Взрывы на улице Гурьянова и Каширском шоссе - одна из самых страшных страниц в новейшей российской истории. В результате этих терактов погибло 230 человек.
РИА Новости
Дом на улице Гурьянова, взорванный в ночь с 8 на 9 сентября 1999-го.
До этого и после взрывы тоже были. Но то, что произошло в Москве осенью 1999-го потрясло всех.
За 20 лет, кажется, все стало забываться. Целое поколение выросло, которое, к счастью, не видело или не помнит тех событий. Но об этом надо помнить.
После взрыва дома на улице Гурьянова в ночь с 8 на 9 сентября 1999-го милиция начала проверки так называемого "нежилого фонда". Участковый приходил и в мебельный магазин, который находился на первом этаже дома 6, корпус 3 по Каширскому шоссе.
В мебельном он обнаружил мешки с сахаром, которые складировал здесь человек, представившийся владельцу магазина как Мухит Лайпанов.
Это был не сахар. Это был гексоген. Он рванул в 5 часов утра 13 сентября. Этот день был объявлен в стране днем траура по погибшим после взрыва дома на улице Гурьянова.
Ольга Ивановна Филатова потеряла в той трагедии единственного сына - Андрея. Ему было 32. Она и сейчас живет неподалеку - на улице Полбина. Достает из шкафа альбомы с фото, а на серванте у иконок горит лампада. В память о нем:
"Думали, это землетрясение"
- Каждый день он мне звонил: "Как ты там, мам?" Дай Бог каждому такого сына...
В тот вечер Андрей проводил на вокзал жену, которая поехала в Липецкую область за сыном - он был на каникулах у бабушки. Собирался прийти ночевать к маме:
- Его все нет и нет. В одиннадцать вечера позвонила ему. Он мне сказал: "Мам, так устал…" Я все настаивала: "Иди, иди ко мне". Он остался у себя - и больше я его не слышала. Утром пошла туда, потому что не могла дозвониться. Смотрю, все перегорожено. Когда узнала, что случилось, мне стало плохо. Не знаю, как до дома дошла. Соседке Люсе только сказала: "Несчастье у меня..." Весь наш дом об Андрюше плакал. И мне все помогали.
Потом была экспертиза ДНК. Тело Андрея долгое время не могли обнаружить:
- Ходила несколько раз в милицию, спрашивала, почему так. Мне отвечали: "Мало ли, может, он куда уехал и его не было дома". Так со мной плохо обращались… Год прошел. Не знаю, как я с ума не сошла. Потом нас со снохой вызвали в одно учреждение. Снохе показали альбом с фотографиями, на которых было тело Андрея. Мне сказали, что не покажут…
Ольга Ивановна держит в руках альбом, где на фото ее сын молод и силен. А главное - цел и невредим. Она целует его фото:
- Раньше, как увижу молодого парня у дома, мне все казалось, что Андрюша идет.
На месте дома на Гурьянова теперь сквер, а вокруг несколько лет назад построили многоэтажки. Каждый год на место трагедии приходят родственники, друзья или просто соседи.
- Мой дом неподалеку, - говорит Лариса Цой. - Взрывная волна тогда была такая, что мы почувствовали толчок. Я родом из Ташкента - и мне показалось, что это землетрясение. Задрожали окна. Так обычно бывает. А рано утром мы узнали по телевизору, что это было не землетрясение.
Тех, кто уцелел после взрыва, сначала разместили в здании кинотеатра "Тула". Жители района помогали, как могли:
- Мы ходили на место трагедии и пытались осознать, что за ужас случился, - говорит Лариса. - В кинотеатр, где был штаб, приносили вещи, потому что люди остались ни с чем. Те, кто потерял близких, рвался на пепелище. И ведь это было только начало. Это был спусковой курок.
Лариса Цой говорит, что в той катастрофе погибла ее знакомая, с которой они вместе занимались фитнесом, вместе с мужем и сыном; близкие родственники соседей:
- А мои друзья-медики были подняты по тревоге, потому что все работники медсанчасти АЗЛК (Автомобильный завод имени Ленинского комсомола - прим. "Родины") помогали спасать раненых…
"Сказали, что взрыв газа. А когда приехали..."
Валерий был командиром взвода отдельного специального моторизованного батальона внутренних войск, который дислоцировался в Люберцах. Вскоре после взрыва на Гурьянова они прибыли на место:
- В тот вечер мы с бойцами прибыли со службы. Не помню, что за мероприятия в городе были. И тут поступила команда выехать на место взрыва дома. До нас довели, что взорвался бытовой газ. А когда приехали и увидели… Страшно было. Потому что у меня родители в таком же районе в 15 минутах езды оттуда. Я человек военный - сразу определил, что это не взрыв газа, а диверсия. При взрыве газа два подъезда обрушиться бы не могли.
На развалинах работали поисковые отряды, медики, спецслужбы.
- Мы старались не мешать. И делали так, чтобы другие не мешали их работе. Хотя на следующий день кто-то цветы нес, бабульки - солдатикам покушать… 20 лет прошло, а я не был там больше ни разу. И не хочу возвращаться, - признается Валерий.
- Спать было невозможно, - признается Лариса Цой. - Потому что все было близко - в прямом и переносном смысле. И было страшно. Сейчас мне хочется надеяться, что те страшные времена не повторятся. Тогда мы организовывали дежурства, ходили вокруг дома, проверяли двери подвалов... Хотя было понятно, что после такого никто не станет искать другой объект для злодейства у нас в районе. Они нашли его на Каширке…
"Вот креплюсь"
- Да, еще тяжелее было на Каширском, - говорит Валерий, который со своим батальоном был задействован и там, но не сразу после взрыва. - Еще не успела осесть пыль на Гурьянова, когда произошла эта трагедия. Она перевернула что-то во мне. И люди стали подозрительнее относиться к оставленным вещам. Вспоминаю, как патрулировали в Жулебине, когда поступил сигнал, что на остановке найден предмет с проводами. Бойцы отвели людей на безопасное расстояние, связались с отделом, а в это время один солдатик прикрепил трос к этому пакету - и рванул на уазике к пустырю. Вроде и молодец, но ему за эту операцию влетело... Хотя в такие моменты про себя особо не думаешь.
Лариса Цой думает о погибших. Говорит, что кто-то из террористов до сих пор на свободе (Ачимез Гочияев находится в федеральном розыске - прим. "Родины"), а те, кого осудили...
- Они - живут уже 20 лет, хоть и в заключении. Едят, пьют, смотрят на небо. А люди, которых они подорвали - их уже не вернешь.
- Я не представляю, каким подонком надо быть, чтобы взорвать спящих людей. Ни за что, - недоумевает Валерий.
А в своей квартире держит в руках альбом с фотографиями единственного сына Ольга Ивановна Филатова. И повторяет: "Вот креплюсь..."