезоне музыкальная часть спектакля достигла своего исполнительского апогея, а сама постановка ушла из афиши, завершив свой цикл Werkstatt Bayreuth.

    В третий раз на фестивале показали один из самых успешных байройтских спектаклей последних лет - "Нюрнбергские майстерзингеры" (2017) в постановке Барри Коски. Блестящий сатирический бурлеск, выводящий на поверхность антисемитские клише вагнерианства, ироническое действо, разворачивающее в разных ракурсах феномен вагнеровского творчества с его идеей искусства "чистой", первородной Германии, фатально обернувшейся в ХХ веке в идеологию, в националистический культ.  Многомерная фактура спектакля выстроена с захватывающим и ясным смыслом: так, беззаботный мир первого акта, где на сцене музейно копируется вагнеровская вилла Ванфрид с ее обитателями, включая вагнеровских ньюфаундленов, и гостями - тестем Ференцем Листом и дирижером еврейского происхождения Германом Леви, иронично обыгрывает эгоманию Вагнера и его шутки над Леви, саму вагнеровскую фантазию, когда на сцену  выбегают костюмированные  персонажи из средневекового Нюрнберга и множество Вагнеров и вагнерят в бархатных беретах. Этот далекий и трогательный мир в финале действия оборачивается картиной зала номер 600 Нюрнбергского  Дворца юстиции, где по окончании Второй мировой войны проходил процесс над лидерами нацизма  - образ будущего, к которому привела немецкую историю патетическая вагнеромания.

    Развивая политический и антисемитский дискурс,  Коски разыгрывает на сцене двойной сюжет, где сам Вагнер, его жена Козима, Лист и Леви становятся персонажами вагнеровской оперы. И шутки Вагнера над Леви оборачиваются во втором акте оперы в картину "погрома", который устраивают  жители Нюрнберга писарю Сиксту Бекмессеру (он же - Леви). Апофеоз антисемисткого сюжета - карикатурный танец Бекмессера с огромной бутафорской головой из нацистского журнала "Штюрмер" и нависшее над сценой в финале второго действия гигантское надувное лицо озлобленного еврея. Мартин Гантнер оказывается менее характерным в  образе Бекмессера-Леви, чем выступающий в другом составе в той же партии блистательный Йоханнес-Мартин Кренцле, но пунктирно все-таки смог воспроизвести жестикуляцию, аутсайдерство и движения  фрейлехс,  задуманые Коски для этой роли.

    Надо заметить, что некоторые акценты спектакля сместились в этом сезоне, выдвинув более крупно тему "немецкого искусства", звучащую в хоровом финале "Майстерзингеров". Ироническая игра, где у Коски главный герой оперы Ганс Сакс в образе самого Вагнера произносит с трибуны речь в защиту немецкой культуры, рассуждая об опасности ее "загрязнения", а хор славит творца нового национального мифа, зазвучала еще рельефное - возможно, потому, что для сегодняшней Германии тема культурной идентичности звучит более актуально.

    Музыкальная фактура спектакля за три года  отшлифовалась до блеска и под руководством дирижера Филиппа Йордана достигла абсолютной ясности, звуковой оркестровой красоты, потрясающей координации оркестра и хора, проявившего, в свою очередь, чудеса мастерства: каждый артист хора существовал еще в активном актерском образе, усложненном гротеском. В мужских партиях в образе Вагнера и его персонажей вновь выступили Михаэль Фолле (башмачник Ганс Сакс), у которого эта роль имеет огромный художественный объем - вокальный, актерский, гуманистический,  фокусирая на себе, по сути, все смыслы  спектакля, а также Клаус Флориан Фогт - Вальтер фон Штольцинг,  завороживший зал сиящими красками голоса в лирических сценах с Евой. Ее, а также Козиму Вагнер пела в этом сезоне Камилла Нилунд, удачно вписавшаяся в сложившийся музыкальный ансамбль.  В партии Вейта Погнера, отца Евы (и Листа, отца Козимы) выступал великолепный Гюнтер Гройссбек, а лирического Давида обаятельно спел Даниэль Беле.

    "Парсифаль". Фото: Bayreuther-festspiele.de

    Финал у музыкантов  прозвучал как апофеоз и квинтэссенция финальной речи  Ганса Сакса о величии классической немецкой культуры,  обращенной с трибуны в освещенный и переполненный публикой Байройтский зал. И это то, что зал хотел бы сегодня особенно услышать.

    Справка "РГ"

    Главным событием Байройтского фестиваля в 2020 году станет новая постановка "Кольца нибелунга" в версии молодого австрийского режиссера Валентина Блэка и дирижера Пиетари Инкенена. В афише также: "Тангейзер" (дирижер Аксель Кобер, Венера - Екатерина Губанова), "Лоэнгрин" (дирижеры Кристиан Тилеманн и Аксель Кобер), "Нюрнбергские майстерзингеры". На закрытии 30 августа прозвучит Девятая симфония Бетховена (дирижер Марек Яновский), единственная партитура, которую исполняют на Байройтском фестивале наряду с вагнеровскими операми. К слову, именно Девятой симфонией Вагнер дирижировал в Байройте на закладке первого камня Фестшпильхауса 22 мая 1872 года. С тех пор она звучала здесь шесть раз.

    *Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"

    Поделиться